Рэйя - Первое мгновение вечности

Драко и Блэйз переглянулись.

— Ты всё ещё должен мне денег, — напомнил Забини.

— Это низко, радоваться чужим бедам, — высокопарно заметил Малфой. — И потом, я с тобой ни о чем не спорил, это все плод твоего неадекватного воображения. И вообще, никто тут не говорил, что они поссорились.

— Думаешь? — недоверчиво протянул Блэйз и толкнул Тома в плечо. — Эй, Арчер, вы поругались?

Мальчик громко захлопнул книгу, смерив обоих сокурсников колючим взглядом.

— Да. Поругались, — отрывисто сказал он, глядя на Драко. — Отдай ему чертовы деньги.

С этими словами он поспешно покинул гостиную, понимая, что так просто его в покое не оставят, а ему и так было не по себе. Они с Гарри никогда серьезно не ссорились. Бывали дни, когда они выходили из себя, орали друг на друга и жутко ругались, но, как правило, это не затягивалось надолго. Сейчас все было иначе. Они с Гарри даже не смотрели друг на друга, и чем больше проходило времени, тем больше Том боялся того, к чему все это может привести.

Мальчик покинул подземелья и направился к выходу из школы, желая насладиться последним выходным днем на улице и проветрить голову. Мимо слизеринца то и дело проходили студенты, вернувшиеся с каникул, повсюду слышались громкие голоса и смех, Хогвартс словно очнулся после долгого сна и теперь вновь наполнился жизнью. Арчер неприязненно поморщился, наблюдая царящее вокруг оживление, и поспешил сбежать в какое‑нибудь уединенное место, где можно было полностью отдаться своим мрачным мыслям. Он хотел извиниться, хотел как‑то обратить все это в шутку, но лучший друг так старательно избегал его, что Арчер потерял всякую надежду на безболезненное решение проблемы. Он знал, что виноват, но и Гарри тоже был неправ, и уж если на то пошло, то именно Поттер начал всю эту ссору, а значит он и должен её закончить. Том расправил плечи и ускорил шаг, основательно убедив себя в справедливости последней мысли. «Именно, — уверенно думал он, — это Гарри виноват в том, что произошло, и мне совершенно не за что извиняться. Не пройдет и дня, как он прибежит ко мне просить прощения. А я… — Арчер самодовольно усмехнулся, — а я, так и быть, прощу его».

Гарри задумчиво водил кончиком пера по столешнице и уныло гипнотизировал взглядом учебник по трансфигурации, в то время как сидящая напротив него Гермиона пыталась игнорировать сопение друга и заниматься домашним заданием. Наконец, она не выдержала, пронзив слизеринца раздраженным взглядом.

— Гарри.

— А?

— Ты не мог бы прекратить.

— Я ничего не делаю, — мальчик моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд на подруге.

— Вот именно, — девочка убрала за ухо упавшую на глаза прядь каштановых кудряшек и недовольно поджала губы, — ты уже битый час таращишься в пустоту! Возьми себя в руки.

— Я тебе мешаю, что ли? — обиделся он.

— Ты меня раздражаешь, — Гермиона вздохнула. — Слушай, ну если тебе так плохо, помирись с ним уже.

— Но он же неправ! — тут же ощетинился мальчик. — Чего это я должен первый просить прощения?

— Потому что если ты этого не сделаешь, вы так и будете до конца года трепать всем нервы.

— Тебе не понять, — гордо заявил Гарри, — ты не знаешь, что произошло.

— Так расскажи мне! — в который раз попросила девочка и как всегда её просьбу проигнорировали. Грейнджер закатила глаза. — Гарри, вы уже три дня не разговариваете. Ты в курсе, что Арчер за это время стал просто невыносим?

— Ты и до этого так говорила, — заметил Поттер.

— Да, но сейчас все стало ещё хуже, — Гермиона отложила перо, сложив руки на столе. — Ты вообще хоть что‑то вокруг себя замечаешь? — Гарри неопределенно пожал плечом. — Так я и думала, — девочка покачала головой, — как обычно делаешь вид, что тебе все равно.

— Ничего подобного, — Поттер зло ткнул пальцем в учебник, не зная как ещё выразить свои чувства. — Я не собираюсь извиняться. Если он так хочет, пусть и просит прощения. Я ничего не сделал.

— Ты ведешь себя как ребенок, — сообщила ему гриффиндорка, возвращаясь к своей домашней работе. — Повзрослей наконец! Если ни ты, ни он не сможете поступиться своей гордостью, то вы так и будете шарахаться друг от друга до конца жизни, что само по себе глупо.

— Да причем тут гордость?! — возмущенно воскликнул мальчик и тут же затих, когда к нему обернулось несколько студентов. Некоторое время он молчал, наблюдая, как Гермиона пишет свое эссе. — Он сам виноват, так что пусть лучше он думает о том, что сказал, если я сейчас помирюсь с ним, он так и не поймет, что был неправ. Вот так.

Гермиона на мгновение оторвалась от своей работы, бросив на мальчика долгий уничижительный взгляд, который словно говорил: «Ты сам‑то понял, что сказал?» После чего она снова вернулась к домашнему заданию. Поттер оскорбленно промолчал.

К концу недели Гарри впал в уныние. Они с Томом так и не помирились, все больше и больше отдаляясь друг от друга. Теперь Арчер проводил все больше времени в компании книг, злобно шипя на каждого, кто осмеливался подойти к нему, а Гарри компенсировал тоску по другу шумными посиделками в гостиной Гриффиндора, куда он был торжественно допущен ещё в начале нового семестра. Но даже развеселые близнецы Уизли, которые при каждом удобном случае пытались подсунуть Мальчику–который–выжил какую‑нибудь зачарованную конфету, обещающую множество малоприятных неожиданностей, не могли поднять Поттеру настроения. За последние три дня Гарри от злости и обиды скатился до полного отчаяния. Том даже не желал находиться с ним в одном помещении, и мальчик не представлял, как теперь к нему подступиться. Ему было так тошно от происходящего, что он уже даже не мог толком вспомнить, что именно так разозлило его в словах друга. Занятия превратились для него в пытку, он даже сосредоточиться ни на чем не мог. В итоге всё закончилось тем, что Гарри взорвал свое зелье, получил жутко унизительный выговор от Снейпа и был приговорен к отработке, где по необъяснимому стечению обстоятельств чуть не похоронил себя под горой котлов.

— Поттер, — прошипел зельевар, наблюдая за тем, как мальчик пытается составить все свалившиеся на него котлы обратно на полки, — я, конечно, понимаю, что дееспособность ваших крошечных мозгов весьма ограничена, но это не значит, что я буду терпеть подобное в моем кабинете.

— Простите, профессор, — в который раз пробормотал мальчик, скорбно вздыхая в самом дальнем углу аудитории, куда его в компании грязных котлов определил Снейп, втайне опасаясь того, что пребывая в монотонном состоянии зомби, этот никчемный идиот разнесет ему полки с зельями и взорвет школу.

В кабинете повисло молчание, пока зельевар мысленно бился головой об стену, наблюдая за мальчишкой. Чёртов паршивец был так склонен к мелодраматизму, что того и гляди был готов забиться в рыданиях из‑за идиотской перепалки. Северус перебрал в голове ряд оскорбительных эпитетов и тихо фыркнул, придя к выводу, что понятия не имеет, как вывести сопляка из этого унылого ступора, поэтому остаток отработки профессор развлекался тем, что отпускал в адрес мальчика язвительные замечания в надежде, что тот хотя бы взбесится. К сожалению, мелкий паразит, кажется, даже не услышал его, пребывая в своих мыслях.