Дмитрий Скирюк - Осенний Лис

За что меня хотят убить?!

Он снова засыпал, чтобы опять проснуться с молчаливым криком. Но и спросить совета у Жуги он тоже не решался. Жуга устал, и это было заметно сразу, и Шварц вдруг понял, какая сила гонит травника вперед: желание освободиться. От чего? Неважно. Он и сам уже готов был прыгнуть черту в зубы, лишь бы все скорее кончилось — лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Расставшись с пастухом, травник двинулся в обход на перевал, не давши своим спутникам ни часа передышки. Лишь к ночи стали на привал. А в полдень следующим днем все трое уже лежали у края обрыва, глядя вниз, на темную неширокую трещину в скале, где клубились и гудели черно-желтой тучей дикие пчелы.

— Мед, — скорее утверждая, нежели спрашивая, произнес Золтан и повернулся на бок. — Ты думаешь, двараги…

— Я знаю все окрестные места, — кусая губы, ответил Жуга, — и все окрестные пещеры тоже. Нет там проходов никаких, разве что с южной стороны. А мед… — травник усмехнулся, — мед всем нужен. У нас хоть свечи-то есть?

— Нет.

— Нарежьте хоть факелов тогда, что ли… А там, бог даст, так воску раздобудем. Я первым лезу. Сдержишь, Хагг?

— Сдержу.

— А ежели там не гномская нора, а просто улей? — встрял монах.

Жуга усмехнулся.

— Тогда хоть меду запасем. Веревки только бы хватило…

Веревки хватило, а маленький скальный карниз возле входа послужил ненадежной, но все же опорой. Обмотав лицо и руки тряпками, Жуга с горящим факелом проник в пещеру и с первого же взгляда понял, что предчувствия его не обманули: проход здесь действительно был. Вначале узкий, он вскоре расширялся и уходил горизонтально вглубь скалы, исчезая в темноте. Вопреки ожиданию здесь было сухо. Пчелы лезли в лицо, норовили ужалить, паре-тройке особенно упорных это удалось. Остро и сладко пахло медом. Почерневшие от времени сотовые шишки и наросты покрывали стены снизу доверху, свисали сверху как сосульки. Жуга ругнулся, ощутив очередной укус, поднял руку и прошептал короткий наговор, подождал, пока пчелы не успокоились, прошел вперед и здесь наткнулся на следы пребывания кого-то еще: соты были аккуратно срезаны, соскоблены со стен шагов на пять вглубь пещеры. Он долго смотрел в темноту, размышляя о чем-то, потом вернулся к выходу. Рука под браслетом чесалась. Жуга вздохнул, выглянул наружу и помахал рукой. Откинул тряпку от лица.

— Спускайтесь!

Вверху на фоне вечереющего неба замаячили две головы.

— Ты что-нибудь нашел?

— Кажется, да.

Спускались час, а то и все два. На заготовку факелов ушло гораздо больше времени, чем предполагалось — леса остались внизу, и невысокие сосны здесь росли редко. Вдобавок Шварц, до ужаса боявшийся высоты, лезть по веревке отказался наотрез.

— Клин клином вышибают, — заявил в ответ Жуга, когда Золтан сообщил ему об этом. — Скажи, что тогда ему придется ночевать тут одному — вряд ли мы скоро вернемся.

Страх пересилил страх, и вскоре брат Бертольд уже протискивался в пещеру, опасливо поглядывая на пчел и на распухшую от их укусов физиономию травника.

— А меня вот также вот не разукрасят?

— Потерпишь, — буркнул Жуга. — Золтан! Эй! Ну где ты там?

— Иду, — негромко отозвался тот. Веревка задергалась, и в проеме входа показались золтанские сапоги. Маг спрыгнул на карниз и обмотал свисающий конец веревки вокруг камня. Пригнулся: «Что тут?»— и осекся, завидев под самым носом блеск обнаженной стали.

— Ну что, Хагг, поговорим начистоту?

