Александра Лисина - Песнь жизни

Линнувиэль изумленно вскинул брови.

– Как ты сказал?!

– Наверное, я зря погорячился, – неловко заерзал Аззар под оторопелым взглядом собрата. – Не нужно было на него кричать и обвинять Торк знает в чем. Ведь все довольно скоро выяснилось и оказалось не так страшно, как я подумал. Да и видели мы их уже на Заставе… Просто это произошло так быстро, что я, если честно, растерялся и не знал, как быть. А теперь Белик ушел, Таррэн молчит, Карраш без конца рычит и фыркает… я просто не знаю, что делать!

– Да сходи и извинись, наконец, – с ленцой посоветовал кто-то со стороны. – Чего уши-то забивать всякой глупостью? Давно бы сообразил, что к чему, да перестал дурью маяться. Или у вас, остроухих, не принято приносить извинения? А может, вы настолько совершенны, что просто разучились это делать?

Темные эльфы вздрогнули и нервно обернулись, только сейчас заметив, что давно стоят посреди абсолютно пустого тракта, напрочь позабыв о спутниках, которые, в свою очередь, настороженно наблюдают за ними с соседнего холма, укоризненно качают головами и едва не крутят пальцами у виска. Мол, совсем замечтались, голубки. Хоть бы предупредили! Меж тем, как длинная вереница телег, которую они обогнали еще поутру, постепенно нагоняет заговорившихся сородичей, нещадно пыля по сухой дороге. А всего в паре десятков шагов левее, небрежно прислонившись к вековой сосне, насмешливо улыбается человеческий Воевода и с нескрываемым удовольствием смотрит на застигнутых врасплох Перворожденных, одновременно грызя свежесорванные орехи.

– Ну? – невозмутимо осведомился Страж, отряхивая ладони. – Вы дальше едете или тут ночевать остаетесь?

Линнувиэль неловко кашлянул, а Аззар сердито насупился.

– Да нет, я не против, – нагло ухмыльнулся Шранк. – Двумя ушастыми меньше, и вокруг сразу станет светлее. Просто вас все не было и не было, даже Таррэн забеспокоился и попросил глянуть, куда подевались. Я честно пришел. Думал, пикантность какая меж вами случилась, али подрались по пути, не поделив дорогу. Ан нет – просто заболтались, любезные. Постоял немного, послушал, поудивлялся кое-чему, конечно, однако сил моих больше не хватило. Уж извиняйте, но терпением мы особо не отличаемся. Вот и высказал то, что думаю. Правда, никогда не подозревал, что и у Темных бывают муки совести… ладно, не сверкайте глазами. Шучу я, шучу. Ясно? А если серьезно, то Аззару действительно имеет смысл успокоиться, держать язык за зубами, как обещал, и всего лишь дождаться малыша. Он у нас отходчивый. Глядишь, и не прибьет сразу.

Эльфы дружно помрачнели.

– Да не все так плохо, не дергайтесь, – оскалился Страж. – На самом деле Белик давно на тебя не злится. Он ушел не потому, что боится сорваться, а потому, что Аккмал уже скоро. Тракт оживленный стал, народу на нем полно, скоро плюнуть будет некуда… во-о-н опять ползут, неугомонные… и значит, ему теперь будет сложнее держаться среди людей. Вот и ушел – привыкать к постоянному людскому гаму.

– Значит, Белик… не сердится? – недоверчиво переспросил Аззар.

– Не. На такого дурака грех сердиться, тем более что он испугался вчера гораздо больше, чем ты. Хорошо, успел стаю остановить вовремя, не то было бы до ужаса обидно – вдосталь надышаться рыбьими какашками, руки перепачкать, а потом понять, что зря мучился. Так что не бойся: убивать и пинать тебя никто не будет. Так, порычат для острастки, да дрейка в суп вечерком насуют. Не больше. Но если ты окажешься умнее и орехов на ужин принесешь, то до дрейка дело может и не дойти. Смекаешь?

