Джон Норман - Рабыня Гора

– Ноги у тебя красивые? – спросил конвоир вторую девушку в цепочке.

– Да, хозяин, – с улыбкой ответила она.

– Знаешь, что полагается, если врешь свободному мужчине?

– Сам посмотри, хозяин, – смело предложила та, по-прежнему улыбаясь. – Вот увидишь, бить меня не придется.

Стоявшая последней негодующе вскрикнула.

Вынув нож, мужчина отхватил подол ее струящегося белоснежного платья, и теперь оно, соблазнительно короткое, словно дразня, едва прикрывало ноги.

– Бить тебя не придется, – признал он.

– Спасибо, хозяин, – отвечала девушка.

Последняя в цепочке, возмущенно фыркнув, вскинула голову.

– А у тебя красивые ноги? – обратился мужчина ко второй девушке.

– Не знаю, хозяин, – прошептала та, – я всего лишь служанка женщины.

– Посмотрим, – объявил мужчина, и ее строгое одеяние в мгновение ока превратилось, как и у первой, в коротенький балахончик рабыни.

– Можно говорить? – подала она голос.

– Говори, – разрешил мужчина.

– А у меня… красивые ноги? – выдавила она.

– Да, – ответил он.

– Девушка довольна, – проговорила она, выпрямившись, как и остальные.

– Бесстыжие вы все! – напустилась на них та, что стояла последней.

– А ты? – полюбопытствовал мужчина.

– Я – рабыня женщины, – гордо объявила она. – Я выше этого. – На конвоира она и не глядела. – У меня есть чувство собственного достоинства!

– Рабыне чувство собственного достоинства не полагается, – отчеканил он. – Ну-ка, посмотрим на твои ножки. – Взмах ножа – и от ее платья остались лишь коротенькие пикантные лохмотья. Теперь, хоть она и служанка благородной дамы, ее ноги открыты на всеобщее обозрение.

– Замечательные ножки, – причмокнул он.

Она вздрогнула, но мне показалось, что такая оценка не так уж для нее неприятна. Каждой женщине хочется нравиться мужчинам.

– Я… хочу быть рабыней женщины. – В ее голосе, показалось мне, зазвучали нерешительные нотки.

– Ты так боишься мужчин? – спросил он.

Она не ответила.

– То, чего хочешь ты, не имеет значения. – Он в упор взглянул на нее. – Так?

– Так, хозяин.

Он провел ладонью по ее шее, по подбородку.

– Тебе никогда не хотелось, чтобы к тебе прикоснулся мужчина?

– Иди ко мне! – звала первая. – Я буду тебя любить, как никто никогда в жизни не любил!

– Он ко мне притронулся! – завопила последняя.

– Вот распутница! – расхохоталась первая.

Мужчина подошел к первой девушке и стиснул ее в объятиях. Вскрикнув от наслаждения, она прижалась к нему всем телом, тая от желания, готовая отдаться. Он жадно поцеловал ее – вот-вот, позабыв обо всем, они рухнут на пол и предадутся неистовым ласкам.

– Я тоже могу целовать! – закричала последняя. – Хозяин! Прошу тебя, хозяин!

– Нет! – стонала первая. – Она – ничто. Не уходи. Я такая горячая! Вот увидишь – до сих пор ты и не знал настоящих ласк рабыни!

Из лагеря – судя по звукам – вывозили вторую повозку. Наверно, с провиантом – подумала я тогда. Но, как потом оказалось, драгоценное приданое разложили по двум повозкам, выбросив из одной провизию – чтобы была полегче и двигалась быстрее.

В шатер вошел мой хозяин.

– Потом с ней побалуешься, – бросил он воину, держащему в объятиях закованную в цепи рабыню. Тот неохотно оттолкнул стонущую девушку.

– Слушаюсь, предводитель, – с ухмылкой гаркнул он.

– Когда нас начнут насиловать, когда придет время ублажать мужчин, – молила первая, та, которую он только что обнимал, – возьми меня первой, позволь служить тебе.

– Уж не забуду, шлюшка моя, – обещал мужчина.

– Спасибо, хозяин, – прошептала девушка.

– И Донну не забудь, – заговорила вторая.

– И Чанду, – добавила третья.

– И Марлу, – послышался голос четвертой.

– Но сначала – Лена, – отчеканила первая.

Мужчина взглянул на четвертую в ряду девушку. Под его взглядом она выпрямилась. Левое запястье плотно охвачено железным кольцом, она на цепи, прикована вместе с остальными.

– И Марлу? – спросил он.

– И Марлу, – ответила она.

– Разве ты не рабыня женщины?

– Оставь мне местечко у твоих, ног, хозяин. Я рабыня мужчины.

Мой хозяин обошел скованных цепью девушек.

– Четверо красоток, – проговорил он, – неплохой улов. Позабавимся вволю, а потом продадим за хорошую цену.

Как естественно прозвучали для меня эти слова! И как ужаснули во мне земную женщину! Почему здешние мужчины и не думают хоть как-то завуалировать свое превосходство? Почему не притворяются, что его и в помине нет? Почему не прячут его? Почему не желают отречься от права первенства, с рождения дарованного им природой? Почему не стараются превратиться в слабые, жалкие создания, не терзают, не обделяют самих себя, как мужчины Земли, что кичатся своими подавленными, угнетенными инстинктами? Недостает смелости быть ведомыми? Не хватает силы быть слабыми?

– На цепь ее, – взглянув на меня, приказал мой хозяин.

Я окаменела. Эта цепь – не для меня! Я – его девушка! Не какая-то новая рабыня. Я хорошо служила ему.

Мужчина свистнул, словно подзывая ручного слина, взялся за железное кольцо – последнее в ряду. Я, разозленная, поспешила к нему.

– Надо торопиться, – сказал хозяин.

На моем левом запястье защелкнулось металлическое кольцо. Я на цепи.

Подумать только! Посадили на цепь вместе с новенькими! Цепь, провисая, болталась между моим наручником и кольцом на запястье стоящей передо мной девушки. Меня трясло от злости. Прикована накрепко, не убежать.

Хозяин взглянул на меня.

Я опустила глаза. На мне – его цепь.

Он отвернулся, шагнул к прорези в задней стене шелкового шатра, не оглядываясь, откинул полог и исчез в темноте.

– Марла не пожалела бедную рабыню, когда та была беззащитна, – пробормотала девушка впереди меня. – Марла виновата. Прости Марлу.

– Что? – изумилась я.

– Марла виновата, госпожа, – повторила она. – Пожалуйста, прости Марлу.

Да она не на шутку испугана!

Вот странно: называет меня госпожой, трясется от страха. Да нет, все правильно. Ей есть чего бояться. Это она назвала меня Диной, пнула меня, связанную. А теперь она – собственность моего хозяина, по сравнению со мной – новая рабыня. Куда помимо собственной воли она угодила, что ее здесь ждет – она пока не знает. Может, тут на каждом шагу – опасность, столь же реальная, как кандалы на ее руке? Может, я старшая рабыня? Может, выше ее? Может, наделена правом наказать ее плетьми за непослушание, как Этта может наказать меня? Буду ли я с ней жестока? Заставлю ли ее страдать? А может, ей удастся так угодить хозяевам, что они приблизят ее к себе и защитят от моей мести? К тому же она стоит прямо передо мной, и это тоже дает мне над ней власть. Захочу – превращу весь поход в пытку, могу неожиданно пнуть, ударить. Так что страхи ее вполне понятны.