Карниз был шириной в три шага и выдавался из скалы вершка от силы на четыре. Ни отшатнуться, ни сбежать колдун не смог бы. Меч снова был мечом, прямым, с одним, отточенным как бритва лезвием. Ловушка была расставлена так удачно, что колдун едва не застонал от собственного бессилия. Бертольд, никак не ожидавший такого поворота событий, оторопело таращился на травника. Факел дотлевал на каменном полу. Снаружи быстро темнело. В пещерном полумраке свет и тень причудливо сплетались на лице Жуги, острее прорисовывая скулы, стирая рыжину с взъерошенных волос и пряча выражение глаз. Понять, что он задумал, было невозможно.

— Не двигайся, — голос Жуги был ровным и спокойным. — И руки, руки опусти. Медленно. Вот так. И меч не трожь, ведь знаешь же — я все равно вперед тебя успею.

— Хитер же ты, — сказал волшебник, хмуро усмехнувшись. — Ох и хитер… Не зря тебя прозвали Лисом.

— Жизнь научила быть хитрым.

— Ну? — сказал колдун. — И долго мне так стоять?

— Зависит от того, чего и сколько ты скажешь.

— Чего ты хочешь?

— Правды. Последнее время мне слишком много лгали. Кто и зачем меня пасет?

— Пасет? — Маг Золтан поднял бровь.

— Хочешь, чтобы я выложил все по порядку? — Тот кивнул. — А голова у тебя не закружится?

— Это моя голова, — буркнул тот. — Давай, выкладывай, раз ты такой умный.

— Я… Бертольд! Стой где стоишь.

Монах замер, не закончив движения. Покосился на Жугу.

— Зачем ты так? Он же нам жизнь спас.

— Не знаешь, так не лезь. Он всю дорогу шел за нами, шел и выжидал. Чего? А, Золтан? И почему ты пришел на помощь в самый неподходящий момент? Потом вся эта болтовня… Зачем всучил мне этот меч, отправил нас на юг и увязался следом?

— Что еще? — осведомился Золтан.

— Да всякого полно. На троих хватит. Милош Деже сам приносит тебе меч своего погибшего сына. Чуть не на моих глазах зарезали боярина, а градоправитель лишь пожурил меня и отпустил. Наверняка ведь ты науськал, сам же говорил, что дварага тебе тоже доставили. Кто ты такой, что можешь градоначальнику приказывать? И… — Жуга поколебался, прежде чем сказать. — Ты слишком много знаешь. Откуда, черт возьми, тебе известно даже то, что я люблю гречку?!

— Чародею не зазорно много знать.

Жуга усмехнулся.

— Ты никакой не чародей, Золтан. Ученый — может быть, но уж точно, не маг. Думал, мне это будет трудно заметить?

Золтан молчал.

— Ни один нормальный маг не стал бы сражаться мечом, — продолжал меж тем Жуга, — им достаточно волшбы. Сам понимаешь — либо то, либо это. Мечом и магией дерутся только ведьмаки, а на ведьмака ты не похож, хотя горожане и боятся тебя до дрожи в коленках. И еще. Ни один волшебник в здравом уме не стал бы так играть с моим браслетом. И уж конечно никогда бы не сказал, что колдовство, мол, чепуха, так — прах и пепел… Так кто ты, Хагг? Кто дал тебе право так со мною поступать?

Хагг поднял голову.

— А ты умнее, чем я думал.

— Так кто же?

— Сигуранца Господаря.

— Черт… — Меч в руках травника дрогнул. — Тайная служба! В таком разе ты, наверное, важная птица там у себя. Зачем же взялся за такую работу?

— Это была моя ошибка. — Золтан, несмотря ни на что, оставался спокоен. — Все дело в мече: я не мог его доверить простому сыскарю. Тебя мы подозревали, как османского лазутчика — Кинкаш и его подельники работали на султана. Что поделаешь, в семье не без урода. Всем городам грозит осада. Ни в коем разе нельзя было допустить, чтобы подкопы продолжались. Мы хотели разобраться, кто и как ведет эту безумную охоту за мечом. Если в самом деле гномы — то мы одним выстрелом убивали двух зайцев: и двараги спокойны, и шпион устранен. Если же османские прихвостни… Ну, тут разговор особый. А ты запутал всех. Да и рубашка. Перемудрил ты с ней. Тот торговец, он ведь тоже был из них.