Кэтрин Азаро - Ухватить молнию

Эльтор посмотрел на меня.

– Мы только что вышли из квазирежима. Сейчас мы перемещаемся в пространстве со скоростью в 40% световой.

– Но я ничего не почувствовала.

– В этом состоянии наши нейроны не способны к изменениям на молекулярном уровне. Поэтому, пока мы пребывали в режиме квазисостояния, ты была не в состоянии даже подумать о чем-либо.

Звезды совершили еще один прыжок, и снова по направлению к точке впереди нас. Выделенная Эльтором звезда теперь светилась иссиня-багровым светом. Она стала какой-то темной, почти невидимой. Дисплей показывал 60% от скорости света.

– На сколько мы должны приблизиться к скорости света, чтобы произвести инверсию? – поинтересовалась я.

– Это своего рода баланс, – начал Эльтор. – Когда попадаешь в комплексное пространство, это все равно что поехать в объезд бесконечно высокого дерева. Причем для этого надо съехать с дороги и углубиться в незнакомый дремучий лес. Чем меньше времени мы проведем в лесу, тем лучше. Желательно, прежде чем съехать с дороги, подъехать к дереву как можно ближе. Иными словами, нам нужно максимально приблизиться к скорости света. Но лишь приблизиться, иначе наша увеличившаяся масса начнет потреблять слишком много топлива. Это все равно как если бы мы пытались въехать вверх по стволу. Вот почему нам надо вовремя остановиться.

Звезды совершили очередной прыжок. Указанная Эльтором звезда теперь была вообще невидна – ее цвет сдвинулся за пределы оптического диапазона.

И тогда Джаг вывернулся наизнанку.

По крайней мере у меня возникло такое чувство. Нет, мы по-прежнему оставались внутри корабля, потому что вместе с нами наизнанку вывернулась и все вселенная. На голоэкране звезды прыгнули снова, но теперь уже прочь друг от друга, и вернули себе свой первоначальный цвет. Сначала я не смогла узнать ни одного созвездия. Лишь через несколько мгновений мне стало понятно, что они там же, где и были, только перевернуты.

– Эй, – воскликнула я. – Теперь мне понятно, почему вы называете это инверсией! Из-за звезд!

– Термин этот берет свое начало в называемом так конформном отображении, – пояснил Джаг. – Последнее было предложено в середине двадцатого столетия исследователями Миньяни и Реками для обобщенных преобразований Лоренца в четырехмерном пространстве.

– Да, это действительно означает инверсию, – подтвердил Эльтор.

– И с какой скоростью мы летим? – спросила я.

– Всего в сто тысяч раз превышающей скорость света, – ответил Эльтор.

Всего лишь?

– Знаешь, для меня жуть как быстро.

– Стоит превысить скорость света, как верхнего порога уже не существует, – пояснил Эльтор. – Есть только нижний – она сама.

– А мы действительно можем попасть в прошлое?

На этот вопрос ответил Джаг:

– Согласно теории Джеймса, невозможно достичь точки назначения, предварительно не покинув исходную точку. Однако во время инверсии можно путешествовать как в прошлое, так и в будущее. Теоретически я могу оптимизировать нашу траекторию так, чтобы в пространстве, где действуют скорости ниже световой, время остановилось, при условии, конечно, что некоторое время прошло, причем с одинаковой скоростью, как в исходной точке, так и в точке назначения. Однако я не могу избежать погрешностей, которые, накапливаясь, приведут к тому, что в действительности пройдет десять часов и пятьдесят минут.

Мне показалось, что Джаг слегка раздражен тем, что не способен привести реальное положение вещей в гармонию с теорией.

– И куда мы держим путь? – спросила я.

– На эпсилон Эридана, – ответил Эльтор.

– Ты там живешь?

Эльтор отрицательно покачал головой.

– Нет, до него лишь примерно одиннадцать световых лет пути от Земли, то есть фактически всего один прыжок. Это все, что я могу позволить себе при поврежденных двигателях. Там у Союза Миров Земли опорная база. – Эльтор на минуту задумался. – Должен Заранее предупредить тебя. Мы вполне можем оказаться во вселенной, чужой как для тебя, так и для меня. Или же при попытке обратной инверсии наш корабль может взорваться.

Я кивнула, понимая всю безвыходность нашего положения. Мы сбросили скорость, и созвездия снова сгрудились вокруг одной точки. Затем вселенная вновь вывернулась, но на сей раз обратно, и мы полетели на скорости ниже световой. У меня вырвался вздох облегчения – звезды не только вернули себе нормальные цвета, но и заняли на небе прежнее положение. Впереди нас висело оранжевое светило. На голоэкране оно казалось чуть более тусклым, чем на самом деле.

– Имперский Джаг! – чуть потрескивая, донесся голос. – Говорит станция «Эпсилани». Просим вас представить опознавательные знаки.

Я моментально почувствовала, как у Эльтора словно гора с плеч свалилась. Значит, он действительно не на шутку опасался, что мы никогда не попадем в его вселенную. Он даже не сразу нашелся с ответом, а просто сидел, вцепившись руками в панель перед собой.

– Имперский Джаг, отвечайте! – повторил голос. – С вами говорит гражданская станция. Повторяю, это гражданская станция. Пожалуйста, назовите цель вашего прилета.

Эльтор набрал полную грудь воздуха.

– «Эпсилани», с вами говорит командер Селей, пилот-Джагернаут шестнадцатой эскадры ИКС. Мой корабль поврежден, и я прошу вашего разрешения произвести посадку.

– Командер Селей, у нас имеются необходимые для этого условия. Вам требуется место для проживания?

– Да, проживания и ремонта.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – произнес голос. – Хотя это всего лишь научно-исследовательская станция. Мы никогда еще не принимали у себя Джагернаут.

– Понимаю.

– Вам нужно что-то еще?

Эльтор потрогал раненое плечо.

– Врач.

– Врач встретит вас тотчас по завершении стыковки.

– И еще одна вещь.

– Слушаем вас.

Эльтор посмотрел на меня.

– Может кто-нибудь из вас совершить церемонию бракосочетания?

В ответ послышалась тишина.

– Не могли бы вы повторить вопрос? – наконец произнес все тот же голос. – Мы не уверены, что правильно вас поняли.

– Я сказал «бракосочетание». Кто-нибудь из вас может совершить церемонию?

– Да-да, конечно же. Уверен, мы что-нибудь придумаем.

– Отлично, – ответил Эльтор, наблюдая, как на приборной доске вспыхивают и гаснут огни. – «Эпсилани», принимаю ваш сигнал. Идем на стыковку.