Ричард Кнаак - Весы змея

Хотя… Не мелькнуло ли что-то далеко по правую руку?

— Иди ко мне, — прошептал он. Когда он в первый раз произнёс эти слова, привидения подобрались к нему ещё ближе. Обычно Мендельн остерегался подзывать их, но, если призрак имел значение для него и для брата, его долгом было это выяснить.

Но тень не двинулась вперёд, и, если честно, чем больше Мендельн смотрел на неё, тем меньше был уверен, что увидел правильно. Сейчас она и верно напоминала какой-то папоротник или другое растение, а не человека…

Но ощущение продолжало давить ему на мозг. Сердито выдохнув, Мендельн вступил в джунгли. Он знал, что идёт на некоторый риск, ибо, хотя насекомые, которые пировали на большинстве других, держались от него на расстоянии, он не знал, справедливо ли то же и для хищников, о которых говорили тораджанцы.

На его взгляд, джунгли ночью были притягательней, как красивая, загадочная женщина. Опасность, укрытая темнотой, делала эту женщину только более волнующей. Вторгаясь глубже, Мендельн подивился тому, что такое сравнение пришло ему на ум. Да, он определённо больше не был испуганным ребёнком, которым он являлся даже после того, как вырос.

Очертание, которое заметил Мендельн, должно было быть ближе, но теперь ничто из того, что он видел, даже отдалённо не напоминало его. Так что же, это всё-таки было его воображение, или то, что он обнаружил, ушло отсюда?

Рука дотронулась до его плеча.

Он развернулся… И никого за собой не нашёл.

— Кто ты? — прошептал Мендельн.

Джунгли упорно оставались тихими. Слишком тихими, на самом деле, для места, где звуки дня казались шёпотом по сравнению с тем, что начиналось после заката. В джунглях было больше жизни, чем в тысяче серамов, но по нынешнему состоянию этого было не сказать. От мала до велика все представители фауны подозрительно отсутствовали.

Но не успел Мендельн об этом подумать, как листья слева зашелестели… И тело, передвигающееся на двух ногах, проскользнуло на край его зоны видимости.

— Прибереги свои уловки и игры! — громко заворчал он. — Покажись мне, а не то! — Мендельн понятия не имел, что именно подразумевает под «а не то». В последние разы, когда угрожала беда, он вдруг произносил слова на древнем языке, которого никогда не знал, слова силы, которые спасали его не однажды. Тем не менее, он не был уверен, что слова защитят его от таящегося.

Оно снова двинулась, на этот раз вправо. Мендельн на автомате произнёс слово — и слабое серое сияние осветило ближайшую область.

Но он никак не ожидал увидеть то, что он увидел.

— Нет… — прохрипел брат Ульдиссиана, отказываясь воспринимать то, что открыло ему сияние. — Нет…

Это была галлюцинация… Или уловка, подумал он. Да, было похоже на то, и это укрепило его решимость.

Мендельну могло прийти на ум только одно создание, которое пошло бы на такое непотребство.

— Лилит… — и вот он стоит здесь один, дурак, чересчур уверенный в своих ничтожных способностях. Без сомнения, демонесса уже готовит смертельный удар. Как это произойдёт? Естественно, Мендельн погибнет каким-нибудь страшным образом, его смерть будет долгой и мучительной.

Странно, но смерть сама по себе не волновала его. Избежать хотелось того, что будет ей предшествовать.

Он не выкажет перед ней и тени страха. Если его кончина как-то поможет или хотя бы предупредит Ульдиссиана, это уже будет что-то.

— Очень хорошо, Лилит. Я в твоих руках. Подходи и делай, что хочешь.

Слова соскользнули с языка. Его надежды возросли. Он знал, что сила слов даст ему какой-то шанс хотя бы отсрочить неизбежное…

Что-то просвистело мимо уха. Последовал безобразный звериный вой, а за ним глухой стук , словно что-то столкнулось с одним из множества деревьев.

Мендельн стал всматриваться в направлении воя и увидел, что что-то зловещее прислонилось к одному из толстых стволов. Только убедившись, что образина не двигается, он наконец подошёл.

Это был морлу… Морлу, чьё горло пронзила стрела в месте, где между шлемом и нагрудником оставалось только полдюйма пространства. Мендельн начал тянуться к стреле, её присутствие пробудило в памяти другой кошмар…

Морлу поднял голову, чёрные глазницы уставились на Мендельна. Воин потянулся за братом Ульдиссиана.

Те же слова, которые он ранее использовал против одной из этих тварей в доме мастера Этона, вырвались у Мендельна. Тянущиеся руки морлу неистово затряслись. С бледных губ сорвалось бульканье.

Морлу снова размяк; только стрела, вонзённая в дерево, не давала звериной фигуре упасть к ногам Мендельна.

Без колебаний Мендельн приложил руку к чудовищной груди воина. Другие слова, тоже впервые произнесённые в Парте, легко соскользнули с губ брата Ульдиссиана.

Большинство не разглядело бы маленькое чёрное облако, отделившееся от морлу. Оно парило над ладонью Мендельна. Немного поглядев на загрязнённость, Мендельн сжал руку.

Облако исчезло.

— Больше ты не поднимешься, чтобы творить зло, — какая бы тьма не оживила морлу, наделив его подобием жизни, этот конкретный труп она не сможет воскресить. Мендельн об этом позаботился.

Но ещё оставалось то, что первоначально спасло его от слуги Триединого. Мендельн наконец тронул стрелу, к лёгкому испугу обнаружив, что всё древко покрывает грязь. Точно так же, как стрелу, которая убила одного из надзирателей мира.

— Этого не может быть… Он мёртв…

«Но жизнь — всего лишь одеяние, которое носят все, но недолгий срок…»

Хотя мысль промелькнула через его сознание, Мендельна бы ничто не смогло заставить думать, что будто она его собственная. Он и раньше ощущал в своей голове чужое присутствие. Оно всегда вело его, но теперь его слова лишь ещё больше встревожили Мендельна.

— Нет! — бросил он во тьму. — Он мёртв! Думать иначе — зло! Он закопан! Я был там! Я выбрал место! Я выбрал…

Он выбрал закопать тело очень близко к древнему сооружению с теми же знаками, что и на камне возле Серама. Мендельн поразился своей наивности. Почему он подумал, будто это он выбрал то самое место? Что-то побудило его сделать это, а он и рад был уступить.

Качая головой, Мендельн попятился…

И натолкнулся на кого-то другого.

Брат Ульдиссиана развернулся… И уставился в бледное, грязное лицо Ахилия.

Астрога был амбициозным демоном. Он сидел по правую когтистую руку Диабло, величайшего из Великих Зол, и был хорошим учеником. Ему всегда досаждало его подчинение Люциону, но, поскольку Люцион и в самом деле был сыном Мефисто, он ничего не мог с этим поделать.

Но в последнее время Люцион странно себя вёл. На своём посту Примаса верховный демон всегда выполнял дела в определённом стиле, но после того как он вернулся с какой-то загадочной засады, он изменился. Не знай Астрога наверняка, он мог бы поклясться, что это не сын Мефисто восседал отныне на троне Примаса. Конечно, это было невозможно — кто мог выдавать себя за Люциона?