– Как… орехи?! – радостно выдохнул эльф, в восторге от спасительной идеи. – Точно! Он же любит орехи!! Спасибо!

– Не за что, – вяло отозвался Шранк. – Только свежие бери! И крупные – вот такие, если не понял! Да радуйся, что малыш их обожает. А если снова перстень прохлопаешь, своими руками тебя удавлю, без всякой стаи. Усек? Вот и ладно. Тогда топайте уже отсюда! Сколько можно ждать, в самом-то деле! Все штаны из-за вас протер, болтунов! А вы до сих пор языками чешите, как две торговки на базаре! Ползуны, тоже мне нашлись! Пока не пнешь под зад, не пошевелитесь! Правильно вас Белик не любит – с такими черепахами супа не сваришь! Ну?! Чего опять?! Особое предложение нужно?! Кстати, орешник в трехстах шагах правее. Не заблудитесь!

Перворожденные дружно переглянулись и, благодарно кивнув Воеводе, щедро пришпорили скакунов, отчего несчастные кони едва не встали на дыбы. Обиженно заржав, скакуны послушно сорвались с места. На дороге столбом взвилась серая пыль, дробно простучали копыта, мелькнули две смазанные тени, и все стихло: эльфов будто ветром сдуло.

– Эк оно как, – хмыкнул Воевода, провожая их глазами и, одновременно, причудливым свистом подзывая своего жеребца. – Аж взвились! Всего пару недель тому за "ушастых" морду бы кинулись бить. Губу бы оттопырили и носы вздернули, гордецы. А теперь – фиг. Даже не мявкнули и по матушке не послали, как водится. Про "спасибо" вспомнили, извиняться вдруг надумали… надо же. Видать, здорово их зацепило, дурней остроухих. Да, похоже, надолго. Потому как, судя по всему, близость нашего малыша даже из жалкого эльфа способна сделать нормального человека…

Город показался на горизонте после полудня.

Завидев острые шпили далеких башен, мощные каменные стены с узкими прорезями бойниц, широкие металлические ворота, в которые вливался нескончаемый поток посетителей, Таррэн мысленно присвистнул. Ничего себе! Каких-то сто пятьдесят лет назад Стиллос представлял собой лишь крупное село, где имелась всего одна прямая улица (и то, немощеная), несколько десятков бревенчатых домов, небольшой постоялый двор, опасно покосившийся частокол вокруг распаханных полей, да несколько вечно жующих, мычащих и (чуть реже) блеющих стад, пасущихся неподалеку. Со стороны которых коварный ветер до и дело доносил милые сердцу селян ароматы свежескошенного сена и навоза.

Однако с тех пор, как король Ибратос (дед нынешнего повелителя Интариса) повелел замостить Западный тракт вплоть до Бекровеля, причем в обход прежнего Мшистого Пути, который шел в опасной близости от Больших Болот, Стиллос разительно изменился. Вместе с торговыми караванами сюда потянулись и люди, а за людьми, как водится, деньги. Затем – посредники, перекупщики, мастеровые, маги… а потом их домочадцы, друзья, знакомые или просто обычные люди, возжелавшие перемен. И вскоре вместо деревянных домов выросли добротные каменные хоромы. Да не в один-два, а в три, а то и в четыре поверха. Появилась собственная ратуша, первые храмы, здание Городского Совета. Постоялые дворы стали плодиться, как грибы после дождя. Бурный характер Язузы, славящейся своими порогами и водопадами, быстро приструнили. Лишние камни вдоль нее повывезли, берега облагородили, русло углубили и пустили вниз по течению груженые товарами ладьи… всего за полвека бывшая деревня превратилась в крепкий торговый город. Еще через сто лет и вовсе расцвела буйным цветом ремесел и всевозможного промысла. А потом и вовсе разрослась, раздобрела, вольготно раскинулась сразу на оба берега удивительно покорной реки, спустившись далеко в обе стороны от прежней размежеванной границы, потому как уже очень давно перестала помещаться в узком кольце городских стен.