Рэйя - Первое мгновение вечности

— Никогда бы не подумал, что Драко Малфой пустит в ход кулаки, — хмыкнул он, наблюдая, как блондин усаживается рядом с ним, осторожно ощупывая ссадину у себя на лбу. — Это же так по–маггловски.

— Это все из‑за тебя, — обижено буркнул Драко, — ты меня так бесишь, что я не смог удержаться от соблазна врезать тебе по роже.

— Фу, как грубо, — передразнивая писклявый голос их сокурсницы Панси Паркинсон, сказал Поттер, Малфой прыснул.

Оба мальчика какое‑то время молчали, разглядывая друг друга и прикидывая у кого из них больше синяков и ссадин, наконец, Малфой фыркнул.

— Все‑таки, идиот ты, Поттер, — констатировал он.

— Я знаю, — Гарри вздохнул. — Скажи, почему ты поддерживаешь Волдеморта?

Блондин вздрогнул и поморщился.

— Мерлина ради, не зови ты его по имени, — раздраженно попросил он.

— Почему нет? — Поттер удивленно поднял брови, поворачивая голову к сокурснику. — Что такого пугающего в этом имени?

— Ничего, — подумав, ответил Драко, — просто отец всегда говорил, что называть Его по имени может лишь равный Ему.

— И все?

— Да…

— Ну и глупость, — зеленоглазый мальчик презрительно хмыкнул, — он не сделал ничего особенного, чтобы заявлять о своем величии.

— Он был могущественным магом!

— И что? Куда он направил свое могущество? Что он сделал? Как изменил этот мир? Оставил сиротами сотни детей? Пытал тех, кто был с ним не согласен? Убивал и держал в страхе тех, кто осмеливался противиться его диктатуре? Брось, Драко, в нем нет, и не было ничего великого! Хочешь сейчас сказать мне о его способностях? — усмехнулся Поттер, когда Малфой открыл рот, собираясь выразить протест. — Не спорю, возможно, он и был силен, но что с того? Разве это показатель? Разве только сила решает судьбы мира? — Гарри смерил сокурсника печальным взглядом. — Тогда магический мир ничем не лучше маггловского, потому что это дикость. Мне всегда казалось, что маги должны быть выше магглов, но, оказывается, разницы между ними никакой нет…

— Не говори ерунды! — возмущенно бросил Драко. — Мы лучше магглов! Ты просто не понимаешь нашу историю, наши цели! Тёмный Лорд хотел избавить мир от жалких слабаков, хотел оставить только сильных, чистокровных магов!

— И сколько бы вас таких осталось? — язвительно уточнил Поттер. — Долго бы вы протянули в своем тесном кругу сильных и чистокровных? Драко, я прочитал море книг по истории магии. Читал о войне с Вол…Тёмным Лордом, с Гриндевальдом, и цели их были совершенно понятны. Вырезать всех магглов и магглорожденных — самая глупая затея, которую только можно придумать, вряд ли Тёмный Лорд или Гриндевальд хотели подвергнуть тотальному вымиранию весь магический мир. Драко, разве ты не понимаешь, что на самом деле они стремились только к власти, и плевать им было на всех вокруг. Чистота крови — лишь предлог.

— Что плохого в величии? — надменно фыркнул Малфой. — Любой хочет стать могущественным, но только единицы способны на это, так почему бы не встать на сторону того, в чьих руках будут сила и власть?

— Так и чем же ты после этого отличаешься от магглов? — насмешливо поинтересовался Поттер. — Как ни посмотри, что магглы, что волшебники начинали страшные войны ради власти и при этом всегда прикрывались какими‑нибудь благородными целями. Но в убийствах и войнах нет ничего благородного! Ни одна война не приведет ни к счастью, ни к миру! Так не бывает.

— И это мне говорит человек, победивший Тёмного Лорда, — тихо заметил Малфой. — Человек, родители которого были убиты Тем–Кого–Нельзя–Называть. Человек, у которого есть все причины для войны и мести, — блондин иронично изогнул бровь. — Не слишком ли это лицемерно с твоей стороны говорить о мире во всем мире?

— Я не собираюсь мстить, — твердо заявил Гарри.

— Скажи ещё, что не встанешь на сторону света, если начнется война, — язвительно усмехнулся Драко.

