Джон Норман - Рабыня Гора

– Какой красивый! – выдохнула Бина. Насколько мне известно, Тандар из Ти и леди Сабина никогда не встречались. Их брак был делом государственным.

Бина, рабыня Бусинка, не сводила глаз с могучего неотразимого "Гайдара из Ти.

– Красивый, – обронила я.

– У меня уши проколоты, – глотала слезы Бина.

Уши проколоты! Теперь уж никогда, во веки веков, не стать ей подругой такому мужчине.

Тандар из Ти и его спутники – человек пять – заказывали угощение. Бузебиус ловил каждое слово. Паги им мало. Гости желают яств и вина.

А вокруг никто уже – кроме, быть может, рабынь – и не замечал присутствия знатных гостей.

Тандар из Ти взглянул на нас. Мы, две прелестные рабыни, кабацкие рабыни с проколотыми ушами – ничтожнейшие из ничтожных – преклонили колени. Сам Тандар из Ти соизволил бросить на нас взгляд! Для таких, как мы, величайшая честь.

А он уже смотрел в сторону.

Я улыбнулась про себя. Забавно!

Перед ним в облике прекрасной невольницы – леди Сабина из Крепости Сафроникус. Та, что назначена была ему в жены. Та, кому, облачившись в роскошные одежды, предстояло Царственно восседать с ним рука об руку.

В глазах Бины стояли слезы.

Что говорить – Тандар из Ти очень хорош собой.

– У тебя осталось мало паги, – сказала я, – а у меня полный кувшин. Прислуживать им буду я.

– Одна ты не справишься, – взмолилась она, – пожалуйста, Тила!

– Очень красивый. Хватит и меня одной, – отрезала я. – Я хочу ему прислуживать, – просто сказала Бина.

– Прислуживать ему буду я.

– Думаешь, он тебя купит?

– Не знаю, – ответила я. – Может быть.

Я чуть привстала. Тут же, за мной, Бина.

К нам уже бежал Бузебиус. Махнул нам, еще четверым рабыням. Мы возбужденно сгрудились вокруг него.

– Вы, шестеро, будете им прислуживать. – Он кивнул в сторону помоста. Двое из девушек вскрикнули от радости. – Быстро переодеваться! Жертвами охотников!

Я вздрогнула. Значит, гости действительно важные. Мы помчались переодеваться. Бузебиус отправился на кухню, распорядиться.

Сначала, перед трапезой, нужно подать вино и хлеб с сыром.

Сорвав с себя шелковые платьица, мы надушились, подправили макияж. Мы должны благоухать, быть мягкими и соблазнительными.

В щелку двери просунулась голова Бузебиуса.

– Серьги! – велел он. – Драгоценности! – И снова исчез.

– Не хочу надевать серьги, – захныкала одна из девушек.

– Надевай, рабыня! – прикрикнула я. Не хватало еще, чтобы нас высекли из-за одной нескладехи!

Так… в уши – золотые кольца, на шею – ожерелье. Браслет. Рядом Бина безропотно вдевала в уши серьги.

– Ну а ты не собираешься хныкать из-за серег? – спросила я ее.

– Нет, – ответила она. – Я рабыня с проколотыми ушами.

Сережки, точно капельками, усыпаны камнями. Ей очень идет.

Я полезла в ящик за охотничьей сетью. Сплетенная из прочных веревок сеть с двуххортовыми – примерно два с половиной дюйма – ячейками предназначена для дичи средних размеров.

Мы ловко обмотали себя сетями от шеи до клейма, так, чтобы ноги остались открытыми повыше. Это и называется костюмом «жертвы охотников».

Глянули в зеркало. Некоторые из девушек просто задыхались от волнения. Не часто приходится видеть рабынь такими взвинченными.

– Быстрей! – поторопил, снова появляясь в дверном проеме, Бузебиус. Значит, хлеб, сыр и вино уже готовы.

– Подожди, Тила! – окликнула меня Бина. Остальные уже выскочили из комнаты.

