Гленда Норамли - Звезда надежды

Керис в первый раз задумалась о том, сколько изменений вокруг должно было произойти за тысячу лет со времени Разрушения, но это была не та мысль, на которой ей хотелось задерживаться.

Бросив последний взгляд на изменившиеся очертания Непроходимых, девушка вернулась на свой табурет и взялась за работу.

Для первого дня лета было очень тепло. Иногда в Первом Постоянстве, в тени гор, наступление теплого сезона запаздывало, но в этом году погода обещала быть жаркой. Солнечные лучи лились в открытую дверь, на полу рядом с кипой листов кальки, свернувшись в пушистый комок, спала кошка. Ветерок, катавший по прилавку свиток пергамента, нес нежные весенние ароматы.

Керис была одета легко; закатав рукава и высоко подоткнув юбку (что, может быть, и вызвало смешки Благородных), она наслаждалась ощущением солнечного тепла на коже, работая над образцом новой карты.

Девушка окунула в краску тонкую кисточку и мгновение помедлила, прежде чем коснуться листа пергамента, приколотого к чертежной доске. Такая заминка стала для нее ритуалом, чем-то, что она совершала не задумываясь, — из почтения к отцу. Ему не нравилось, что Керис раскрашивает карты, и он примирился с этим, только когда убедился, что такие карты пользуются большим спросом. Согласие с нововведением дочери не мешало ему, правда, ворчать, ругая новомодные идеи и глупые женские выдумки. Воспоминание об этом вызывало у Керис чувство вины каждый раз, когда она окунала кисточку в растительную краску, — поэтому она и медлила.

Однако когда Керис раскрасила лес Таггарт на карте зеленым, это оживило сделанный тушью чертеж. Под кисточкой девушки карта оживала, но все же Керис приходилось сдерживать желание превратить ее в произведение искусства, чтобы не нарушить точности, — ведь недаром она была дочерью картографа.

Кошка у двери фыркнула и беспокойно завозилась. Керис продолжала работать, размышляя при этом о новой ужасной дыре в линии гор на горизонте, о своей матери, о брате… Мысли эти были невеселыми и тревожными, и прогнать их удавалось, только сосредоточившись на работе. Карта постепенно приобретала знакомые очертания. Первое Постоянство, раскинувшееся у подножия Непроходимых (проклятие, придется теперь стирать Топор), похожее на овал, с многочисленными городками и деревнями и единственным большим городом, Драмлином; на другом берегу Струящейся. Второе Постоянство — меньшая, совершенно круглая равнинная территория… Между ними — Блуждающий, но поток леу Керис пока не стала наносить на карту — нужно было дождаться, когда вернется отец с новыми координатами Твари.

Кисточка переместилась к Третьему Постоянству, прихотливый контур границы которого отражал складки пересеченной местности вокруг…

Отвлекла Керис от работы кошка: она подняла голову, прижала уши и зашипела. Снаружи донесся шум — какие-то всадники свернули с дороги, проходящей мимо дома, и остановились у лавки. Керис стала мыть кисточку; она сама сделала ее из кошачьего меха и не собиралась позволить краске засохнуть, пока она будет обслуживать покупателей.

Кошка — названная матерью Керис Ерри — встала, изящно потянулась и вскочила на прилавок. Керис рассеянно погладила ее и убрала незаконченную карту на полку. В этот момент двое всадников остановились перед дверью лавки; их кони — верховые и вьючные — были приземистыми животными, более привычными к пахоте, чем к далеким путешествиям. Керис быстро расправила юбку и пригладила волосы, пытаясь придать себе опрятный вид. Она достигла возраста паломничества и считала себя взрослой, но не могла, к своему огорчению, не знать, что посетителям лавки она казалась скорее девочкой, чем женщиной. Ее фигура оставалась мальчишеской, и Керис давно примирилась с сознанием, что женственные округлости появятся у нее, возможно, только после рождения первого ребенка. Не улучшали дела и волосы неопределенного каштанового цвета, а также покрытая веснушками кожа. В результате Керис выглядела скорее сорванцом, чем взрослой девушкой.

Хорошенькой ее не делали даже серые глаза, отливающие голубизной в ясные дни и похожие на зимнее небо в ненастье. Слишком длинный нос, слишком широкий рот и чересчур решительный подбородок, большие руки и длинные ноги никак не соответствовали образцам девичьей красоты; впрочем, при всем этом Керис была скорее незаметной, чем уродливой. Она была из тех женщин, мимо которых мужчины на улице проходят, не оглядываясь, не замечая в них ни страсти, ни ума, ни характера только потому, что лицо и фигура не обещают ничего, кроме посредственности.

Керис, конечно, огорчала ее внешность, но девушка никогда особенно о ней не задумывалась, не имея пока еще для того оснований. Ее единственный опыт общения с противоположным полом заключался в сопротивлении редким попыткам прыщавых юнцов сунуть руку ей под блузку, когда темными зимними вечерами они вместе возвращались домой из школы; если это и значило быть женщиной, то Керис не завидовала смазливым девчонкам — привлекательность только создала бы больше подобных проблем.

Тем не менее сейчас, глядя, как молоденькая женщина примерно ее возраста соскользнула с лошади в раскрытые объятия спутника, Керис пожалела, что не выглядит солиднее. Покупатели чаше прислушивались к словам человека, продающего карты, если считали, что тот обладает достаточным жизненным опытом.

Молодожены, решила Керис, собравшиеся в паломничество, прежде чем устроиться в своем новом доме и завести детей. Ей не раз приходилось видеть такие пары.

Мужчина и женщина вместе вошли в лавку, обеспокоенные, усталые, покрытые пылью, явно мечтающие о возможности умыться и отдохнуть.

— Привет, — сказал мужчина, делая положенный кинезис: правая рука коснулась лба и губ. — Нам посоветовали обзавестись картой Первого Постоянства и сказали, что купить ее можно здесь. Можем мы видеть картографа?

Керис, также сделав кинезис, покачала головой:

— К сожалению, нет. — «Сына хозяина тоже нет на месте, как было бы положено, — подумала она, — Впрочем, я же здесь, так в чем дело?» — Могу я вам помочь? Вы паломники?

— Да, из Второго Постоянства, — с печальным вздохом, вырвавшимся из глубины души, ответила женщина. Керис сразу почувствовала к ней симпатию.

— Дорога была трудной?

— Ужасной! Двое сделались мечеными, — только представь: двое! И пришлось пересечь целых шесть потоков леу, четырех из которых не было на карте. Проводник сказал, что ничего подобного не видел многие годы.

— Жена не хочет возвращаться обратно, — уныло заметил мужчина.

— У проводника будут уже новые карты к тому времени, когда вы двинетесь в обратный путь, да и вероятность оказаться мечеными при возвращении меньше, — попыталась утешить их Керис. — Такое обычно случается при первой попытке пересечь поток леу.