Нелла Тихомир - Сокровище Единорога

- Мне кажется, они за мной не гнались, - поспешно добавил принц, похоже, заметив, какое впечатление произвел его рассказ.

- Все равно, лучше нам всем в лагере сидеть, - буркнул Ларра. - Обороняться легче.

- Я его одного не брошу, - Нимве опустила голову. - Я уже сказала.

- Помереть решила за него? - бросил Ларра. - Гляди, так и…

- Оставь ее, - перебил принц. - Не надо.

Сплюнув себе под ноги, Ларра исчез за обрывом. Принц постоял, потом присел рядом и спросил:

- Как он?

- Лучше. Гораздо лучше, - Нимве подняла глаза.

- А ты?

- Тоже.

- Не бойся, - помолчав, выговорил Сэтнар. - Хочешь, мы лагерь сюда перенесем?

Нимве покачала головой.

- Ладно, - юноша поднялся. - Тогда я буду рядом, наверху, за деревьями. На всякий случай. Предосторожность не помешает.

До самого вечера в лагере не прекращалось движение. Нарубив веток и кустов, парни устроили завалы вокруг стоянки, а возле Нимве и Мафхора постоянно кто-то дежурил.

Однако чужие не появились.

В следующие пару дней, немного осмелев, Ларра предпринимал вылазки в лес. Он никого не встретил, не нашел никаких следов, и путники начали склоняться к мысли, что принцу все это просто померещилось.

Настали четвертые сутки после совершения Обряда.

Время двигалось к полудню, и Нимве, сидя у костра, как раз закончила готовить отвар, заметив про себя, что придется опять идти в лес за травами. Тревога в лагере улеглась, поэтому на берегу, кроме нее и мага, никого больше не было.

Решив сменить раненому повязки, Нимве подошла к лежанке - и остолбенела.

Глаза Мафхора были открыты, и он смотрел на нее.

Выронив котомку, Нимве упала на колени. Взгляд раненого следил за ней, и она видела, что это стоит ему труда.

- Слава Творцу… - Нимве осторожно коснулась пальцами впалой, заросшей щеки Мафхора. Он втянул воздух, пошевелил рукой, и по лицу прошла судорога боли.

- Тише, тише, - Нимве наклонилась ближе. - Глубоко не дыши. Ты ранен, и у тебя ключица сломана. Поэтому постарайся не двигаться.

Его губы дрогнули, он попытался заговорить, но Нимве проворно заслонила ему рот ладонью.

- Нет-нет, ты что… Если хочешь что-то сказать, просто подумай. Хорошо?

Он на миг опустил - и тут же поднял веки. Нимве осторожно отвела ему волосы со лба.

- Вот и хорошо, - произнесла она. - Теперь с тобой все будет в порядке, вот увидишь…

Через четверть часа Мафхор уснул или опять потерял сознание. Нимве почти бегом вернулась в лагерь. Здесь были только принц Инис, Ларра да барон. Ларра у костра варил обед, остальные молча сидели в стороне.

- Сядь, что ли, поешь, - покосившись, буркнул Ларра. Нимве не заставила себя упрашивать.

Обедали в молчании. Нимве порывалась спросить, где Сэтнар, но всякий раз останавливала себя. Инис, замкнутый и отстраненный, упрямо смотрел в тарелку. И что теперь будет, думала Нимве, украдкой наблюдая за ним. Теперь, после того, как все раскрылось - да они в жизни не помирятся! Хорошие же у нас правители, гад и стерва, одно слово… Нимве сделалось так жалко этих, в сущности, мальчишек, что защемило сердце. Она не представляла, что стала бы делать, узнав такое о своей семье. Ведь это впору удавиться.

Никто не заметил, когда на стоянке появился Сэтнар.

Он подошел к костру, босой, растрепанный и бледный. В руке был длинный сверток. Прежде, чем хоть кто-то успел опомниться, принц швырнул сверток под ноги брату. И тогда Нимве поняла, что это.

Меч Таэнана.

- Он твой, - хриплым голосом выговорил Сэтнар. - Можешь его забрать. Насовсем. И я, здесь, перед свидетелями… я отказываюсь… отрекаюсь от престола. В твою пользу. Мне такой ценой ничего не надо.

Инис медленно выпрямился, глаза сверкнули, губы сжались. Поставив миску наземь, он встал.

- Я знаю, ты считаешь меня ничтожеством, - выговорил он. - Но я же… я все-таки твой брат! Зачем же ты меня унижаешь, да еще перед людьми, а?

- Унижаю? Я не…

- За кого ты меня держишь? - Инис подался вперед.- Я что, по-твоему, шакал? Это то, что ты обо мне думаешь?

- Успокойся! Я, кажется, не давал повода…

- Ты у нас - само совершенство! - не унимался Инис. - Весь такой благородный! Отказывается он! Смотрите все! А я? Я что теперь должен, как коршун на падаль броситься? А мне - мне такой ценой все это нужно? Я, по-твоему, дерьмо ничтожное, чтобы после того, как моя собственная мать… - его голос пресекся, на глазах выступили слезы, но, глотнув, переведя дыхание, он продолжил:

- Моя мать наняла для меня убийц. И после этого ты считаешь, что я, как ни в чем не бывало, поеду, и… Нет. Если я… если ты ей так дорог, я отойду в сторону. Вообще не вернусь домой. Я не вернусь туда, ясно? И можешь забирать эту проклятую железяку! - Инис пнул завернутый в кожу меч. - И все остальное можешь забирать! Мне ничего от вас не надо! Ты вообще меня больше не увидишь, я перестану вам мешать!

- Не ори на меня! - стиснув кулаки, ответил брат.

- А то чего ты сделаешь? - Инис подступил вплотную. - Что? Ну, что?

- Эй, эй, уймитесь! - Ларра вскочил, но близнецы не обратили на него внимания. Нимве следила за ними, кусая губы, как болезнью, заражаясь их гневом, сделалось трудно дышать…

- Ты ненавидишь меня! - крикнул Инис. - Всегда ненавидел! И даже скрыть не пытался!

- Дурак ты, Инис, - ответил брат. - Владыки, какой же ты дурак…

- Ну, да, - стараясь совладать с прыгающими губами, ответил Инис. - Я дурак. Сознаюсь. До тебя мне далеко. До тебя, и твой дорогой матушки. Только вот скажи, когда она для меня убийц нанимала, ты где в это время был? Прятался рядом за занавеской?

Размахнувшись, Сэтнар влепил ему пощечину. Миг тишины… Инис бросился на брата. Они схватили друг друга за одежду. Замелькали кулаки, с губ Сэтнара брызнула кровь. Близнецы упали наземь, покатились в пыли, будто уличные мальчишки.

Нимве не заметила, как очутилась на ногах. Темная пелена застлала глаза. В лицо дул ветер, летела какая-то труха, но она не обращала на это внимания. Братья катались по земле, рыча, будто звери. Ларра безуспешно пытался их разнять.

Из груды хвороста Нимве выдернула толстый прут. Бросилась к близнецам и с воплем принялась стегать их по чему попало: по головам, плечам, по вскинутым рукам. Лупила, пока рев ярости не сменился криками боли. Лишь увидав их лица, изумленные глаза, остановилась, тяжело дыша.

- Как вам не стыдно, - произнесла она. - Как не стыдно! Вы же братья. Вы же братья! Другие мечтают, чтобы у них был брат или сестра! А вы… Почему вы не можете просто жить? Просто любить друг друга? Ответьте, почему?!

Она выкрикнула последние слова, швырнула хворостину - и костер взорвался, выплюнув мириады алых искр, а деревья у стоянки зашаталась, заскрипели, как в грозу, с них посыпались сучья, желуди и листья. Всасываясь в огненный столб, они сгорали, вспыхивали в раскаленном вихре.