Александра Лисина - Песнь жизни

– "Подкова" – всего лишь хороший пример для демонстрации бытующего среди людей заблуждения, – неохотно пояснил Таррэн. – Однако в ней, как говорят, действительно неплохо кормят. И, что самое главное, следят за порядком настолько тщательно, что нам можно не опасаться ночью нашествия клопов. По крайней мере… и не смей ржать!.. так наобещал мне Линнувиэль. Согласись, что это – веская причина, чтобы остаться именно здесь?

– Гы-гы… не спорю! Но кто бы мог подумать, что ваш самый главный враг в этом мире – какие-то вонючие клопы?!

Темный эльф укоризненно покосился на некстати развеселившегося друга.

– Я же просил…

– М-м-м, считай, что я этого не слышал.

– Между прочим, я еще помню дни, когда из тебя каждое слово приходилось клещами тянуть, а улыбки даже под пытками было не выдавить, – неожиданно упрекнул Таррэн. – Зато с того момента, как тебя избрали Воеводой, просто рот не закрывается – все скалишься и без конца лыбишься, как ненормальный. Не стыдно тебе, а? Вроде взрослый мужик…

– Это на меня Белик плохо влияет.

– Да ну?

– Ага. Все беды от него.

– Хм…

– Точно тебе говорю, – убежденно закивал Воевода. – От такого Вожака чего только не нахватаешься. Даже умения измываться над ближними, держа при этом собственную морду совершено невозмутимой. А уж что касается внешности… я бы на твоем месте вообще поостерегся к нему подходить близко.

– Разумеется. И как я раньше не догадался, что причина именно в этом? Может, мне еще глаза себе на ночь завязывать? – съязвил Темный, и Шранк, разом прекратив шутить, очень внимательно посмотрел. Но тот, как почувствовал, быстро отвернулся и, нахмурившись, уперся тяжелым взглядом в ближайший стол.

– Эй, ты чего такой дерганый? – тихо спросил Воевода. – С малышом что-то не так?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Ты чего завелся? Аззара опять напугал, хотя на нем еще со вчерашнего дня лица нет, на Хранителя нашего рыкнул… Линнувиэль всего лишь изъявил желание прогуляться по городу, а ты его чуть не послал к Торку!

– Не знаю, – вздохнул Таррэн. – Неспокойно мне как-то. Все время такое чувство, что я куда-то не успеваю. Вроде и споро движемся, нигде не задерживаемся, на Быстром Пути здорово время сократили, стая идет следом, а мне все равно неспокойно. Да еще эти сны…

– Что за сны? – требовательно кивнул Шранк.

– Да так…

– Давай, договаривай уж, раз начал. Сам знаешь, легче станет. Да и вдруг я чего присоветую?

– Ты присоветуешь, пожалуй… но тут нечего рассказывать. Мне почти каждую ночь снится Темный Лес: Чертоги, Родовой Ясень, отец… не знаю, в чем дело, но они уже становятся навязчивыми и начинают откровенно беспокоить.

– Гм. И давно?

– Как Горы пересекли, так и началось.

– А Белка знает?

– Нет, – качнул головой Таррэн. – Я пока не говорил: у нее других забот хватает. Да и незачем: это всего лишь сны.

– Ты ее слишком бережешь, – неожиданно буркнул Воевода.

– Конечно, – согласился эльф, невольно улыбнувшись. – А как иначе?

– Не знаю. Но вовсе она не такая слабая, как ты считаешь. Она много может вынести и многое способна пережить, поверь. Я знаю ее дольше, чем ты. Видел немало такого, о чем не хотел бы вспоминать и чего даже сейчас, если честно, постарался бы избежать всеми силами. А она не станет. Белка – Гончая, не забывай. Причем, превосходная Гончая. С таким чутьем, как у нее, люди рождаются раз в тысячу лет, и ты зря его не используешь, когда есть возможность. Она ничего не боится.

– Это-то и плохо, – заметно нахмурился Таррэн. – Она слишком любит рисковать.

