Джозеф Дилейни - Секрет Ведьмака

— Конечно, сейчас можно плести что угодно. Заставлять пить мерзкую микстуру — это способ помочь мне? Нет, я так не думаю. Перестань лгать, а не то пожалеешь!

— Но это не ложь, Мэг. Вспомни, Алиса родом из семьи ведьм. Она понимала тебя и действительно сожалела о том, что происходит. Я и сам хотел поговорить о тебе с мистером Грегори и…

— Хватит, парень! Хватит с меня твоих оправданий! — рявкнула Мэг. — А теперь марш в подвал! Посмотрим, как тебе понравится сидеть там в темноте. Ничего другого ты не заслуживаешь. Хочу, чтобы ты почувствовал, через что мне пришлось пройти. И я ведь совсем не все время там спала. Долгие часы я размышляла одна в темноте. Слишком слабая, чтобы сдвинуться с места, даже чтобы встать на ноги, я отчаянно старалась вспомнить все то, что ты и Джон Грегори хотели заставить меня забыть. Я ведь по-прежнему была способна думать, чувствовать и знала, что пройдут долгие, скучные, одинокие месяцы, прежде чем дверь откроется и мне позволят выйти…

Сначала я пытался вырваться, но потом понял, что это бесполезно: она была слишком сильна. По-прежнему сжимая мне шею, точно клещами, она провела меня по лестнице в подвал — или, точнее говоря, протащила, потому что ноги мои едва касались пола. Наконец мы добрались до ворот, а потом оказались и за ними, поскольку у нее при себе был ключ.

Свечи ей не требовалось, и, хотя я мог найти дорогу в темноте лучше большинства людей, за каждым поворотом становилось все темнее и все труднее видеть. Мысль о подвале ужасала меня. Вспомнилась сестра Мэг, дикая ведьма-ламия, томящаяся в своей яме, — никак не хотелось оказаться рядом с ней. К моему облегчению, в третий раз свернув за угол, Мэг остановилась на площадке с тремя дверями.

Еще одним ключом она отперла левую камеру, втолкнула меня внутрь и заперла дверь. Потом я услышал, как она отомкнула соседнюю камеру и вошла в нее, но оставалась там совсем недолго. Вскоре дверь захлопнулась, и Мэг начала подниматься по лестнице. Спустя несколько мгновений послышалось клацанье железных ворот и потом снова шаги, все слабее, слабее… и в конце тишина.

Я выждал несколько мгновений, на случай если она зачем-то вернется, достал из кармана трутницу и огарок свечи. Разжег свечу и оглядел свою камеру — маленькую, не больше восьми шагов на четыре, с охапкой соломы в углу. Стены из каменных блоков, дверь из прочного дуба, почти в самом ее верху квадратное смотровое окошко, прорезанное четырьмя вертикальными металлическими прутьями.

Я уселся на каменный пол в углу и задумался. Что произошло, пока меня не было? Я почти не сомневался, что сейчас Ведьмак в соседней камере, той самой, куда он на лето запирал Мэг. Иначе с чего бы ей туда заходить? Но как случилось, что Ведьмак оказался в ее власти? Он был еще нездоров, когда я уходил домой. Может, он забыл дать Мэг травяной чай и ее память проснулась? Может, она сама добавила что-то в его пищу или питье — скорее всего, то самое, с помощью чего он все эти годы добивался от нее покорности.

И наверно, сказалось влияние Алисы. Она без конца болтала с Мэг, рассказывала, что родом из семьи ведьм. Иногда они шептались — как будто секретничали. Что они обсуждали? Если Аписа получила возможность действовать, как считала нужным, доза травяного чая для Мэг постепенно сокращалась. Не обязательно во всем виновата Алиса, однако ее присутствие в доме Ведьмака явно не пошло нам на пользу.

