Джон Норман - Рабыня Гора

– Не хочу быть рабыней! – Элайза задыхалась, отплевывалась, с головы ее текла вода.

Он снова окунул ее. Подержав подольше, вытянул из воды. Снова она задыхалась, снова отплевывалась и кашляла. С волос ручьем текла вода. Глаза блестели от воды и пены.

– Нет! – бессвязно бормотала она. – Не буду рабыней!

Он опять опустил ее голову в воду. Не утопил бы!

Но вот вытянул за волосы.

– Повинуюсь, хозяин! – выдохнула она.

Уложив ее на живот у края ванны, через голову он надел на нее кожаную петлю. Проворные сильные руки быстро затянули петлю, зафиксировали – так не выскользнет. Теперь можно затянуть сильнее, как удавку. Ослабить – нельзя.

Точно не веря в происходящее, Элайза Невинс повернулась на бок. Потрогала охватившую горло петлю. Она на привязи. Подняла глаза на воина.

– Хозяин?

– Скоро, – бросил он.

– Кто посадил меня на привязь?

– Боек из Порт-Кара, – ответил он.

– Нет! – закричала она. Ясно – услышала имя врага.

– Да, – отчеканил Боек из Порт-Кара.

Ее била дрожь. Да, быть его рабыней – не сахар. Я ей не завидую. Имя Боска из Порт-Кара повергает женщин Гора в ужас.

Дернув за привязь, он поставил ее на колени.

– Где ключ от ошейника? – Он кивнул в мою сторону.

– В желтом ящике, в туалетном столике, – поспешно ответила она. – Под шелком.

– Принеси, – приказал мне Боек из Порт-Кара.

Я бросилась к ящику, нашла ключ. Повиновалась мгновенно, не мешкая. Он говорил, как говорит хозяин. Горианин.

По его знаку я сунула ключ в руку Элайзы и встала на колени спиной к ней.

– Сними ошейник, – велел он Элайзе. Неловкими движениями она отомкнула замок, стянула с меня ошейник, положила его вместе с ключом на пол.

– Скажи: «Ты мне больше не принадлежишь», – приказал воин.

– Ты мне больше не принадлежишь, – послушно повторила Элайза. Вскочив на ноги, стиснув кулаки, я повернулась к ней. Она испуганно сжалась. Вот и она на привязи, на коленях! – злорадствовала я.

– На колени! – прозвучал приказ.

– Да, хозяин. – Я встала на колени рядом с Элайзой Невинс. Я – рабыня.

Стоя перед Элайзой, он смотрел на нее сверху вниз. У нее подрагивали губы.

– Ты – агент Курий, – провозгласил он. – И красотка невольница. Тоже немалая ценность.

– Меня отвезут в Порт-Кар на допрос?

– Да.

– Я ничего не скрою. Все расскажу, что знаю, – под пытки ей явно не хотелось.

– Разумеется, – кивнул он. Глянул в высокое узкое окно. На фоне ярко-синего неба, сверкая, вздымались башни Ара.

– До полудня далеко, – напомнила она. – При дневном свете меня непросто будет вывезти из города.

Это верно. Воины на тарнах патрулируют город с воздуха.

– Ты, конечно, – продолжала она, – дождешься темноты.

– Действительно, пленница, – согласился он и добавил: – Не бойся. Мы придумаем, как скоротать время.

– Как меня повезут из города?

– Голую, связанную, перекинув через седло тарна.

– Не слишком достойный способ перевозить свободную женщину.

– К вечеру, – пообещал он, – ты будешь вполне подходящим грузом для такого транспорта.

Ее передернуло.

– Иди к туалетному столику, встань на колени.

Она повиновалась. Присев рядом, длинным свободным концом привязи он стянул ей лодыжки. Теперь веревка вилась от ее горла к ногам. Руки он оставил свободными.

– Доставай косметику, благовония, – повелел он. – Ты должна быть ослепительно красивой.

Она понуро потянулась к ящичкам и щеткам.

– Пойди в парадные покои. – Он повернулся ко мне. – В моих вещах найдешь клеймо. Разведи жаровню, раскали его. Там же серьги и седельная игла. Принеси.

– Да, хозяин.

Солнце уже близилось к закату, когда я внесла в спальню жаровню, толстой тряпкой держа ее за ручки. Раньше я не могла этого сделать – в комнате стало бы слишком жарко.

– Какая ты красивая, Элайза! – Я изумленно замерла. Подтянув к подбородку плотно сомкнутые колени, она сидела на мехах в изножье кровати. Петли на шее уже не было, ноги по-прежнему связаны, руки стянуты за спиной. От левой щиколотки к кольцу на ножке кровати тянулась цепь длиной футов пять. Сколько ночей проспала я, прикованная цепью на этом самом месте! Здесь же, у собственного ложа, будут клеймить и ее. Так решил Боек.

– Джуди, – простонала она, – что он собирается со мной делать?

– Клеймить, – объяснила я.

– Нет!

– Тебя не заставляли являться на Гор.

Она завозилась, пытаясь выбраться из пут. Боек из Порт-Кара вытянул из жаровни клеймо, посмотрел и сунул обратно. Скоро будет готово.

– Зверь, варвар! – закричала она, пытаясь отползти назад. Но уткнулась в каменную стенку ложа. Все, дальше ползти некуда.

Он швырнул ее на бок, приткнул в угол между каменной стенкой и плитами пола, связал ей бедра, оставив между плотными кожаными ремнями небольшой зазор – для клейма, знаком велел мне подтащить ближе жаровню и подать ему тряпку, чтобы взяться за раскаленную рукоятку.

– Помоги мне, Джуди! – плакала Элайза.

– Тебя не заставляли являться на Гор, Элайза, – напомнила я. Связанная, лежала она на боку, притиснутая к изножью кровати. С другой стороны подоткнуты меха – не сдвинуться. Ноги крепко стянуты. Сверху всем своим весом навалился Боек. Она закрыла глаза.

А я глядела в сторону. В предвечернем небе плыли облака. Солнечные лучи золотили башни. В вышине парили птицы.

От ее крика я зажмурилась. Клеймо неторопливо делало свое дело – метило жертву. Запахло паленым. Боек не спешил. Работал на славу.

Я открыла глаза. Какое голубое небо! А птиц еще больше.

Послышались всхлипывания. Вот и еще одна рабыня появилась на Горе.

Со слезами на глазах она смотрела на меня. Все. Помечена как следует, на веки вечные.

– Я – рабыня, – проговорила она.

– Да, – отозвалась я.

– Убери жаровню, – распорядился Боек из Порт-Кара. – Клеймо положи на холод.

– Да, хозяин. – Я вынесла жаровню с клеймом из комнаты. В парадных покоях вынула клеймо из жаровни, положила на пол рядом с его вещами, остывать.

Когда я вернулась в спальню, новоявленная рабыня сидела, привалившись к кровати, а ее хозяин седельной иглой прокалывал ей левое ухо. Вот игла вошла в мочку, показалась капелька крови. Теперь правое. Он вдел ей в уши принесенные мною серьги – золотые кольца около дюйма диаметром, застегнул. Отдал мне иголку – вытереть и положить на место, что я и сделала.

Придя обратно, я обнаружила, что он развязал ее, оставив только цепь на левой лодыжке, что вела к кольцу на ножке кровати.

С клеймом на теле, с серьгами в ушах, прикованная за ногу, она лежала, утопая в мехах, на полу у собственного ложа.

– Здравствуй, рабыня, – приветствовала ее я.

– Здравствуй, госпожа, – отвечала она.

– Принеси вина, – приказал Боек. – Рабыня будет служить мне.