– Зато никогда не делает этого зря.

– Но ведь все равно делает!

– Ты прав, – неохотно согласился Шранк, засмотревшись в сторону. – Нашего Вожака ничто не остановит: ни слово, ни магия, ни чужой меч, ни даже наше с тобой желание все это изменить. Никому не уступит. Никогда не остановится и не сойдет со следа, каким бы опасным он ни был. Но… мы ведь для того и существуем, чтобы попытаться ей помешать. Разве нет?

– Нет, – замедленно отозвался Таррэн, кончиками пальцев касаясь груди, где с готовностью стукнуло смятенное сердце. – Мы существуем, чтобы ее защитить. И я сделаю все, чтобы она не беспокоилась.

Воевода кинул в его сторону быстрый взгляд.

– А как же дети?

– Дети… – снова вздохнул эльф. – С этим сложнее. Причем, настолько, что я даже не знаю, как тебе объяснить. Траш с Каррашем гораздо легче: у них инстинкты срабатывают. Никаких споров и возражений в стае. А наследники… наверное, Белка права?

– Ты насчет Аккмала?

– Нет. Хотя, наверное, и насчет него тоже. Просто она как-то обмолвилась, что возиться с детьми очень хлопотно… да-да. Слово в слово, не удивляйся. Но потом улыбнулась и добавила, что жить без них, как выяснилось, ужасно скучно. И я с этим полностью согласен.

– М-м-м, это не значит, что вы скоро нас порадуете…?

– Своего расти, – неприветливо буркнул Таррэн и, оставив друга размышлять над сказанным, излишне поспешно вышел.

– Ты уверен, что этого хватит? – подозрительно серьезно осведомился Линнувиэль, неторопливо вышагивая среди стремительного расступающегося народа. Городской рынок, как всегда, был переполнен, но ради него и нервно озирающегося Аззара даже самые заядлые спорщики и буяны предпочитали спешно очистить дорогу, чем кормить потом крыс на ближайшей помойке.

Молодой эльтар покосился на невозмутимую морду Карраша, встретился с насмешливыми желтыми глазами, сообразил, что наглая скотина все прекрасно понимает, и мысленно проклял тот час, когда согласился на прогулку в компании этого ехидного чудовища. Своих скакунов они брать не стали – в людном городе с ними только завязнешь, да на смех себя поднимешь, пытаясь справиться с заартачившимися от духоты и шума копытными. Но Карраш и не подумал испрашивать разрешения – стряхнув на обомлевших конюхов надоевшее седло, с наглой мордой выбежал на улицу и деловито пристроился за спинами эльфов, будто так и надо. Озадаченные взгляды попутчиков он нахально проигнорировал, на последовавшую за этим осторожную просьбу не распугивать горожан вежливо улыбнулся (пара проходивших мимо важных господ вмиг приобрели знатное ускорение, а бездомный рыжий пес, решивший обнюхать странных незнакомцев, захлебнулся истошным визгом и поспешно уполз за соседний забор). Карраш в ответ довольно чихнул, тряхнул роскошной гривой и бесцеремонно пристроился рядом с Хранителем. Вернее, всунул в разом вспотевшую ладонь Линнувиэля недоуздок, который мудро оставил при себе, хитро сверкнул глазами, подтолкнул "попутчиков" в спины и все то время, пока эльфы искали необходимое, маячил над ними черной глыбой. При этом старательно делал вид, что он белый и пушистый, скромный и вообще – сама доброта и невинность. В общем, с ними пришел, и нечего тут удивляться: эльфы еще и не таких монстров при себе держат. Но временами тянул, куда считал нужным, да с такой силой, что не подчиниться было невозможно. Пару раз даже хватал обомлевших ушастых за рукава, а уж по прилавкам таскал с такой неумолимой настойчивостью, что вскоре даже Аззар усомнился в том, кто кого на самом деле выгуливал. И заподозрил, что им навязали неугомонного соглядатая нарочно.