Светлана Фортунская - Анна, королева. Книга 1: Дочь князя

Княгиня заболела. Она лежала в беспамятстве горячки, не узнавала никого, ни мужа, ни Аник, и только звала по именам своих погибших сыновей и пропавшую дочь. Старая Хильда проводила рядом с ее ложем ночи и дни, и Аник осталась на попечении Прудис, у которой теперь было мало работы: на пир наготовили столько, что, пожалуй, еще неделю из кладовых доставали жареную, вареную и печеную снедь. Гости, собиравшиеся пожить в крепости некоторое время, разъехались сразу же после поминок — кто будет отягощать своим присутствием дом, хозяйка которого при смерти?

Прудис жила теперь в одной комнате с Аник, спала с ней в одной постели, раздевала ее на ночь и одевала по утрам, ласково будила девочку ночью, если Аник снился страшный сон.

В первый же вечер Прудис растолковала Аник, что молодой князь Горгий, жених пропавшей Тамил, на пиру посватался к ней, к Аник.

— Ой! — только и сказала Аник. Князь Горгий ей не понравился, он был старый, усатый, а нос его изгибался над тонкими губами подобно клюву хищной птицы.

— Да, — болтала Прудис, снимая с Аник кусачее черное платье, — он, конечно, красавец, и богат очень, ведь он — наследник старого князя Горгия, и ему достанется и крепость Серых Скал, и все земли Горгиев, и серебряные рудники. Но это он посватался по обычаю, я думаю, что и мысли в его голове не было жениться на тебе, дочь князя.

— Почему это по обычаю? — ревниво спросила Аник. Ей совсем не хотелось становиться невестой этого горбоносого князя, пусть он даже и богат, и знатен, но стало обидно — он посватался ведь к ней, к Аник, а сам, оказывается, жениться не хотел.

— У вашего народа, — пояснила Прудис — хоть она и была родственницей князя, отец ее был из шаваб, и Прудис тоже иногда называла себя шаваб, — у вашего горского народа есть такой обычай: если невеста умирает до свадьбы, жених должен жениться на ее сестре или ближайшей младшей родственнице. И то же самое, если жених умирает или погибает, то его брат женится на невесте. Но это раньше так было, сейчас уже обычаи не соблюдают, а только вспоминают их, для приличия… Ему ведь, наверное, уже лет двадцать пять, а тебе только шесть минуло на Благовещение, еще лет десять ждать, пока ты вырастешь — он уже будет стар для тебя. Князь наш найдет тебе молодого красавца-витязя, на белом коне, и будешь ты княгиней Красной крепости, золотко мое…

После этих слов Прудис захрапела — она была толста и храпела очень громко, но храп ее не мешал Аник думать.

Девочка думала о том, как долго — десять лет, и что если князь Горгий сейчас такой старый, то каким же он будет спустя эти годы. Наверное, таким, как живущий в привратницкой старый Кена — седым и сгорбленным. Нет, Аник не хотела выходить за такого старика — она ведь к тому времени вырастет, и будет такая же красавица, какой была Тамил.

Подумав о сестре, Аник пожалела бедняжку — по словам Хильды, Тамил стала женой страшного Горного Короля, и никогда больше не выйдет из его пещеры на поверхность, погулять по лугу или по лесу, подышать легким горным воздухом, полюбоваться восходом солнца и звездным небом. Вспомнив о Тамил, Аник вспомнила вдруг и то, что сказала Хильда о предсказании. Мать как будто испугалась этих слов — она даже ничего не ответила Хильде, и отец тоже как-то странно смотрел на старуху, когда она вторично упомянула о некогда предсказанном. Аник растолкала Прудис.

— Скажи мне, Прудис, что это за предсказание, о котором говорила твоя бабушка? — требовательно спросила она, когда Прудис, наконец, проснулась.

— Золотко мое, спи, не думай ни о чем, — зевая, сказала Прудис, — ночь уж совсем…

— Прудис, если ты мне не скажешь, я всю ночь буду ворочаться и щипаться, и не дам тебе спать.

— Да не знаю я ничего ни о каком предсказании! — воскликнула Прудис, — спи лучше! А не то я кликну Одинокого Тролля, он придет и съест тебя.

— Не кликнешь, — сказала Аник, поразмыслив, — потому что он тогда тебя тоже съест. И ты знаешь про предсказание, потому что Хильда тебе рассказывала, она тебе все рассказывает. Поэтому давай, говори! — Прудис, зевая, хныкала и стонала, что ничего такого она не знает, и вообще давай спать, и спроси у Хильды, если тебе так интересно, но Аник была неумолима и щипала пышный мягкий бок девушки всякий раз, как Прудис начинала храпеть.

И Прудис сдалась наконец.

И рассказала вот что:

Когда старшие братья Аник подросли, князь с княгиней повезли их в город Дан, ко двору короля. Все молодые люди благородной крови должны быть представлены королю родителями или старшими родственниками, а в Межгорье — даже и девушки. А горянок представляют королю их мужья, так что, чтобы попасть в Дан, Аник нужно сначала выйти замуж. Есть такой специальный праздник в начале зимы — Прудис только забыла, как он называется, — когда знатные семейства съезжаются в столицу для представления королю своих детей.

— И вот, когда князь с княгиней и сыновьями были в городе Дане — а маленькая Тамил осталась дома…

— А я? — спросила Аник.

— А тебя еще не было на свете. Ты была у Бога в небесах ангелочком небесным. А княжичи были уже взрослые… Так вот, к княгине в покои пришла женщина, продавала эта женщина что-то или просто так пришла, поискать, где и чем можно поживиться, но пристала она к княгине — дай, мол, погадаю тебе на сыновей твоих и судьбу твою, и так упрашивала, что княгиня, чтобы отвязаться только, согласилась. И эта старая ведьма начала гадать — уж не знаю, на чем, на бобах ли, или на картах, или на чем еще, я же гаданию не обучена… — Аник прекрасно знала, что Прудис привирает, Хильда умела гадать, и Прудис переняла у бабки это умение. Аник видела, как раз или два Прудис гадала Тамил и другим девушкам, но девочка не стала ловить Прудис на этом мелком вранье. И Прудис продолжала:

— Так вот, старуха начала ей гадать, а потом говорит: «Про твоих сыновей ничего тебе не скажу, госпожа, но обе твои дочери станут королевами». Сказала и сгинула, и никто даже не заметил, как она исчезла и куда девалась. Княгиня, конечно, рассказала все князю, а князь посмеялся, потому что дочку-то тогда имел только одну, а княгиня была уже не в тех летах, когда рожают, кто ж тогда знал, что Бог еще и тебя пошлет, утешать родительскую старость? К тому же Тамил была уже сговорена, считай, что обвенчана, с сыном князя Горгия. Помолвку никто расторгнуть не может, хоть бы и король, разве что становится известно что-то плохое про жениха или невесту, но тогда позор ложится на обоих, даже если один из них ни в чем не виноват; и девушке трудно потом выйти замуж, и мужчине жениться. Поэтому князь Варгиз посмеялся, и княгиня тоже посмеялась, и, когда они вернулись домой, все это и рассказали. В первый раз вспомнили они предсказание, когда ты родилась — до этого князь думал, что старуха просто обманщица, и не ждал еще одну дочь. Ну, а теперь вот выходит, что и дальше предсказание сбывается — я бабушке верю, да и князь Варгиз верит, просто боится показать это людям.