Светлана Эст - Новенькая

Когда Русалочка совсем выбилась из сил, ей наконец-то удалось догнать одну из своих одноклассниц, чьи темные жесткие густые волосы развевались на бегу вороньим гигантским крылом, а потом опадали на узенькую спину с выпирающими костяшками позвоночника, припудренную мазью из цветочной пыльцы.

То что Ведьмушка просто пожалела новенькую и поддалась ей, было очевидным. Глуховатый звук хлопка ладонью — ляпка — неожиданно звонким эхом отразился от стены колючих хмурых елей, окружавших поляну, на какой полагалось играть во время перемен. И хотя Русалочка придерживала неудобный венок, он все-таки упал в болотце, из которого на длинных стеблях торчали бархатные головки камыша.

«Не повезло!» — подумала Русалочка. Она присела на корточки, испуганно оглядываясь — видели или нет — и попыталась выудить грязный венок подобранным прутом. Ее маленькое прозрачное сердечко заныло в тоскливом предчувствии, потому что мадам Яга уже ковыляла к ней по зелено-пестрому ковру из мха и трав, ловко раздвигая ажурные зонтики борщевика загнутыми, похожими на турецкие кинжалы-ятаганы, когтями.

— Новенькая! Глупая девчонка! — пронзительно закричала классная дама. — Сколько раз повторять, чтобы ты содержала школьную форму в порядке! Если так будет продолжаться дальше, то я доложу о твоем вызывающем поведении господину директору Вию — пусть посмотрит на тебя, бездельница!

«Чего она от меня хочет? — подумала Русалочка, опуская голову. — Я ведь не сделала ничего плохого. Почему нужно обязательно ходить в форменном головном уборе из осоки, а нельзя иметь венок из березовых или ивовых веточек? Эта осока такая противная, и от ее зазубренных листьев весь лоб в мелких порезах. А ивовая кора, наоборот, помогает при болезнях: малярии, например».

С выступившими от несправедливых нападок слезами Русалочка молча переминалась в столбе мутно-белого солнечного света, маленькая, жалкая и беспомощная, и на нее осуждающе взирали темный лес, звезды, крупными светлячками залепившие небо, и солнце с гневным лицом из лунных морей.

…Русалочка обмерла еще больше: «Все! Конец! Мне не выпутаться», — вспомнив о другом своем проступке. На уроке географии, первом для нее в этой странной школе, она робко спросила: «Как может быть, что на теплом ласковом солнышке — моря? И почему они лунные?» Преподававший в младших классах географию и физкультуру Оборотень, крепкий нестарый еще мужчина с пристальным звериным светящимся взглядом, ответил: «Волчье солнце есть естественный спутник Земли… Наклон его орбиты к плоскости эклиптики… Синодический период обращения… Запишите, дети!» Русалочку же Оборотень незаметно ущипнул, а она не посмела заплакать, так как географ-физрук пугал ее еще больше, чем классная дама, Баба Яга, а уж ее Русалочка боялась до смерти, особенно такой злобной, как сейчас.

— Давай помогу тебе, ал цветик, — сквозь зубы сказала мадам и стала костяным ортопедическим протезом втаптывать изломанный венок в болотную жижу, выпускающую пузыри с запахом тухлых яиц.

…Из-за величественного кедра, чья вершина подпирала небесную твердь, выполз гад в кусках отстающей от тела плоти. Оцепенев, Русалочка смотрела, как чудовище подбирается к мадам, которая чересчур увлеклась…

Когда Баба Яга увидела гада, она только и сумела, что испуганно спросить:

— Ты кто?

К удивлению Русалочки, монстр ответил довольно высоким дискантом с неуловимо чем-то знакомой интонацией:

— Я литиленовый робот Терминатор. Прибыл с планеты Тот-свет. Задание — отбор образцов флоры и фауны.

— Чего-чего? — переспросила совсем обезумевшая от страха мадам, шаг за шагом отступая от гада ползучего.

— С Того света я, старая дура!!! Имать тебя сейчас буду на образцы! — рявкнул потерявший терпение робот, подмигнул Русалочке нахальным блестящим и черным, как ягодка смородины, глазом и потянулся к шее старухи.

— Не «имать», а ловить! — по привычке поправила классная дама, потом, поняв смысл сказанного грозным Терминатором, подскочила на месте и, приволакивая искусственную костяную конечность, бросилась в бега.

— Лови ее! Дави ее! Имай и окружай! — заблажил механическим рыком страшный робот, потом начал зажимать себе громкоговоритель рукой, напудренной золотисто-желтой мазью, и, не выдержав, захохотал грубоватым мальчишеским голосом Ведьмушки. — Фас, Терминатор! Доннерветтер, Шварценеггер! Ату ее, ату!

Вместе с Ведьмушкой, самой находчивой из ее новых одноклассниц, разматывавшей с себя куски ткани, прозрачной и тонкой, словно ледок на реке поздней осенью, засмеялась и Русалочка. Подняв один лоскут необычной кожи, она пошуршала им и спросила:

— Откуда у тебя… не знаю, как это называется?

— Литиленовая пенка. У Алхимика в кладовой ее целый рулон лежит.

— Ты меня спасла, — растроганно сказала Русалочка. — Будем подружками! Давай, я тебя обниму.

— Мы, Иствикские ведьмы, Шер, Пфайффер, Сарандон и я, не любим… да что там, совершенно не выносим… нет, не так, просто ненавидим… когда нас не целуют и не лелеют! Почему я все еще необнятая, новенькая?! …Ну, хватит-хватит, пора приниматься за дело: нам нужно тихонько вернуть литиленовую пенку, пока Алхимик не обнаружил, что ее изрядно поубавилось. Отойди, новенькая, я сейчас буду звать собаку Баскервилей.

Поспешно спрятавшись за кедр, Русалочка приготовилась к встрече с псом, которого она уже сегодня видела. После оглушительного свиста Ведьмушки будто ураган начался в чаще: захрустел валежник, беспорядочно всколыхнулись кусты пахнувшего клопами багульника, и на поляну выскочила громадная серого окраса овчарка, галопирующая, будто скакун горячих арабских кровей. С разгона она кинулась на грудь Ведьмушке, стоявшей в раскоряченной позе футбольного голкипера, принимающего одиннадцатиметровый, и принялась облизывать ей лицо и вилять хвостом. С трудом удержавшись, чтобы не рухнуть назад, бойкая девчонка почесала за ухом у своего любимчика, когда-то выбракованного в собачьем питомнике из-за лапы с шестью когтями.

Со времен крещения Руси считается, что именно такой пес, ярчук, может угадывать нечистую силу. Поэтому ведьмы и бесы панически боится ярчуков, кроме, разумеется, Ведьмушки, которая плевала и на родительский гнев, и на недовольство педагогов, и на угрозы других воспитанников приюта. Сначала она собиралась назвать щенка какой-нибудь устрашающей кличкой: Адольф, Чикатило, Иосиф, Джек Потрошитель, Мао, — но потом передумала и назвала в честь совершенно безвредного по сравнению с ними негодяя, Хьюго Баскервиля, убийцы молодой английской леди.

— Хьюня, ты у меня ездовой собакой еще не служил, — сказала хозяйка, озабоченная предстоящей транспортировкой литиленовой пенки в кладовую Алхимика. — Будем сейчас в чукчей играть, однако! Жаль только, что нарты отсутствуют. Или они «юртами» называются, ну, такие сани на полозьях? Ты не знаешь, Русалочка?