Ольга Громыко - Верные враги

Главнокомандующий символ уныло плелся позади всех.

Лошади здесь бы и впрямь не прошли, да и мы зря сунулись. Ибо «тропка» представляла собой замерзшее русло горной реки, виляющей между камнями, а кое-где и прорывающейся из-подо льда журчащей поверх него водой.

В кэльпи словно мракобесы вселились: поводьев они слушались с огромной неохотой, так и норовя пуститься вскачь или встать на дыбы.

— Открытая вода. Она зовет их к себе. — Верес торопливо что-то пошептал кобыле в ухо. Приплясывать она не прекратила, но прыть поубавила. — Вождь говорил, что значительных полыней тут нет, но если что — прыгайте не раздумывая!

Легко сказать. Ночью ветер поменялся, пригнав с запада под завязку набитые метелями тучи, и понять, где лед, а где запорошенное снегом «окошко» и каких оно размеров, было невозможно. Оставалось только пристально следить за разбуянившимися зверюгами, как можно туже натягивая поводья.

— Ну, зато у этой лазейки нас точно никто ждать не будет, — пропыхтел Мрак, пытаясь направить кобылу в объезд порога, в то время как та непременно хотела спрыгнуть с саженной высоты, почти наверняка проломив бы при этом лед.

— Угу. Я тоже очень удивлюсь, если мы отсюда выберемся.

— За жеребцом своим лучше следи, ворона, а то он опять к моему, тьфу, кобыльему крупу примеряется!

— Слушаюсь, господин главнокомандующий! Ваш упитанный круп и впрямь следует беречь как зеницу ока, иначе враги лишатся удовольствия его надрать!

— Ах ты…

Кобыла всё-таки прыгнула, но уже в самом конце косо врезанного в реку порога, где его высота составляла от силы аршин. Лед выдержал, драконье терпение — нет, и лошадке досталась не только ее порция ругани, но и заготовленная для меня.

Когда горы наконец расступились, выпуская реку на вольные хлеба, кэльпи разочарованно притихли, но теперь уже мы не дали им заскучать, погнав вперед. Метель тоже поднажала, отмерив взгляду всего осьмушку версты, так что, вздумай кони описывать широкий круг, мы бы этого и не заметили.

Через два часа мы начали уже всерьез подозревать кэльпи в саботаже, но тут сквозь белую пелену проступил сначала один перелесок, потом другой, а впереди замаячила сплошная полоса бора.

— Кажется, подъезжаем. — Верес и Рест в четыре руки удерживали трепещущую на ветру карту. Трещина в ней пришлась весьма кстати, клапаном пропуская воздух, но и сама всё больше расползаясь. — Круг должен быть вон за тем лесом.

— Что, прямо так туда и поскачем? — хмыкнула я. — С мечами наголо и криками: «Сдавайтесь, изменники, мы всё знаем!»?

— Не говори глупостей, оставим коней на опушке и подкрадемся.

— Ха, если бы я их не говорила, вы бы наверняка их делали!

Верес привычно махнул на меня рукой, и карта, воспользовавшись моментом, выпущенным углом хлестнула колдуна по лицу.

— А, чтоб вас! — Верес кое-как изловил и свернул злорадно шелестящий пергамент, жалея, что не может проделать подобных манипуляций и со мной. — Ты там принюхиваться не забываешь?

— Уже полпуда снега носом съела. — Я в который раз чихнула и утерлась варежкой, недобрым словом помянув свою забывчивость, — платок остался лежать в кармане старого кожуха.

— Ну и как?

— Холодный.

— Я имею в виду, нежить поблизости не околачивается?

— С наветренной стороны — нет.

— Шел, у тебя просто талант отвечать на вопросы так, что даже хорошие вести не радуют, — вздохнул колдун.

— Стараюсь, — скромно потупилась я. Шутки шутками, а расслабляться нечего. В самом деле, откуда мне знать, не бежит ли кто-нибудь за нами?

Под покровом елового леса метель превратилась в реденькую порошу, зато если какая-то ветка не выдерживала возрастающего груза, неурочный путник рисковал разом схлопотать всю недополученную порцию снега. Пока нам везло, но по бокам то и дело шуршали белые потоки, сброшенной фатой оседая на землю.

Вирру оставили стеречь лошадей, Реста — малявку, а Мрака — их обоих. Мы же с Вересом, по колено утопая в снегу, пересекли полосу деревьев — немаленькую, между прочим, около получаса пришлось брести — и с максимальной осторожностью выглянули из-за заснеженных елочек противоположной опушки.

— Ну и как это понимать?! — по прошествии пяти минут, поглощенных изучением пустынного, девственно белого поля в широком полукруге леса, возмутился Верес.

— А ты думал, они тебе флажков навтыкают? — съехидничала я. — Или табличку повесят: «Открытие Ведьминого Круга ровно в полночь, ответственный некромант такой-то»?

— Нет, но должно же быть хоть что-нибудь необычное! — Колдун запустил пальцы в волосы, разделив их на черные змейки прядок. — А здесь… общий магический фон слегка повышен, но и только. В пределах естественных колебаний. Нарочно образование Круга никто не инициировал — ни жертв не приносил, ни колдовал. И вообще, где все?! Кто-то же должен открыть этот проклятый Круг, когда он наконец появится!

— Может, в последнюю минуту подтянутся, чтобы раньше времени не светиться?

— А подготовка к обряду?! Она занимает не один час, особенно на новом Круге. Тут один снег полночи разгребать… к тому же метель не прекращается, а заговорщики наверняка постарались бы расчистить для себя небо.

— Ну, у них еще три с половиной дня в запасе.

— Шел, такие вещи планируются за неделю как минимум! — Верес так искренне возмущался безответственностью врагов, что, дай ему волю и благодарных слушателей в их лице, непременно прочитал бы им лекцию по правильной организации государственных преступлений.

— Тебе виднее, — сдалась я. — А вдруг они нарочно подсунули нам ту карту, чтобы увести подальше от истинного места сбора?

— Но откуда им было знать, что мы спрячемся у гномов и пойдем на василиска? Нет, думаю, карта предназначалась для их мага: чтобы правильно сориентировал пентаграмму, чертил и поглядывал, не будет ли резонанса с окрестными источниками силы — на подобных картах их обычно отмечают. Посиди-ка здесь…

Колдун вышел из-за дерева и открыто направился к центру предполагаемого места злодеяния. Пересек его вдоль и поперек, время от времени вороша снег сапогом и нагибаясь полюбоваться результатом. Я тихо злилась, коченея в елочках — слишком низких, чтобы защищать от метели, и слишком высоких, чтобы поверх них наблюдать за полем из леса.

Вересу, на открытом месте тонущему в снегу чуть ли не по пояс, приходилось не легче. Вернулся он еще более недовольный и озадаченный.

— Ни малейших следов, Шел. Понятия не имею, что теперь делать…

— Давай снова оседлаем лошадей и проедем немного подальше, — предложила я. — Авось что интересное заметим, а нет — вернемся сюда и будем ждать.

— У моря погоды? — горько сострил колдун.

— У зимы излома. А там узнаем, на ту ли карту поставили. — Верес кивнул. Без особого восторга, но прекрасно понимая — это всё, что нам остается.