— А почему я вообще должен вставать на чью‑то сторону? — непонимающе спросил Поттер. — Что если я вообще не хочу ни с кем воевать?

— Тогда чего же ты хочешь? — удивленно моргнул блондин.

— Для начала, я хочу, чтобы все оставили меня в покое, — усмехнулся Поттер.

— Ну, для этого тебе нужно родиться в другой жизни, — насмешливо заметил Драко.

— Да, спасибо за совет, — мрачно буркнул Гарри. — Снейп тоже что‑то подобное предложил.

— Знаешь, может быть, ты действительно весь такой миролюбивый и правильный, но вот того, что ты идиот, ещё никто не отменял.

— Ну, раз ты у нас умный, может, дашь мне какой‑нибудь ценный совет? — Гарри язвительно хмыкнул.

— Тебе нужно проявить твердость характера и доказать, что ты настоящий слизеринец, — протянул Малфой нравоучительным тоном. — Прекрати прятаться и вылезай из своей раковины, — он усмехнулся, — покажи уже чего стоит Великий Поттер.

— Я не великий, — поморщился Гарри.

— Чушь, — Малфой широко ухмыльнулся. — Слизерин всех нас ведет к величию, смирись с этим.

— Людей нельзя изменить…

— Но можно изменить своё отношение к ним, — сокурсники обменялись понимающими улыбками.

Как раз в этот момент дверь открылась, и в спальню вошел Том. Заметив сидящих на полу мальчишек, Арчер остановился, удивленно их разглядывая.

— Хорошо смотритесь, — наконец прокомментировал он, — очень…симметрично.

— Твой ненормальный Поттер чуть не сломал мне нос, — гнусаво пожаловался Драко, поднимаясь на ноги.

— Какая досада, — Арчер уселся на свою кровать. — Гарри, вот ты ничего до конца довести не можешь!

— Между прочим, это Малфой начал, — тут же отозвался Поттер, чувствуя, как отпускает нервное напряжение, которое сопровождало его на протяжении последних двух недель. Он никогда не думал, что примитивная драка может так успокоительно на него подействовать.

— Избавь меня от подробностей, — Том поморщился и окинул друга оценивающим взглядом: — Кстати, скоро обед, так что, думаю, тебе нужно навестить мадам Помфри, — заметил он.

— Зачем?

— Чтобы не распугать всю школу своей опухшей физиономией, — Арчер пожал плечами.

— И что? Никакого сочувствия к пострадавшему другу? — обиделся Гарри.

— Не сегодня, — самодовольно ухмыльнулся Том.

Драко откинул со лба прядь растрепавшихся волос, небрежно поправил прическу, стряхнул с мантии пару невидимых пылинок и высокомерно взглянул на зеленоглазого сокурсника.

— Советую поспешить в больничное крыло, Поттер, — растягивая слова, сказал он, возвращаясь к своему привычному амплуа чистокровного аристократа. — Я не желаю, чтобы ты позорил наш факультет своим видом.

— Скажи это своему отражению, Малфой, — беззлобно огрызнулся Гарри, за что тут же был награжден презрительным взглядом блондина.

Мадам Помфри встретила двух слизеринцев потрясенным взглядом, после чего на обоих был обрушен град осуждения и возмущения в основном сводящийся к тому, что ни один уважающий себя волшебник не опустится до применения грубой силы. Впрочем, несмотря на все своё недовольство, медсестра поспешила залечить все шишки и ушибы мальчишек и заботливо осмотрела обоих, проверяя, нет ли серьезных повреждений. Только после этого слизеринцев отпустили восвояси, заверив их, что в случае повторения подобного инцидента мальчиков отправят лечиться к профессору Снейпу. Всю обратную дорогу до подземелий Гарри представлял себе реакцию строгого декана, если они с Драко появятся на его пороге покрытые синяками и ссадинами. Живо вообразив себе эту картину, мальчик пришел к заключению, что он, скорее, отгрызет собственную руку, чем доверит свое лечение разгневанному Снейпу. Уже подходя к общежитию Слизерина, оба первокурсника нос к носу столкнулись с Гермионой, которая явно кого‑то ждала, расхаживая взад–вперед у самого входа в гостиную змеиного факультета.