Рэйя - Наследие Говорящих

Впрочем, он надеялся, что все может обойтись малой кровью. В конце концов, если он так и не сможет ответить на письма друзей, кто‑нибудь обязательно заподозрит неладное. Том грозился написать Снейпу. На лице Гарри расползлась дьявольская ухмылка. Прекрасно! Пусть он напишет их декану, а Поттер с удовольствием посмотрит, как Снейп порвет Дурслей на мелкие кусочки и пустит Добби на ингредиенты для зелий. Оно того стоит.

Как только эмоциональное состояние мальчика немного стабилизировалось, на первый план тут же выступила пульсирующая боль в левой руке, Гарри повернул голову и поморщился, разглядывая пятно крови, расползающееся на рукаве. Осторожно, чтобы не растревожить рану, Поттер стянул рубашку, пытаясь оценить повреждения. К счастью, все обошлось парой глубоких порезов и царапин, ничего серьезного, по его мнению. Мальчик вздохнул и здоровой рукой вытащил из‑под кровати свой чемодан, надеясь найти что‑нибудь, чем можно будет перевязать раны, как раз в этот момент дверь его спальни открылась, Гарри повернул голову, увидев свою тётю, стоящую на пороге. Взгляд женщины был прикован к кровоточащим порезам на руке племянника.

— Это серьезно? — напряженно спросила она.

Гарри пожал плечами.

— Вроде бы нет, — он устало вздохнул, гадая, что она от него хочет на этот раз.

— Ты можешь сходить в ванную, — Петунья бросила на сына своей сестры недовольный взгляд, — у тебя десять минут. И не смей испачкать что‑нибудь кровью, — на этом она покинула комнату, оставив мальчика в легком замешательстве.

Наверное, это было первое в его жизни проявление «заботы» с её стороны, и все это могло бы показаться комичным, если бы в данный момент Поттер так не злился на этих магглов и проклятого Добби.

В ванной он обнаружил бинты и заживляющую мазь, которые лежали в ящичке для лекарств и, приняв душ, перебинтовал руку, наплевав на запреты Дурслей касательно того, что он не должен трогать их вещи без разрешения. Расслабленный и умиротворенный после водных процедур, мальчик вышел из ванной комнаты и наткнулся на своего кузена, который стоял, привалившись спиной к стене напротив, и с ухмылкой смотрел на Гарри.

— Чего тебе? — раздраженно поинтересовался Поттер.

— А я знаю, какой сегодня день, — со смешком заметил Дадли.

— Мои поздравления, — Гарри язвительно улыбнулся. — Неужели выучил, наконец, все дни недели?

— Сегодня твой день рождения! — мальчику так хотелось надавить на больное место кузена, что он даже не обратил внимания на явное оскорбление в свой адрес. — И что‑то я не заметил ни подарков, ни открыток,… похоже, даже в твоей уродской школе никто не хочет с тобой дружить, — он гаденько усмехнулся. — Ну, кроме твоего чокнутого приятеля, конечно, такого же ненормального, как и ты…

— Не смей, — сузив глаза, прошипел Гарри, — оскорблять его.

— Да и от него ни слуху, ни духу, видимо, он нашел себе кого‑то поинтересней, — Дадли закатил глаза. — С тобой же даже поговорить не о чем, жалкий ты уродец!

— Дадли, — мягко улыбнулся Поттер, вмиг становясь очень спокойным, — разве мамочка и папочка не говорили тебе, что меня не стоит злить?

— Они сказали, что ты псих, — фыркнул кузен, — но я тебя не боюсь, — слизеринец отметил, что несмотря на эти слова, уверенности в голосе Дадли поубавилось.

— Я бы на твоем месте дважды подумал, прежде чем подходить ко мне, — веско заметил Гарри, — если ты, конечно, не хочешь окончить своё жалкое существование в качестве клопа.