– Надо торопиться, – попыталась отвязаться я.

– Я знаю, что у тебя на уме, Тила. Не делай этого.

– Не понимаю, о чем ты. Да откуда она может знать? Бина загораживала дверь.

– Уйди с дороги! – рявкнула я. – Хочешь, чтобы нас высекли? – Я бросила на нее злобный взгляд. – Боишься, что Тандару из Ти я понравлюсь больше?

– Нет, – ответила она. – Не боюсь, Тила. Я не свободная женщина. И соперничества с тобой не боюсь. Я знаю: я кра-.сивая и могу поспорить с тобой за любого мужчину.

Я фыркнула.

– Но ты задумала другое, Тила. Я тебя знаю. Ты не здешняя. И таких вещей не понимаешь.

Я в бешенстве сверлила ее глазами.

– Если не сможешь улестить его лучше меня, если он не захочет тебя купить, ты расскажешь ему, кто я такая.

Я огорошенно замерла. Как она догадалась?

– Думаешь, тогда он освободит меня? И тебя тоже, за то, что открыла ему глаза?

Я не говорила ни слова.

Она повертела головой из стороны в сторону.

– У меня проколоты уши, Тила. Открыв ему, кто я, ты только обесчестишь его.

– Неужели ты не хочешь избавиться от ошейника? – спросила я. – Тебе нравится это носить? – Я вцепилась в охватывающее горло кольцо. – Хочешь быть рабыней в полной власти мужчин?!

– Я не хочу обесчестить Тандара из Ти, – сказала она. – Буду служить ему, любить его, буду тем, что" я есть – кабацкой рабыней. И пусть не знает, кто я.

– Ты рехнулась.

– Я рождена на Горе.

– Пусть, – улыбнулась я, – решает сам Тандар из Ти. Предоставим это ему.

– Нет, Тила, – не отступала она. – Я решила.

– Уйди с дороги! – Нет.

– Послушай, – я все пыталась ее образумить, – если я ему понравлюсь и он меня купит, рано или поздно я все равно скажу ему, кто ты, – лишь бы получить свободу.

– Знаю, Тила.

– Я и о тебе забочусь.

– Уверена, что да. Но ты нас не понимаешь. Не понимаешь гориан.

– Я хочу быть свободной, – отрезала я.

– Посмотри на себя, Тила.

Я повернулась к зеркалу. Ослепительная, мягкая, податливая. Благоухающая. Клейменая. Прикрытая лишь клочком сети, увешанная драгоценностями. Серьги. Ошейник.

– Что ты там видишь? – спросила Бина.

– Рабыню.

– Думаешь, в этом мире такая девушка, как ты, такая красивая, такая нежная, с твоими повадками, сможет избежать своей участи?

– Нет, – с горечью призналась я.

– И у тебя проколоты уши. Я тряхнула головой.

– Знаю.

Одного этого достаточно, чтобы здесь, на Горе, я осталась рабыней навеки.

На Горе я всегда буду рабыней.

– Так что выбрось из головы эту безумную мысль. Не вздумай рассказать Тандару из Ти, кем я была раньше.

– Нет.

Она кипела от ярости.

– Если ничего лучшего не добиться, – спорила я, – я хочу облегчить себе, да и тебе, рабскую долю.

– Нет.

– Думаешь, мне нравится быть кабацкой рабыней? – горячилась я. – Думаешь, легко землянке подавать в таверне пагу? Я не такая, как ты. Я чувствительнее. Думаешь, приятно зависеть от каприза любого, кто может позволить себе купить чашу паги?

– Если раскроешь мою тайну Тандару из Ти, ты добьешься только того, что нас обеих высекут.

– И все же я рискну.

– Прости, – отчеканила Бина, – но ты этого не сделаешь.

– Уйди с дороги!

– Это дело рабынь. И я так решила.

– Может, ты и собираешься, как дурочка, прислуживать ему, не выдавая, кто ты, но я этого не позволю.