Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

— Витька — это Виктор? — спросила Гермиона, наморщив лоб. Лёша кивнул. — А Геля?

— Ангелина Панкратовна. А вторая — Вероника. А зачем вам? Что‑то узнали? Или еще что стряслось?

— Нет, ничего не стряслось. Кошмары по ночам мучают. Свечки хочу поставить.

— До сих пор? Ужас какой. У меня уже давно прекратились… Может, всё же в хату зайдете? Я вас накормлю, с дороги‑то.

— И мамка твоя всей деревне растреплет, что бывалая ведьма объявилась, — засмеялась Гермиона. — Зачем людей волновать? Да еще обидятся потом, что не зашла в гости.

— А вы только ко мне заглянули? — просиял Лёша.

— Только к тебе. Смотри же, никому не рассказывай. Справишься?

— А Димитрий Сергеичу можно? — с ноткой отчаяния спросил парень.

— Ну разве что Дмитрию Сергеевичу. И привет ему передавай.

— Слушайте! У нас же тут вышку построили! И теперь сигнал телефонный есть! И Интернет! Давайте я вам свой номерочек дам — вдруг еще какие имена вспомнить понадобится? Сейчас, — он начал быстро ощупывать карманы и вытащил на свет мятую картонную карточку. Визитка оказалась рукописной, но очень и очень аккуратной. — Вот, берите. У меня еще есть, — он выжидающе посмотрел на нее.

— Нет у меня визиток, — рассмеялась Гермиона. — Впрочем, если очень хочешь, запиши мой телефон. Только я редко его включаю. Но там есть голосовая почта.

Записывая заветные цифры, Лёшка, казалось, был на вершине блаженства.

— Ну, вот, — осторожно пробормотала Гермиона, — давай покурим на дорожку, и будем прощаться.

— Как, уже?! — расстроился парень. — Ой, вы раньше не курили ведь. Хотя, конечно, ребеночек. Английские? Можно?

— Бери, конечно. Хочешь, всю пачку бери. — Гермиона закурила. — Как вы тут поживаете?

— Да потихонечку… Тихон Федорович помер. Петушин. Вы у них с бабой Марфой останавливались.

— Жалко.

Медленно тлела в руках сигарета. Резкий порыв ветра потушил ее совсем.

— Подождите, у меня спички были, — забеспокоился Лёша.

— Не нужно, — остановила его Гермиона, — пойду я. Давай прощаться.

— Да как же вы ночью‑то…

Лёшка беспомощно умолк, глядя в улыбающееся лицо Гермионы.

— Да, помню. «Пфф!» — сокрушенно кивнул он. — А это не больно?

— Нет, Лёша, не волнуйся! — рассмеялась ведьма. — Давай, иди в дом. И спасибо тебе огромное за помощь.

— Может всё‑таки…

Она отрицательно покачала головой.

Парень встал, немного помялся перед своей ночной визитершей, а потом зашагал к дому, всё время неуверенно оглядываясь. На пороге застыл. Гермиона с улыбкой помахала на прощание рукой. Лёша улыбнулся и тоже помахал ей. Хотел, кажется, что‑то крикнуть — но Гермиона приложила палец к губам и покачала головой снова. Тогда он опять вздохнул и закрыл за собой дверь домишки.

А Гермиона трансгрессировала в поместье.

* * *

В том конце длинного коррида на полу сидел человек в белой смирительной рубашке. Он резко дергался, пытаясь освободиться, но не поднимался на ноги.

Гермиона подошла ближе и смогла разглядеть безликую маску, стянувшую лицо несчастного.

— Пусто. Ничего. Туман, белый туман, — твердил человек в горячечной рубахе, — никому не нужен, ничего не осталось.

Гермиона стояла над ним, обхватив голову руками, и напряженно думала.

«Сумасшедший дом… Белый туман…»

— Паша? — неуверенно спросила она вслух, и умалишенный поднял скованную маской голову. — Павел Распутин?

Маска дрогнула, будто ненастоящая, и растаяла, словно смытая волной горячего воздуха. На Гермиону бессмысленным взглядом воззрился несчастный помощник петрозаводского следователя, память которого была искалечена непростительным проклятьем. Потом, всего на один миг, в глазах молодого человека мелькнуло осмысленное выражение — горький укор. И он исчез. Растаял медленно, словно привидение.

Гермиона растерянно стояла в пустом коридоре. Раньше она всегда просыпалась в этом месте. Звук одиноких гулких аплодисментов заставил ее обернуться.

В противоположном конце коридора теперь тоже было окно, такое же, как с Гермиониной стороны; и на его фоне виднелась фигура в белой мантии. Человек, кажется мужчина, медленно хлопал в ладоши.

Гермиона вздохнула и пошла к нему. Значит, просыпаться еще не время? Что ж, так даже лучше. Быстрее покончить со всем этим.

Но, подойдя ближе, она невольно остановилась. Широкоплечую фигуру волшебника в белой гипсовой маске комедии она узнала сразу.

— Малфой! — взвыла молодая женщина и рванулась к нему, хватая видение за грудки и припирая к стене. — Сукин сын! Выходит, это я искалечила твою судьбу?! Что ж, чертовски счастлива!

— Паршивая грязнокровка, — насмешливо сказал мужчина, гадостно растягивая слова своим ненавистным голосом, — ты никогда не сможешь мне отомстить! Я победил тебя! Я тебя обыграл!

И он расхохотался.

— Драко Малфой, — с отвращением произнесла Гермиона, отпуская его и отступая на шаг. Гипсовая маска сорвалась с лица и упала к его ногам, разлетевшись на куски.

— Ненавижу тебя, дрянь, — сощурив маленькие серые глазки, процедил волшебник и растаял с гримасой пренебрежительного отвращения на своем перекошенном лице.

Сон всё еще не прекращался.

Гермиона быстро повернулась. Так и есть: в том конце коридора на фоне окна белеет женская фигура.

Высокая и стройная, в белоснежном платье простого кроя. Невероятно длинные и густые белокурые локоны влажных волос спадают по плечам и телу и кольцами увивают пол. Мертвенно–бледная кожа отдает синевой, на лице выделяются только огромные синие глаза за прорезями изящной маскарадной маски и багряно–алые губы.

Кровожадная Офелия из старого Гермиониного кошмара.

Женщина плотоядно улыбнулась и выпростала из‑за спины руку, сжимающую стальной серп. Сделала шаг вперед.

На секунду Гермиона представила, как носится по этому пустому темному дому с белыми простынями, прячась от обезумевшей тетушки, и ее пробрала дрожь.

— Ты! Убила! Моего! Ребенка! — отрывисто и с чувством произнесло видение и занесло руку с серпом над головой.

— Нарцисса! — быстро крикнула Гермиона. — Нарцисса Малфой! — Кроваво–красные губы женщины искривила насмешливая улыбка и она двинулась вперед. Гермиона похолодела, но тут же поняла свою ошибку и исправилась: — Нарцисса Блэк!

Стальной серп со звоном упал на пол. Офелия дернула головой и сказала тихо:

— Будь ты во веки проклята, Кадмина. Когда‑нибудь я тебе отомщу.

И медленно растаяла, будто облако плотного тумана, развеянное ветром.

Гермиона смиренно обернулась. Фигура в конце коридора. Мужчина в белой мантии. С ни чем не сокрытым спокойным лицом.

…Она шла навстречу Генри медленно, словно во сне. Впрочем, она ведь действительно спала сейчас.