Александр Зайцев - А-Прогрессор

2 мая 634 г. от Р. А. Восточный тракт Нигрисиса

Одетый в едва закрывающие тело лохмотья усталый путник остановился на привал. Он не мог позволить себе даже самую дешевую корчму. Залатанные не один раз сандалии в очередной раз подвели – порвался ремешок. Разведя костер из валежника под тенью одинокого дуба, странник зябко поежился. Несмотря на близкое лето, этот вечер выдался прохладным и ветреным.

Стиснув зубы, чтобы не стучали, юноша протянул ладони к огню. Еще полгода назад он и помыслить не мог, что станет бродягой. У него была хорошая работа, свой угол в мастерской. Теперь у бедняги не было ничего. И даже репутации не было, вернее, она была, и очень плохая. Никто не наймет его для занятия любимым делом. Конечно, с его опытом работы с деревом он легко найдет себе место в любой строительной артели, но не хотел Рисус строить дома. Путник, греющийся сейчас у костра, грезил иным – кораблями. Они были его манией, его мыслями, он жил ради мечты. Но в отличие от мечты своего учителя он заходил в своих фантазиях намного дальше. Парню было мало построить судно, способное свободно ходить по проливу. Он хотел намного большего – увидеть неведомое, те земли, которые скрываются за Западным океаном.

За полгода обивания порогов он растратил все свои запасы. Сейчас у Рисуса не осталось ничего, кроме лохмотьев, порванных сандалий, одной лепешки да заботливо сохраняемого свертка с чертежами. С тоской глядя в огонь, юноша думал, что зря все это. Никому не нужна его мечта. Зачем он идет в Винисис, его не то что на порог адмиралтейства не пустят, а даже в сам город. Он никто – бродяга, без роду и племени. За ним не стоит гильдия корабелов. Изгой. Немного согрев руки, юноша достал из-за пазухи последнюю лепешку.

– Кхе. – От раздавшегося за спиной старческого покашливания Рисус дернулся, потерял равновесие и руками угодил прямо в тлеющие угли. – Эх, ну что ж ты так неаккуратно-то, вьюноша.

– Э-э-э.

Реакция у Рисуса была хороша, и он вовремя успел отдернуть ладони, ожогов не было. И сейчас он с удивлением смотрел на сгорбленную старушку, которая всем телом опиралась на гнутую клюку. Как она смогла так тихо к нему подобраться?

– Какой невежливый вьюноша. Ни здрасте тебе, ни приглашения погреться, – запричитала старуха.

И надо сказать, что вид ее изрядно напугал мечтателя. Вся в черном, лицо сморщенное и все в отталкивающих бородавках. Трясущиеся руки и эта клюка, от одного взгляда на которую бросает в дрожь и вспоминаются детские сказки и страшилки.

– П-при-ис-сажив-вайт-тесь, б-б-баб-буш-шка.

И не от холода сейчас стучали зубы у бродяги, а от страха. Именно такой он и представлял Бабу-лиху [19] Баба-лиха – фольклорный персонаж аркахских сказок; нечто среднее между лешим и Бабой-ягой. , кошмар его детства. Дрожащими руками парень пододвинул к костру сухое бревно.

– От молодец. Воспользуюсь твоим приглашением. – И старуха присела на валежник, протянув трясущиеся пальцы к огню. – Хочешь водицы? У меня есть.

– Д-да. – Постепенно страх Рисуса уходил. Ну какая это Баба-лиха, обычная пожилая женщина, да, уродливая и отталкивающая, но обычная. И ее предложение было как нельзя кстати, его бурдюк давно опустел.

– На, попей, вьюноша.

Бродяга с жадностью приложился к сосуду с родниковой водой, протянутому ему старой женщиной. А когда напился, понял, что старуха с жадностью смотрит на лепешку на его коленях. Ох, как ни жаль последнюю еду, но, видимо, придется поделиться. Она же предложила ему воду. Отломив половину хлеба, Рисус протянул часть ей:

– Разделите со мной мой бедный стол, бабушка.

Не только вежливость толкнула его на этот поступок, а еще и страх. Он помнил, что в сказках Баба-лиха, если с ней не делились, насылала проклятия. И пусть он вырос и уже не верит в детские страшилки, но береженого и Бог бережет.

– От благодарю, вьюноша. Доброе у тебя сердце. Доброе. Люблю я добрых. – Внутри у Рисуса все похолодело, уж не на обед ли она любит добрых людей? – Устал, поди, в дороге. Ляг, поспи.

Рисус хотел возразить, что он спать совсем не хочет, но не успел. Его глаза налились невероятной тяжестью, и веки сомкнулись…

И снился ему обычный сон, как он стоит на носу построенного им корабля и вглядывается в горизонт, где, он уверен, вот-вот появится полоска неведомой земли. Но что-то постоянно мешало ему полностью погрузиться в любимую грезу. Казалось, кто-то безостановочно бубнит ему над ухом: копай, копай, копай. И так без остановки. Этот бубнеж испортил весь сон. И когда первые лучи солнца проскользнули сквозь листву кроны и коснулись век, он тут же проснулся. А когда вспомнил вчерашнюю встречу, то в испуге вскочил на ноги. Но старушки нигде не было. Резко поднявшись, Рисус зацепился ногой за что-то и, потеряв равновесие, рухнул всем телом на траву.

Когда он смог отойти от такого пробуждения, то с удивлением уставился на причину своего падения. В недоумении он разглядывал воткнутую в землю лопату! Откуда она тут взялась? Ни у него, ни у старушки не было при себе инструмента, он точно помнил. Холод ознобом пробежал вдоль спины. И не от утреннего ветра был этот озноб.

Неужели вчера он и правда встретился с Бабой-лихой? Ведь не только страшилки о ней рассказывают. Но и иное. О том, что она способна на великую щедрость, если ей приглянется человек. С сомнением Рисус взялся за черенок лопаты, в голове всплыло из сна: копай, копай, копай. Поплевав на ладони, юноша воткнул штык в землю…

Сундук, который закономерно был найден Рисусом, был полон монетами имперской чеканки. В основном золотые и серебряные денарии, но также там лежал и мешочек с медными асами, которые до сих пор имели хождение на Аркахе. Я не хотел, чтобы юнца сразу же зарезали где-нибудь, а стоило оборванцу сверкнуть золотом, такой результат был бы вполне закономерным. Конечно, мое прикрытие обеспечивало ему достаточную безопасность, но лучше перестраховаться. А то отвлекусь – и ау… В остальном же изгнанник, еще в десять лет ставший круглым сиротой, достаточно представлял, что такое деньги и как легко их потерять. С собой в путь он взял только медь да один мешочек с серебром. Разумный мальчик.

Самое сложное было заставить его копать. Антураж и образ я подобрал почти идеально, но вмешиваться в сны людские было не в моей власти, ну не крылатый я! Пришлось, усыпив мальчишку, сидеть рядом с ним и бубнить на ухо: копай, копай… На удивление, получилось.

Найденных им денег с лихвой должно было хватить на весь проект. Рисус даже мог арендовать большие винийские верфи, на которых строились дромоны. И, судя по тому, куда держал путь вдохновленный молодой человек, именно так он и решил сделать…

Вот и пригодился труд Свериуса в золотых шахтах. А уж придать металлу вид древних монет для меня труда не составило.