Владимир Ареньев - ФЭНТЕЗИ-2004

— Извини…

— Это признак благородного происхождения, братец, — пожал плечами Ринальди. — Эории склонны верить любой гадости, сказанной о другом, но ужасно обижаются, когда в гадостях обвиняют их. О, а вот и обвинительница! Сегодня она выглядит получше. Все-таки некоторым женщинам лучше не раздеваться…

Беатриса Борраска в сопровождении родичей Лорио поднялась на террасу. Обведенные темными кругами глаза эории смотрели куда-то вверх — то ли на обелиск Анэма, то ли в небо. Не верилось, что эта измученная девочка могла обнаженной, с растрепанными волосами пройти через весь город и потребовать суда над насильником, и еще меньше верилось, что она способна солгать.

Звуки флейты и барабана возвестили о появлении анакса и Абвениарха, за которым шли три беременные женщины — одна эория и две простолюдинки. На поясе Эридани висел церемониальный меч Раканов. Обычно брат носил при себе другое оружие, выкованное лучшими оружейниками Гальтар, а этот, широкий и короткий, висел в тронном зале. Там же хранились и венец и увенчанный мерцающим лиловым камнем жезл, который брат сжимал в руке. Реликвии повелителей Золотых Земель мирно спали веками, тая в себе древние силы, но сегодня они увидели солнечный свет.

Анакс хмуро оглядел глав Высоких Домов, обвинительницу и братьев. При виде Ринальди его тяжелые веки едва заметно дрогнули.

— Эория Беатриса, подтверждаешь ли ты свое обвинение? Если тебя силой или обманом вынудили взойти на чужое ложе и обвинить невиновного, мы прощаем твой грех вольный и невольный в обмен на имя истинных виновников.

— Мой анакс, — Беатриса начала едва слышно, но потом возвысила голос, — я подтверждаю обвинение. Я подтверждаю, что эпиарх Ринальди из рода Раканов похитил меня и полгода продержал в своем убежище. Я подтверждаю, что он силой овладел мною и брал меня еще и еще, пока не убедился, что я забеременела. Я подтверждаю, что отец ребенка, которого я ношу, — эпиарх Ринальди… Я… Я понимаю, какую боль это принесет моему супругу и тебе, мой анакс. Я бы отреклась от своих слов, если бы Ринальди Ракан не был наследником престола, но… Но человек, поступивший… сделавший это со мной, способен на все. Он не должен носить титул наследника… И поэтому я обвиняю его! Я готова пройти испытание, и я говорю правду, клянусь Ундом и Анэмом!

— Брат наш Ринальди, — Эридани говорил чуть медленнее, чем обычно, и Эрнани понял, что каждое слово дается брату с трудом, — продолжаешь ли ты настаивать на испытании или признаешь обвинение?

— Мне жаль Лорио Борраску, — в голосе Ринальди не было обычной насмешки, — но я не желаю приносить свою честь в жертву его покою. Я не трогал эту женщину ни по ее доброму согласию, ни против ее воли.

— Я слышал. Что ж, боги ушли, но их сила и их кровь с нами и в нас. Они дадут ответ, истинный и единственный. Братья мои, идите за мной.

Анакс начал медленно подниматься по пологой лестнице, его братья двинулись за ним. Лестница кончилась, и наследники Ушедших вступили на вершину холма Абвениев. Плоская, словно срезанная ножом, она была замощена четырехугольными каменными плитами, менявшими цвет в зависимости от освещения. По углам площадки возвышались четыре стелы, похожие на воткнутые острием вверх каменные мечи, на лезвиях которых были выбиты символы Ушедших богов. Считалось, что именно с вершины мечей Ушедшие в последний раз смотрели на оставляемые ими Гальтары, а внизу, у подножия холма, находилась знаменитая Дорога в один конец — вход в бесконечные подземные лабиринты. Лишь с дозволения анакса и в его присутствии эории могли подняться на вершину мечей, и лишь анакс мог открыть дверь в загадочное подземелье.

Эридани размеренным шагом подошел к центру площадки, жестом указав братьям на место позади себя. Это было неписаным законом — когда глава дома Раканов призывает Силу, мужчины его крови находятся рядом. Эридани поднял глаза к небу и словно бы окаменел. Он не делал ничего, что обычно проделывают маги — не чертил сложных фигур, не размахивал посохом, не выкрикивал непонятных слов, не разбрызгивал эликсиров, а просто стоял и ждал ответа, и ответ пришел. Знаки на лезвиях мечей начали светиться, сначала слабо, потом все сильнее. Они словно бы отделились от камня, превратившись в сотканные из лучей узоры.

Изменились и сами мечи, теперь они казались отлитыми из золота, но по мере приближения к острию к золотому свечению примешивалось багровое, вызывая в памяти то ли кровь, то ли отблески немеркнущего Заката, в который ушли защитники Кэртианы. Эридани поднял жезл и с силой вогнал в плиту у своих ног. Металлический стержень вошел в камень, словно в масло, полыхнул вделанный в рукоять кристалл, к нему устремились сорвавшиеся с клинков багровые лучи. Эрнани моргнул и не заметил, как из пяти лучей возникла кровавая дорожка, протянувшаяся от ног анакса к лестнице.

— Женщины, — Эрнани видел лишь спину брата, голос анакса был бесстрастен, — поднимитесь и пройдите дорогой Заката.

Первой на тропу шагнула рыжеволосая красавица. Эрнани знал ее — жена одного из вассалов дома Молнии. Луч, стекший с клинка Астрапа, и зеленое сияние Унда окутали будущую мать нежным ореолом. Женщина, несмотря на беременность, двигалась грациозно и мягко, словно кошка, она принадлежала к дому Волны и, несмотря на веселый нрав, была верна своему мужу. Вторая и третья женщины не смогли пройти невидимый барьер — они были служанками и ожидали детей от таких же простолюдинов, вход на холм Абвениев был им заказан. Беатриса поднялась последней, трое ее предшественниц лишь доказали, что Ушедшие ответили на призыв анакса. Настоящее испытание начиналось лишь теперь.

Эрнани с колотящимся сердцем следил за синей фигуркой, которой огромный живот придавал странную нелепую трогательность. Эория Борраска ступила на дрожащую пламенную дорожку, и ничего не произошло. Ничего удивительного в этом не было — Борраска женился на девушке, в которой не было крови Абвениев, но она забеременела от эория и потому смогла войти на террасу Мечей. От эория, но от кого?!

Женщина сделала шаг, второй, третий. Четыре световых лезвия рванулись навстречу друг другу и столкнулись над головой обвиняющей, сплетясь в некое подобие огненного венца. С синим цветом Анэма сплеталось серебро Лита, а червонное золото Астрапа сменялось изумрудами Унда. Беатриса Борраска носила под сердцем ребенка Ракана.

Эридани стремительным жестом вырвал жезл из камня, и все погасло. Женщина доказала свою правоту и свою невиновность. Анакс, не говоря ни слова, подхватил Эрнани под руку и повел с собой, даже не глядя на Ринальди. Младший эпиарх был ему за это благодарен — опираться на руку насильника и клятвопреступника он не мог.