Джон Норман - Рабыня Гора

Смотрит сверху вниз.

– Вот я и добрался до тебя.

– Да, хозяин.

Опустился на колено. Рванул ярлычок на моем ошейнике. Прочел вслух: «Перешлите меня леди Элайзе из Ара, из Шести Башен». Рассмеялся:

– Ты – служанка женщины?!

Приподнял меня и снова швырнул на спину, прижав к плоту. Едва не лишившись чувств от его прикосновения, я прикрыла глаза.

Отпустил. Встал. Снова смотрит сверху вниз.

– Я люблю тебя, хозяин.

Пнул с размаху, я вскрикнула от боли.

– Лгунья!

Снова присел рядом, вытащил из древесины нож. Острие прижалось к горлу.

И опять воткнул в дерево в футе от меня.

– Нет. Акулы, нож – слишком милосердно для тебя.

На мое горло легла его рука. Сломать мне шею – ничего не стоит.

Я задрожала.

Рука его задумчиво поползла к моей правой груди.

– Нет, – размышлял он. – Акулы, нож – все это слишком милосердно.

– Пощади несчастную рабыню, – взмолилась я. Но в глазах его не было жалости. Его рука ползла по моему телу.

– Я гнался за тобой, – проговорил он. – Эти болваны из «Чатки и курлы» были настолько любезны, что сообщили, что тебя отправили на «Сокровище Джеда». Мы захватили небольшую галеру. Объединились с моряками из Порт-Кара. Я искал тебя во время боя. Это было непросто. Но пленников убедили заговорить. Выживших с «Сокровища Джеда» подобрало таранное судно «Лучана из Телнуса». Мы искали его. И нашли. Галеру уничтожили в сражении. Мои люди поплыли на корабль Порт-Кара. А я все охотился за тобой.

– Твоя охота была удачной, хозяин, – заметила я. – Ты добыл меня.

– Да. Добыл. Коварную маленькую лгунью, дрянь, предательницу в ошейнике. – Он взглянул на меня. – И вот она лежит передо мной, голая, связанная, в моей власти.

– Да, хозяин.

– Шлюха.

– Да, хозяин.

Он повертел из стороны в сторону мою голову.

– Даже уши проколоты!

– Да, хозяин.

– Ты еще узнаешь, шлюшка: месть воина – не шутка.

– Я твоя, хозяин. – Сквозь туман я глядела ему в лицо. Под нами покачивался плот. Я связана, в его безраздельной власти, прикрывавший мое тело обрывок ткани сорван. Мы одни на оставшемся от корабля обломке, в открытом море. – Я твоя, хозяин, – прошептала я, – делай со мной что хочешь.

Правая рука его все скользила по моему телу. Обхватив меня левой, он яростно – губами, зубами – впился в мою шею чуть повыше ошейника.

– Я люблю тебя, Клитус Вителлиус! – закричала я.

Он ударил наотмашь: я, рабыня, посмела назвать его по имени!

И снова набросился на мое тело.

– Я твоя! – не в силах сдержаться, закричала я. Пусть слышит море и небо. Пусть слышит он.

Под сверкающими звездами Гора, под тремя белыми лунами и темным небом среди огромного пустынного океана я лежала на грубой древесине в объятиях Клитуса Вителлиуса, моего хозяина. В бревна бились волны. Он отвязал меня от кольца, чтобы, следуя его указаниям, я могла услаждать его плоть.

Положив голову ему на живот, я обвила его руками. Лежа на спине, он держал в ладонях мою голову.

– Только не думай, что ты моя любимая рабыня, – предупредил он. – Ты всего лишь лгунья, моя пленница, предательница, которую я походя взял.

– Знаю, хозяин, – я прижалась к нему губами. Он не щадил меня. Досталось мне здорово.

– На твоем месте, – проговорил он, – я бы трясся от страха. Я поцеловала его.

– А ты не кажешься испуганной.

