Питер Бретт - Заступник

Они остановились возле домика. Заступник спрыгнул на землю и подал Лише руку. Она улыбнулась и позволила ему помочь ей спешиться.

— Дом на месте, — заметила знахарка. — Внутри есть все, что нам понадобится.

Они вошли в избушку, и Лиша хотела сразу же направиться к кладовой Бруны, однако знакомое место поразило ее. Она поняла, что никогда больше не увидит Бруну, не услышит ее ругань и не сможет сама выбранить старуху за то, что та плюет на пол, никогда больше не будет внимать ее мудрым речам и не посмеется над сквернословием Карги. Здесь закончился определенный период ее жизни.

Только времени для слез уже нет, поэтому Лиша унимает свои чувства и идет в кладовую. Берет банки и бутылки и кладет некоторые из них в свой фартук, а другие отдает Заступнику, который несет их к коню.

— Не понимаю, зачем я тебе понадобился, — говорит он. — Лучше бы я рисовал обереги на оружии. У нас осталось всего несколько часов.

Она передает ему последние травы, и после того как мужчина укладывает их, ведет на середину комнаты, поднимает ковер и показывает дверь в погреб. Заступник открывает ее и видит лестницу, ведущую в темноту.

— Принести свечу? — спрашивает он.

— Не надо! — кричит Лиша.

Заступник пожимает плечами.

— Я отлично вижу в темноте, — говорит он.

— Извини, что я повысила голос.

Она роется в многочисленных карманах фартука и вынимает две закупоренные бутылочки. Выливает содержимое одной из них в другую и трясет ее, пока та не начинает тускло светиться. Подняв бутылку вверх, она идет вниз по заплесневелым ступеням в пыльный погреб. На стенах грязь, обереги нарисованы на опорных балках. Все небольшое помещение заставлено ящиками с банками и бутылками и большими бочками.

Лиша достает коробку с запалками.

— Демонов леса можно жечь огнем, — рассуждает она вслух. — А как насчет сильного растворителя?

— Не знаю, — отвечает Заступник. Лиша бросает ему коробку, становится на колени и осматривает бутылки на нижней полке.

— Мы выясним, — говорит она, вынимая большую бутыль с прозрачной жидкостью. Пробка в ней тоже стеклянная, накрепко схваченная сверху тонкой проволокой.

— Жир и растительное масло сбивает их с ног, — бормочет Лиша. — Они горят ярким пламенем даже под дождем… — Она передает Заступнику пару глиняных кувшинов, запечатанных воском.

Потом достает целый набор взрывчатых веществ: хлопушки, огненные свистульки и бросалки.

Все эти вещи целительница подносит к большой кадушке, стоящей в задней части погреба.

— Открой ее, — велит Лиша Заступнику. — Только осторожно.

Он выполняет ее указание и видит там керамические кувшины, плавающие в воде. Поворачивается к Лише и вопросительно смотрит на нее.

— Это и есть жидкий демонический огонь, — объясняет она.

Быстрые, покрытые оберегами копыта Заката за несколько минут доставили их к дому отца Лиши. Вновь девушку охватила тоска по прошлому, и она опять подавила в себе сентиментальные чувства. Сколько времени остается до захода солнца? Определенно не слишком много.

Начали прибывать и собираться во дворе дети и старики. Брайна и Майра уже заставили их собирать инструменты. Майра провалившимися глазами смотрела на ребят. Ее пришлось долго убеждать оставить двух детей в Святом Доме, пока здравый смысл наконец не восторжествовал. Отец остается там, и, коли дела пойдут совсем плохо, другие дети будут нуждаться в матери.

Элона выбежала во двор.

— Ты решила превратить мой дом в сарай?

Лиша в сопровождении Заступника прошла мимо нее. Элоне ничего не оставалось, как только последовать за ними.

— Да, мама, — отвечала Лиша. — Я так решила. У нас не хватит места для всех, однако дети и старики, которые пока не заболели, будут здесь в полной безопасности, что бы ни случилось.

— Я этого не потерплю! — рявкнула Элона.

Лиша резко повернулась к ней.

— У тебя нет выбора! — закричала она. — Ты правильно говоришь, что только в нашем доме остались надежные обереги, так что тебе остается или терпеть здесь столпотворение, или идти биться с демонами. А я с помощью Создателя размещу малых и старых за охранными знаками моего отца.

Элона с ненавистью посмотрела на дочь.

— Ты не посмела бы говорить со мной так дерзко, будь твой отец здоров.

— Если бы он был здоров, то сам пригласил бы их сюда, — парировала Лиша, не желая сдаваться. Потом обратилась к Заступнику: — Эта дверь ведет в бумажную мастерскую, — сообщила она ему и указала рукой на вход. — Тебе нужно помещение для работы и инструменты моего отца для нанесения оберегов. Дети соберут все оружие, имеющееся в деревне, и принесут его тебе.

Заступник кивнул и, ни слова не говоря, исчез в мастерской.

— Где ты нашла такое чудовище? — спросила Элона.

— Он спас нас от демонов на дороге, — ответила Лиша, проходя в комнату отца.

— Не знаю, будет ли из всего этого толк, — предостерегала Элона, берясь рукой за дверь. — Повивальная бабка Дарси говорит, что теперь все в руках Спасителя.

— Чепуха, — ответила Лиша, входя в комнату и сразу же направляясь к кровати отца.

Он бледный и мокрый от пота, что вовсе не испугало девушку. Она приложила руку к его лбу, провела чувствительными пальцами по горлу, запястьям и груди. В то же время знахарка расспрашивала мать о симптомах, и как долго они проявляют себя, и к какому лечению они прибегали вместе с Дарси.

Элона заламывала руки, однако старательно отвечала на все вопросы.

— В деревне много больных еще в худшем состоянии, — говорила Лиша. — Папа сильнее, чем ты полагаешь.

На сей раз Элона не стала возражать.

— Я сварю для него бульон, — сказала Лиша. — Его нужно регулярно кормить. По крайней мере раз в три часа. — Она взяла пергамент и начала быстро писать указания.

— Ты не останешься у нас? — осведомилась Элона.

Лиша покачала головой.

— В Святом Доме около двухсот больных, которые нуждаются во мне, мама. Многие из них в худшем состоянии, чем папа.

— За ними ухаживает Дарси, — возразила Элона.

— У нее такой вид, будто она не спала с того момента, как началась эпидемия, — пояснила Лиша. — Она с ног валится. К тому же я не доверяю ее методам лечения. Если ты останешься с папой и будешь делать то, что я велела, он скорее всего доживет до рассвета в отличие от многих других обитателей Каттеровой Ложбины.

— Лиша? — простонал отец. — Это ты?

Лиша бросилась к нему, села на край кровати и взяла отца руку.

— Да, папа, — проговорила она, и глаза ее увлажнились, — это я.

— Ты приехала, — прошептал Эрни, и на губах его появилось подобие улыбки, а пальцы слабо сжали руку Лиши. — Я знал, что ты вернешься.

— Конечно, я приехала, — сказала Лиша.

— Тебе надо идти, — вздохнул Эрни. Когда Лиша не ответила, он погладил ее руку. — Я слышал твои слова. Иди и выполняй свою работу. Мне сразу полегчало, как только я увидел тебя.