Когда я вернулся, Мэг лишь притворилась такой, какой была раньше, разыграла передо мной спектакль. И правда ли, что она «дала мне шанс», как она выразилась? Повела бы она себя со мной иначе, если бы я не попытался напоить ее травяным чаем? Вернувшись на Англзарк, я погрузился в мысли о папе и Моргане и ничего не замечал — хотя все признаки были налицо, теперь я это понимал. Мэг называла меня Томом, а не Билли, как раньше. И помнила о папе. Почему я вовремя не обратил на это внимания? Следовало быть настороже, а я допустил, чтобы головой правило сердце. И теперь все Графство в опасности. Ведьма-ламия снова на свободе, и нет ни ведьмака, ни его ученика, чтобы остановить ее. Ладно, что сделано, то сделано, но теперь я просто обязан что-нибудь придумать.

Не все, конечно, беспросветно плохо, но и радоваться нечему. Мэг многое узнала обо мне с помощью ведьмовского чутья. Однако она не потрудилась обыскать меня, не нашла трутницу и огарок, а также ключ, способный открывать большинство не слишком сложных замков. Это хорошо. Я могу выбраться из камеры. И могу отпереть дверь камеры Ведьмака.

Плохо же то, что мой ключ не позволит открыть ворота, а иначе Ведьмаку не пришлось бы держать для этого специальный ключ на книжной полке в библиотеке. И вот этот ключ сейчас у Мэг. Даже освободи я нас обоих, мы по-прежнему оставались бы в подвале как в ловушке. Выход один — как можно скорее поговорить с Ведьмаком. Он что-нибудь непременно придумает.

И я с помощью своего ключа отпер дверь камеры. Замок открылся беззвучно, однако дверь точно приклеилась и, когда я навалился на ее, распахнулась рывком, с лязгом, отдавшимся эхом по всей лестнице. Я от всей души понадеялся, что Мэг была в кухне, у очага, и ничего не услышала. Взяв свечу, я на цыпочках вышел на площадку, поднес свечу к смотровому окошку камеры Ведьмака и заглянул внутрь, но мало что увидел — только постель в углу и темную фигуру на ней. Кто это — Ведьмак? А вдруг нет?

— Мистер Грегори! Мистер Грегори! — позвал я, стараясь говорить как можно тише.

Послышался низкий стон, груда на постели медленно зашевелилась. Это был Ведьмак, точно! Только я собрался снова окликнуть его, как внизу на лестнице послышался какой-то звук. Я обернулся и прислушался. Тишина. И потом снова то же самое. Кто-то поднимался сюда.

Крыса? Нет, судя по звуку, что-то более крупное. Внезапно снова все стихло. Может, просто почудилось? Страх иногда выкидывает удивительные трюки с разумом. Ведьмак любит повторять, что важно всегда различать сон и явь.

Я невольно затаил дыхание. И снова услышал неясный шум внизу. Видеть я ничего не мог, мешал поворот; оставалось строить догадки лишь по звукам.

Это было не похоже на то, как если бы по ступеням полз кто-то типа мертвой ведьмы, ухитрившейся вырваться на свободу. Но это не были и звуки шагов; значит, по лестнице поднимался не дух, не призрак и даже не человек, который по какой-то причине прятался внизу. Это были звуки, каких мне никогда прежде слышать не доводилось.

Движение, потом остановка; и снова движение, и снова остановка, все очень быстро. Казалось, кто-то движется больше чем на двух ногах! Наверняка дикая ведьма-ламия, кто же еще! Проведя долгие годы в яме, теперь она яростно жаждала человеческой крови. И приближалась ко мне!

Охваченный паникой, я без раздумий бросился в свою камеру, торопливо закрыл и запер дверь. Задул свечу — свет мог бы привлечь ее внимание. Хотелось бы знать, в безопасности ли я даже внутри запертой камеры? Если ведьма сумела вырваться из ямы, ей ничего не стоит согнуть прутья. Потом до меня дошло, что Мэг могла просто выпустить сестру из ямы, и на мгновение я почувствовал себя лучше. Однако я не успел даже испустить вздох облегчения, потому что на память пришло сказанное Ведьмаком: «Железо остановит большинство из них, если они сумеют добраться до ворот…»