Владимир Ареньев - ФЭНТЕЗИ-2004

Абвениарх был прав, и как же отвратительна была его правда. Эрнани поднял измученный взгляд.

— Диамни, Рино назвал тебя братом. Что скажешь ты?

Что он может сказать?! Будь проклята власть, выбор, необходимость решать!.. Спасая жизнь Ринальди, он готов был пойти на казнь, он мог ненароком коснуться зачарованной решетки и стать живой статуей, но он не колебался, а сейчас не знает, что говорить. Справедливость по отношению к одному, к тому, кого ты любишь, и беда для многих тысяч. Вот они, «Уходящие» мастера Сольеги…

— Если бы Ринальди был жив, он отдал бы свою честь за жизнь Гальтар и анаксии. Мы должны скрыть правду, хотя бы на время…

— На время, — подался вперед Эрнани, лицо его просветлело, — вот именно! На время, пока все образуется…

— Вряд ли такое время настанет. — Абвениарх был беспощаден. — Но теперь и впрямь пора похоронить своих мертвых и идти вперед. Ты принадлежишь не себе, а анаксии.

— Что я должен делать? — Голос Эрнани звучал безжизненно и устало.

— Сейчас тебе следует отдохнуть, — твердо сказал Богопомнящий, — анакс должен заботиться о своем теле.

— Я отдохну, — все так же безжизненно и ровно пообещал Эрнани.

Абвениарх поднялся и вышел. Стук двери, голоса стражников, шелест листьев за окном…

— Ринальди снова убили. — Эрнани проковылял к окну и захлопнул створки. — Предали и убили. На этот раз мы с тобой. Его братья!

— Мой анакс… Эрнани… Не говори сейчас ничего. Завтра Лэнтиро Сольега покажет тебе «Уходящих»… Не скажу, что тебе станет легче, но ты поймешь, что иначе нельзя…

— Тверд ли ты в своем решении?

— Да.

— Ты готов отказаться от своего имени, от своей памяти, от своего естества?

— Да.

— Клянешься ли ты в верности Этерне? Готов ли к бою? Признаешь ли власть Архонта?

— Да.

— Войди.

Черное и алое… Крытая поседевшей травой степь, клубящиеся облака, тревожно кричащие птицы, уводящая в раскаленную бездну дорога. Он уходит в Закат, потому что больше идти ему некуда. Все кончено, он был, теперь его нет.

— Ты имеешь право на свою последнюю правду. Хочешь узнать о прошлом, прежде чем оно перестанет быть твоим?

— Да.

— Ты получишь ответ. Спрашивай.

— Как умерли мой брат и мастер Сольега?

— Анэсти Ракана убил Эридани Ракан. Эридани Ракана убил ты. Мастер Сольега жив.

— Значит, ада лгала?

— Да.

— Зачем?!

— Она избрала тебя. Для Этерны и для себя. Если бы ты знал правду, ты бы не ушел с ней.

— Что еще было ложью?

— Многое.

— Я хочу знать правду.

— Спрашивай.

О чем? Об Эрнани? О фресках в пещере? О том, что он забыл?

— Что случилось с Гальтарами?

— Твой брат, воспользовавшись завещанной ему Силой, выгнал наружу подземных чудовищ.

— Зачем?

— Чтобы потом изгнать. Власть Раканов слабела, Эридани решил возродить былой блеск анаксии. Для этого ему был нужен страх. Ему был нужен Зверь Раканов, чтобы сначала уничтожить тварей, а затем собрать воедино Золотые Земли и положить конец восстаниям и войнам. Но по воле Ушедших создающий Зверя платит за него своей жизнью. Эридани придумал, как обойти запрет, расплатившись жизнью брата. Он не знал, что на тебе не было цепей. Ты убил Эридани, и твари вернулись в пещеры. Что ты хочешь знать еще?

— Что с Эрнани и Диамни?

— Эрнани — анакс. Диамни Коро с ним. Не думай о них. Ты для них мертв.

— Фреска в пещере… Кто она?

— Ты и так узнал слишком много.

— Кто она?!

— Хватит. Ты принадлежишь не ей, а Этерне.

— Я должен… Мне надо вернуться!

— Поздно! Судьба Кэртианы не должна тебя больше заботить. Этерна берет твою память и дает тебе свою. Этерна берет твою жизнь и дает тебе вечность. Этерна берет твою боль и дает тебе радость. Ты принадлежишь Этерне, одной лишь Этерне! У тебя нет имени. У тебя нет прошлого. У тебя нет ничего, кроме Этерны! Ты — Страж Заката. Ты выбрал свой путь!

— Нет! Будь оно все проклято, нет!

Он рванулся с неистовой силой угодившего в силки зверя, но Этерна держала крепко. Рев пламени и звон тысяч рвущихся струн были последним, что услышал Ринальди Ракан, третий сын кэртианского анакса, добровольно последовавший за избравшей его адой. Огненные крылья сомкнулись, отрезая от прошлой жизни, от неудавшейся смерти, от него самого. Это был конец, и это было начало.

…У него не было ни имени, ни прошлого. Его ноги обнимали пахнущие горечью цветы, а над головой резво бежали похожие на корабли облака.

— Я ждала тебя, Страж Заката. — Рыжеволосая красавица призывно улыбнулась. Он знал, что это — ада, теперь он знал многое. Имена погасших звезд, старые пророчества, былые битвы, законы Этерны, песни Рубежа — все это теперь стало частью его. Он мог открывать двери между мирами, играть молниями и волнами, убивать взглядом, слышать чужих, узнавать своих. Он не был бессмертен, но убить его было немыслимо, невообразимо трудно. Время обтекало Стража Заката, не причиняя ему вреда, его ждали бои и празднества, бесконечные бои и празднества…

— О чем ты думаешь? — спросила ада и засмеялась. Налетевший ветер разметал рыжие кудри, запах цветов стал острее и горше. В Этерне царила весна, но лиловые колокольчики пахли осенью.

О чем он думает? В самом деле, о чем? Все решено раз и навсегда, все правильно. Он выбрал свою судьбу и не должен ни жалеть, ни оглядываться, тем более оглядываться некуда. Утром он уйдет на Рубеж, но эта ночь принадлежит ему. Ада хочет его, и она красива, очень красива…

Страж Заката сам удивился злобе, с которой рванул алый шелк.

В Новгород Олега Северцева привела «социальная необходимость».

Пятнадцатого августа позвонил Виталий Сундаков, учитель и друг Олега, и попросил приехать в Новгород на съезд Общества любителей древности. Общество представляло собой единственную общественную структуру, которую действительно волновало состояние памятников древнего зодчества и культуры Новгородской губернии. Съезд оно решило созвать не ради красного словца или организации красочного телешоу во имя отцов города — того требовали обстоятельства. Обстоятельства же эти были таковы, что пора было бить тревогу, чтобы защитить памятники не покоренной даже татаро-монголами твердыни земли русской.

Новгород уже потерял Рюриково городище, «откуда есть пошла» первая династия русских царей (до нее властями предержащими были выборные князья): на месте городища образовалась свалка. Превращена была в общежитие церковь Петра и Павла на Славнее. Федоровский ручей — «стержень» Торговой стороны города — засыпан щебнем. На месте кладбища Духова монастыря построен жилой дом. Языческая могила-курган времен Киевской Руси — Хутынская сопка — также была «реконструирована»: в обход закона на ней пробурили скважины, залили бетоном и поставили часовню.