Кэтрин Азаро - Ухватить молнию

Полусферы переводили дифракцию в бинарный код и передавали ее в мини-сеть на запястье Эльтора. Эта мини-сеть исправляла мелкие ошибки, а более крупные передавала дальше в сеть биомеханическую. Мелкие ошибки устранялись при помощи команд, которые посылались полусферам. Те, в свою очередь, переводили команды в дифракцию, непосредственно воспринимаемую панелью управления. Панель реагировала на эти изменения тем, что вносила исправления в соответствующие системы – до тех пор, пока создаваемая ими конфигурация сетки не совпадала полностью с дифракционным образцом.

– В случае более серьезных нарушений, – пояснил Эльтор, – эти полусферы исполняют роль диагностических приборов.

– И что они поведали тебе о состоянии Джага? – спросила я.

– Ничего хорошего, – поморщился Эльтор.

– Ладно, главное, ты прорвался, – ответила я, – а все остальное мелочи.

– Еще бы! – вмешался Дэниэл. – После того, как разнес на мелкие кусочки целую эскадрилью истребителей!

– Но я еще не дома, – заметил Эльтор и вернул на место полусферы.

Джаг продолжал нашептывать у меня в мозгу:

…превзойден радиус действия ракеты St-IV, полярная орбита, радиус 500 километров… навигационная система неисправна… предупреждение – включена система слежения, направлен радар… происходит коррекция данных…

И так на протяжении всего времени Джаг только тем и занимался, что потихоньку вторгался ко мне в мозг, исследуя его и так, и этак, словно хозяин на вечеринке, на которую забрел никому не известный гость.

Затем завыла сирена, и капитанский мостик засверкал огнями, словно рождественская елка. Кнопки управления тотчас оторвались от моего тела и перекинулись к Эльтору. Поврежденный компьютед был не в силах их контролировать. Дело кончилось тем, что Эльтор был вынужден опуститься на колени и оказался зажат между моими ногами и командной консолью, ко мне спиной. Он не стал терять понапрасну времени, пытаясь высвободить меня из кресла. Капитанский мостик изменил свои формы и очертания так, что теперь центральное место в нем занимал Эльтор, а я вроде как оказалась у него на плечах. Мне было слышно, как у меня за спиной остальные члены нашего «экипажа» торопились занять места в коконах.

Джаг пытался укрепить связь с Эльтором, но мозг пилота противился этому. Так что Джагу ничего не оставалось, как бомбардировать своими распоряжениями меня:

Предупреждение – поглотительный экран не работает… предупреждение – приближается боевой самолет ХВ-70 с пусковыми установками на борту… предупреждение – приближается выпущенная самолетом ракета.

Внезапно капитанский мостик пропал. Я же оказалась в космическом пространстве, посреди какой-то огромной золотистой решетки наподобие пчелиных сотов, состоящей из ячеек размером с человека. Нет, я чувствовала под собой командирское кресло, но виртуальная реальность была совсем как настоящая, такая яркая и живая. Далеко внизу подо мной виднелась Земля, сине-бирюзовая гладь океанских просторов, Америка же едва просматривалась из-за облаков.

Внутри ячейки справа от меня проплыли какие-то значки. Стоило мне переключить на них внимание, как ячейка эта разрослась до гигантских размеров, вытеснив из поля зрения все остальные. Из нее потоком прямо мне в мозг хлынула информация: траектория ракеты, ее тип, система наводки и многое другое, и все в виде каких-то совершенно непонятных мне символов и аббревиатур. Я была просто не в силах воспринимать эти данные – с такой скоростью попадали они ко мне в сознание. И как только Эльтор успевал вовремя ее перерабатывать?

И снова, стоило мне о нем подумать, как информационный поток отступил куда-то на второй план, а вместо него в одной из ячеек возникла какая-то фиолетовая пульсация. Джаг вновь принялся забрасывать меня данными, но уже иного рода:

…рост 194 см, вес 114 кг, глаза фиолетовые, класс гуманоидов, гамма…

Ага, это, конечно же, об Эльторе. Джаг информировал меня о его «параметрах».

Затем по решетке словно прошелся луч прожектора и остановился на моей ячейке. Вскоре он замигал, и поступление данных прекратилось. Прямо передо мной пульсирующий фиолетовый пучок начал менять очертания. У него «выросли» руки, ноги и голова. Когда метаморфозы прекратились, там, повернувшись лицом к Земле, стоял Эльтор. Тело его было словно сотворено из фиолетового свечения. Настигающие нас ракеты появились на сетке в виде красных движущихся точек. Оказывается, это Джаг пытался разъяснить мне ситуацию самым доходчивым образом и поэтому все время менял картинки.

Столкновение ожидается через шесть минут, передавал Джаг.

Эльтор метнул в сторону стаи ракет белый шар, и тот полетел по золотой сетке.

Где-то на самом краю поля зрения я заметила какое-то серое расплывшееся пятно. Джаг уловил, что я переключила внимание, и передо мной возникло увеличенное изображение спутника с американской символикой на корпусе. На нем завращалась башня, из которой затем ударил ослепительный луч. Усиленный решеткой, он наверняка казался еще ярче, чем на самом деле. Джаг тотчас предоставил мне статистику:

…когерентное излучение… дальний радиус действия… столкновение через секунду.

Затем моему взору предстало компьютерное изображение лазерного луча. Он бился о нашу решетку подобно мощной струе.

Девяносто процентов энергии столкновения поглощено или отражено лазерным щитом, подумал Джаг.

И тотчас вновь принялся забрасывать меня информацией: щит представлял собой плазменную преграду, отражающую рентгеновское излучение. К сожалению, щит оставался проницаем для электромагнитных волн более низких частот. В одной точке, где плазма пересекалась с корпусом, сквозь защитный экран наружу высунулся щуп – такой, какому были не страшны средние дозы радиации.

Шар, брошенный Эльтором в сторону роя красных точек, достиг своей цели, поразив ракеты в его центре. Правда, те, что располагались по его краям, избежали столкновения. Шар исчез, а вместе с ним и три точки. Было что-то жуткое в том, как они словно растворились в полной тишине – никакого взрыва, никакой вспышки.

В космическом пространстве отсутствует вещество в газообразном состоянии, поэтому здесь невозможно формирование облака раскаленного газа, как то бывает в воздушной среде, пояснил дотошный Джаг.

И, словно ему этого объяснения показалось мало, добавил:

Восемьдесят девять процентов возникшего в результате попадания рентгеновского излучения поглощено или отражено плазменным щитом.

Что ж, возможно, в космосе бомбы и могут взрываться бесшумно, зато на земле шум поднялся такой, что у меня заложило уши. Пилот самолета-преследователя вопил в микрофон: