Джон Норман - Охотники Гора

Я был доволен своими матросами. Они работали с таким старанием, что я готов был каждому из них привезти из Лауриса рабыню из пага-таверны для прислуживания ему за обедом.

– Как идут дела? – спросил я, подходя к Турноку.

– Все в порядке, капитан – ответил он.

Я и сам видел, что работа близится к концу. Лагерь Марленуса, великого убара Ара, полагаю, находится где-нибудь в глубине леса, к северу или северо-востоку от Лауриса. Вполне вероятно также, что Марленус мог воспользоваться тем лагерем, который он возвел, находясь здесь несколько месяцев назад, когда, устав от государственных дел, охотился в северных лесах и, помимо четвероногих хищников, поймал Вьерну, предводительницу женщин-разбойниц, вместе с несколькими членами ее банды. Это событие, думаю, сделало Марленуса излишне самоуверенным.

Второй раз, полагаю, ему уже не удастся захватить Вьерну с такой легкостью.

– Еще пара кольев – и изгородь будет закончена, – сообщил Турнок.

Я взглянул на солнце: его нижний край уже спрятался за верхушками деревьев. Через пол-ана начнет темнеть.

Рабам самое время для побега.

Я посмотрел на Ширу.

– Поднимайся, – сказал я. Она покорно встала на ноги.

Я еще раз окинул взглядом ее крепкую фигурку в короткой шерстяной тунике без рукавов, волосы, стянутые на затылке белой лентой, руки, скованные цепями, ошейник… И внезапно впервые понял, что она красива.

Она внимательно посмотрела на меня. Руки у нее медленно сжались в кулаки.

– Ты приобрел меня именно для этого? – спросила она.

– Да, – ответил я.

Шира повернулась и проскользнула в щель в изгороди, еще не забранную кольями. Оказавшись по ту сторону изгороди, она, не оглядываясь, быстро направилась в лес.

В ее интересах было как можно скорее оказаться в руках разбойниц Вьерны. Уже через ан голодные слины выйдут на охоту.

– Что будем делать теперь, капитан? – спросил Турнок, закончивший загонять в землю недостававшие в стенке забора колья и с гордостью оглядывающий творение рук своих.

– Теперь будем готовить еду, – ответил я, – ужинать и – ждать.

Ближе к полуночи, в двадцатом ане по горианскому времени, с наружной стороны ограждения до нас донесся какой-то легкий шорох.

– Костер не гасить, – приказал я вполголоса, – но от огня держаться подальше.

Оставленный гореть костер свидетельствовал о том, что мы не имеем враждебных намерений и хотим установить контакт. И все же на свет выходить не следовало, поскольку лесные жители могли оказаться не столь миролюбивы и поприветствовать наше появление выпущенными из темноты стрелами. Однако это, видимо, не входило в планы лесных жителей, в противном случае, думаю, мы бы не услышали их приближения.

Более того, чуть позже они сознательно сломали сухую ветку в руках, чтобы привлечь к себе внимание и посмотреть на ответную реакцию.

Я подошел ближе к огню, чтобы они смогли убедиться в том, что я не вооружен.

– Я – Боск, торговец свободного острова Таборга! – крикнул я в темноту. – Я хочу говорить с вами.

В лесу царила тишина.

– Мы привезли с собой товары для обмена, – продолжал я.

Из темноты вынырнула девушка, одетая в шкуры лесных пантер. В руке она держала лук и выглядела весьма уверенно.

– Разожгите огонь поярче, – приказала она.

– Давай, – кивнул я Турноку.

Он неохотно подбросил в костер охапку хвороста, и вскоре пламя осветило всю внутреннюю часть лагеря. Мы не могли видеть, что происходит за изгородью.

– Пусть горит так же ярко, – распорядилась женщина.

– Подбрось дров, делать нечего, – сказал я Турноку.

Теперь каждый из находящихся внутри ограниченного изгородью пространства был виден как на ладони и представлял собой отличную мишень.

– Снимите мечи и бросьте оружие, – продолжала командовать женщина.

Я бросил на землю поясной ремень, меч, щит и нож. Матросы с явной неохотой последовали моему примеру.

– Отлично! – донесся до нас с внешней стороны изгороди довольный голос женщины.

Она настороженно наблюдала за нами. Теперь, в свете ярко пылающего костра, мы тоже могли рассмотреть ее как следует.

На ней были коротко подрубленные шкуры, а в руке она сжимала лук. Левое запястье украшал широкий золотой браслет; на щиколотке правой ноги также сверкала изящная золотая полоска. Это была настоящая женщина-пантера.

– Вы окружены, – сообщила она.

– Не сомневаюсь, – ответил я.

– Сейчас в сердце каждого из вас нацелена стрела.

– Это тоже не вызывает сомнений.

– Вы отдаете себе отчет в том, что, если только пожелаем, мы можем захватить вас в плен и обратить в рабство?

– Конечно.

– Хорошо. О чем же вы хотели поговорить?

– Может, нам лучше беседовать не через забор?

– Вытащите из заграждения несколько кольев, и мы поговорим через проем, – предложила женщина.

Я обернулся к Турноку:

– Вытащи из частокола четыре кола. Здоровяк крестьянин с видимой неохотой выполнил мое распоряжение. С гордо поднятой головой женщина-пантера вошла на территорию нашего лагеря. Здесь она внимательно осмотрелась. Взгляд у нее был пристальный и бесстрашный. Она подошла к лежащему на земле оружию и ногой отодвинула его подальше от стоящих мужчин.

– Садитесь, – предложила она матросам, указывая на пространство возле образуемой частоколом стены. – И повернитесь лицом к огню.

Я жестом подтвердил, что они должны в точности следовать ее указаниям.

– Устраивайтесь ближе друг к другу, – распорядилась она.

Я снова кивком головы подтвердил ее приказ. Она сознательно усадила их лицами к огню, чтобы глаза, привыкшие к свету, не смогли сразу привыкнуть к темноте. Теперь, если костер внезапно потушить, мои люди в течение целого ена будут слепыми и беспомощными, в полной зависимости от женщин-пантер. Не зря им приказали и расположиться ближе друг к другу, чтобы разбойницам, вздумай они начать стрельбу, легче было выбирать себе цель. Женщина тоже устроилась возле костра, по-мужски скрестив перед собой ноги. Из-за частокола опять донесся какой-то звук, и я увидел, как из темноты выплывает что-то белое, с обеих сторон стиснутое двумя женщинами-пантерами.

Приблизившись к частоколу, разбойницы втолкнули свою жертву внутрь огороженной территории. Цепи по-прежнему оставались на руках рабыни, а запястья теперь дополнительно стягивали кожаные ремни. Туника на ней была разорвана до пояса, а шерстяная лента, перевязывавшая прежде ее волосы, исчезла совсем. Пришедшие рывком поставили Ширу на колени у самого костра. Голова ее была низко опущена, на спине виднелись рубцы от плетей.

– Неподалеку отсюда мы встретили эту плутавшую по лесу рабыню, – сообщила женщина.

– Это моя рабыня, – сказал я.