– Я всегда боялась тебя, хозяин, – призналась я. – Боялась твоего неистового нрава, твоей силы, твоей воли. Но я люблю тебя.

Резким рывком перевернув меня на спину, прижав к бревнам, он ел меня глазами.

– Лгунья!

– Это правда, хозяин. – Я заглянула ему в глаза.

– Ты любишь всех подряд!

– На мне ошейник. Он рассмеялся.

– Я – земная женщина. И не в силах устоять перед объятиями мужчин Гора. Но тебя, хозяин, я люблю больше всех, только тебя люблю по-настоящему.

– Выкручиваешься, хочешь избежать наказания.

– Нет, хозяин. Наказывай.

Ладони его крепко сжимали мои руки. Какой сильный! И какая я слабая!

– Ты в моих руках.

– Да, хозяин.

– И не рассчитывай своими улыбочками и нашептываниями отвратить мою месть.

– Не рассчитываю, хозяин.

Он раздраженно вскочил. Отошел на пару шагов, уставился в море. Я по-прежнему лежала на своем месте. Обернулся, смотрит.

– Я в твоей власти, хозяин, – уверила его я. – Мсти.

Он вынул нож и с яростью ткнул его обратно в ножны. Отвернулся.

Я улыбнулась, встала на колени, потянулась всем телом и промурлыкала:

– Девушка проголодалась.

Он не шевельнулся, все смотрел в море.

– Странно, – проговорил он наконец.

– Что странно, хозяин?

– Молчи, рабыня.

– Да, хозяин.

Не станет он делиться со мной своими мыслями.

– Может ли это быть, Клитус Вителлиус? – пробормотал он, нетерпеливо обернулся и посмотрел на меня.

– Я предала тебя, хозяин, – заговорила я, – потому что любила. Не люби я тебя так – не смогла бы так ненавидеть. Жила мыслью о мести и, когда подходящий момент представился, совершила это изощренное, немыслимое предательство. А когда тебя увели, себя не помнила от горя. Плакала, кричала. Предала своего любимого! Все в жизни точно в прах обратилось. Лучше бы меня предали. Когда узнала, что ты бежал, чуть с ума не сошла от радости. Знать, что ты жив, на свободе – больше мне ничего не надо.

– Предательница, – бросил он.

– Я здесь, – напомнила я. – Делай со мной что хочешь. Он сверлил меня бешеным взглядом. Отвернулся. Снова глянул мне в лицо.

– Скоро рассвет. Я устал. Пора связать тебя на ночь.

– Пожалуйста, не связывай меня, хозяин. – Я встала, откинула назад волосы, улыбнулась. – Обещаю: я не убегу.

Плот подо мной ходил ходуном.

– Я хорошо знаю, как наказывают убежавших рабынь.

– Ложись к кольцу, – приказал он, – и молчи.

– Да, хозяин.

Я легла у кольца.

– На бок!

Повернулась на бок. Он – хозяин. Я почувствовала, как он крепко стягивает мне руки за спиной.

Как убедить его в моей любви? Так хотелось, чтоб знал, как я люблю его. А потом пусть делает со мной что угодно.

Оторвав две полоски ткани от моей туники, он скрутил их, продел под ошейник, привязал импровизированную веревку к ввинченному в древесину железному кольцу. Привязь короткая, не длиннее дюйма. Вынул из ножен нож, воткнул в бревно в нескольких дюймах от себя и улегся. Отвернулся от меня и тут же заснул.

Гнев, ярость воина – все это я могу понять. Но куда больнее ранило недоверие.

Голову почти не повернуть. Привязал к кольцу едва ли не вплотную. Руки не освободить. Воин связывал.

Я хотела быть его любимой рабыней, а стала пленницей, предательницей, и вот теперь, пойманная, лежу, спутанная веревками, жду мести преданного мною хозяина, воина Гора.

Знаю – месть его еще не свершилась. Я беспомощно заворочалась. Впервые стало по-настоящему страшно. К тому же на плоту становилось холодно.