Ричард Кнаак - Весы змея

После того, как она сделала несколько шагов, Ульдиссиан последовал за ней. Затем к ним присоединились Ромий и остальные эдиремы. Настроение импровизированной армии поднялось на новый уровень. Ульдиссиан ощущал их уверенность; вот теперь это была та сила, которая свергла храм в Торадже и сможет то же самое сделать в Хашире. Вот теперь это было начало того, чего Триединое будет по-настоящему бояться. Вот теперь это было нечто, он начал верить, с чем даже Лилит будет не готова столкнуться.

И быть может… Быть может… Это было нечто, что ещё как-то поможет ему найти Мендельна.

Арихан не прожил и половины срока жизни его покойного коллеги, Малика — который, по слухам, сам прожил более двух жизненных сроков, дарованных ему хозяином, — но казался почти достаточно старым, чтобы годиться в отцы мёртвому высшему жрецу. Арихан, который некогда был вором, лжецом, карманником и убийцей — и теперь использовал эти навыки даже чаще в качестве высшего жреца Диалона, — не признавал суетных выходок, которые Малик, частично ассенианец по рождению, так часто позволял себе. Малик был напыщенным петухом, носившим не только отличную одежду, но и сохранявшим лицо и тело, которые на самом деле не принадлежали ему, в течение многих десятилетий.

Выходец из самых низов столицы, сухопарый, бородатый Арихан ожидал дня, когда старший священник Мефиса в своей надменности зайдёт слишком далеко. Это предсказание недавно сбылось, но Арихан благоразумно скрывал своё ликование от остальных. Одно дело — ловким ходом продвинуться по иерархии, другое — выказывать довольство по поводу неудачи, которая сказалась на Триедином даже сильнее, чем на глупце, который погиб из-за неё. Ульдиссиан уль-Диомед играл важную роль в достижении конечных целей секты, а громадная неудача Малика разрушила любую возможность переманить деревенщину на их сторону. Теперь приходилось идти на более жёсткие меры.

Арихан был готов предложить свои услуги в выполнении этого сразу после кончины Малика, но произошло нечто странное, что заставило его промедлить. Примас, всегда предсказуемый в своём совершенстве, в последнее время действовал словно сам не свой. Он стал очень скрытный, и у него вошли в привычку продолжительные необъяснимые исчезновения. Ещё больше смущали Арихана приказы, которые могли с тем же успехом породить хаос среди жрецов, как и позволить им лучше координировать свои усилия.

Да, что-то здесь было не так… Но Арихан не имел понятия, как лучше подойти к этой трудности. Он определённо не собирался делиться своими опасениями со своими коллегами, особенно с новоиспечённой, но амбициозной заменой Малика. Если только…

Внезапно на пути высшего жреца оказался особенно страшный надзиратель мира. Так поглощённый собственными мыслями, Арихан чуть не столкнулся с дурнем.

Надзиратель мира, очевидно, был сумасшедшим, потому что не выказал ни малейшей тревоги по поводу своей оплошности.

— Владыка Примас желает говорить с тобой, старший жрец Арихан. Немедленно.

— Где он? — спросил бородатый старейшина, его монотонный голос выдавал его внезапное раздражение.

— Ожидает тебя в своих покоях, почтенный.

Арихан кивком отпустил человека и пошёл по длинной мраморной лестнице в темпе, который выражал уверенность, но не неуважение. По дороге он миновал ещё нескольких надзирателей мира на посту — стражники были неподвижны, как статуи. Почему-то это ещё больше углубило его опасения.

Часовые перед дверями в святилище Примаса дали пройти без лишних слов, из-за чего носитель мантии почувствовал себя так, словно уже умер. Примас не любил задержек; Арихан припомнил как минимум один инцидент, когда за такой грех грешник лишился своего сердца.

Всё было в кромешной тьме, когда он вступил в покои. Двери захлопнулись за ним с твёрдой окончательностью. Арихан заморгал, пытаясь приспособить глаза к чёрным комнатам. Он знал, в какой найдёт своего хозяина, но чего ради было гасить весь свет на пути? Обычно имелась по крайней мере масляная лампа или тусклый факел.

Жрец сделал шаг вперёд… И что-то примерно размером с кошку пробежало по его обутой в сандалию ноге.

Арихан нехарактерно для себя взвизгнул, что только добавило напряжения. Как это выглядело со стороны: высший жрец Диалона — или, вернее, Диабло — испугался чего-то столь маленького и неприметного? А ведь он служил хозяину ужаса! Арихан надеялся, что внимание Примаса было переведено в этот момент на что-то другое…

Теперь он видел достаточно как раз для того, чтобы пройти к самой сокровенной комнате. Он подумал, что, хотя он и мог бы наколдовать огонь, Примас, быть может, сохранял темноту с каким-то умыслом — неважно, с каким.

Когда Арихан добрался до двери в святилище его хозяина, она открылась сама по себе. Его встретило тусклое неземное освещение. Арихан посмотрел вниз на свои узкие ладони, которые теперь были гнилостно-зелёными.

— Входи, входи, высший жрец Арихан! — позвал Примас на удивление возбуждённым голосом.

Делая, как приказано, Арихан подошёл ближе к трону. Приблизившись, он увидел Примаса, огромного, бородатого мужчину, на вид одновременно старше и младше, чем он, изучающего его со странным восхищением. Арихан снова подумал о недавних изменениях в личности персоны перед ним. Раньше он всегда знал, чего ожидать… Но на этот раз — нет.

По традиции, жрец встал на одно колено прямо у ног своего хозяина. Он знал, что Примас и в самом деле был отпрыском владыки Мефисто, но всегда поминал его по смертному титулу, а не по имени.

Никогда как Люциона.

— Великий и могущественный Примас, сын наивеличайшего Мефисто, твой преданный слуга, Арихан, здесь по твоей просьбе. Как я могу служить тебе?

Примас ответил короткой, странной усмешкой. Арихану доставило трудность не посмотреть вверх в ответ на этот приводящий в замешательство звук. Он никогда не слышал, чтобы хозяин смеялся столь… Столь безумно.

Почти сразу, как только он подумал это, жрец придержал кощунственные подозрения. О Примасе не годилось думать как о больном, это было неприемлемо и опасно для здоровья.

— Поднимись! Поднимись же, высший жрец Арихан! — почти весело приказал сидящий на троне.

Арихан подчинился. Он старался сохранить выражение уважения на лице и во взгляде. Возможно, это была проверка. Возможно, его хозяин хотел узнать, насколько решительным и преданным был Арихан.

— Я к твоему распоряжению, великолепнейший.

— Да… Да, ещё бы… — Примас опёрся на один из подлокотников трона. — Это… Я — Голос Триединого, не так ли?

— Ну конечно, великолепнейший, — Арихан почувствовал, что его брови начинают сходиться от озабоченности и замешательства, но попытался сдержать это действие. Он сохранит выражение обожания на лице, какой бы ни оказалась следующая выходка Примаса.