Он одарил мальчишку ледяным взглядом и почувствовал невероятное удовлетворение, увидев, как в его маленьких глазках вспыхнул страх.

— Приятных снов, — тихо сказал Поттер, пристально глядя в глаза побелевшему кузену с тем самым выражением, которое обычно использовал его лучший друг, когда хотел напугать кого‑нибудь до смерти.

Гарри, конечно, было далеко до мастерства Тома, но на болвана Дадли подействовало и это — вжавшись в стену, тот нервно сглотнул и выпучил глаза.

— Я…я все расскажу родителям, и они тебя накажут! — проскулил он.

— Попробуй, — спокойно предложил Гарри, Дадли испугано икнул.

Чёрт, это было даже смешно, и если бы в это самое мгновение Поттер не был так зол, он бы точно рассмеялся. Фыркнув, волшебник прошел мимо кузена, направляясь в свою комнату, но, открыв дверь, замер на пороге, сразу заметив, что там было что‑то не так. Ему потребовалась пара секунд, прежде чем понять, в чём дело.

— Нет, — выдохнул он, — нет, нет, нет, нет…

Гарри метался по комнате, открывая тумбочки и ящики, все его вещи, чемодан с книгами, метла, мантии, волшебная палочка, даже клетка Хедвиг — все пропало! Отчаяние и злость навалились на него с новой силой, развернувшись к двери, он вперил яростный взгляд в своего дядю, стоявшего на пороге.

— Где. Мои. Вещи? — отрывисто спросил он, пытаясь перебороть в себе желание придушить кого‑нибудь собственными руками.

— Там, где им и следует быть, — самодовольно бросил Вернон, — под замком. Они тебе больше не нужны, так как в свою чертову школу ты не вернешься.

— Да как вы смеете?! — его голос сорвался на крик. — Вы не имеете права! Верните все, что забрали, сейчас же!

— А что ты можешь нам сделать? — ухмыльнулся мужчина. — Без этой своей дурацкой палочки?

Гарри задохнулся от бешенства, все его тело сотрясала крупная дрожь, мальчику казалось, что он вот–вот взорвется от переполняющих его чувств. Это уже было не внушение Добби, мальчик видел, как блестят глаза Вернона от плохо скрываемого удовольствия, казалось, своими чарами домовик разрушил какую‑то преграду, сдерживающую Дурслей весь последний месяц, и теперь они отыгрывались на племяннике за все и сразу. Это так злило его, так невероятно бесило, но Гарри мог только хватать ртом воздух в бессильной ярости, понимая всю свою бесправность и беспомощность,

— Молчишь? — издевательским тоном сказал мужчина. — И правильно.

Он захлопнул дверь, щелкнул замок, и Поттер снова остался один. Мальчик тяжело дышал, чувствуя, как в груди у него свивается комок чистой, ничем не замутненной ярости, у которой не было выхода и не было предела. Развернувшись на каблуках, он со злостью пнул попавшуюся под горячую руку тумбочку, вымещая на ней свой гнев, и в это же мгновение его тело свело от боли, а тумбочка вдруг с треском разлетелась на части. Гарри покачнулся от внезапно навалившейся усталости и замер, пытаясь понять, что именно сейчас произошло. Злость отступила, оставив мальчика разбитым и опустошенным, мысли путались, а голова кружилась и раскалывалась от боли. Сделав несколько нетвердых шагов, молодой волшебник опустился на кровать, задумчиво глядя в одну точку. Он знал, что сейчас случилось. Это была стихийная магия. Та самая магия, что вырвалась из‑под контроля прошлой зимой, когда он и Том чуть не погибли в Запретном лесу. Только в этот раз выброс был не таким сильным и всего лишь разнес в щепки одну единственную тумбочку, что в целом было неплохо, но Гарри никак не мог понять, почему эти выбросы так разрушительны и почему сопровождаются болью и слабостью. До поступления в Хогвартс эта случайная магия не вызывала такого физического дискомфорта, так что же изменилось?