БиоДрама - Неучтённый фактор

Потом потянулось бесконечное ожидание. Погружённые в лечебный сон нанятым целителем бывшие арестанты набиралась сил. Гарри–Том дважды навещал их, сквозь полог лечебных чар глядя на исхудавшего Рабастана.

Тогда‑то и пришла ему в голову гениальная идея подкорректировать рассудок спящей Беллатрикс. Если с Алисой получилось, то почему бы не помочь сумасшедшей Белле? Не так уж много у него сейчас было последователей, чтобы ими разбрасываться. Тем более четырнадцать лет Азкабана были достаточным наказанием за её злодеяния, а новых она пока не совершила. Да и что греха таить, любопытно было взглянуть на влюблённую в Волдеморта Беллатрикс без признаков безумия.

И вот под покровом ночи Тёмный Лорд тайно проник в жилище Лестрейнджей… Ну почему он не сообразил, что Алиса, в отличие от Беллы, была физически здорова? Да и причины их сумасшествия были совершенно разными. Неудивительно, что в самый ответственный момент сердце Беллы дало сбой, а он, безнадежно увязнувший в трясине её кошмаров, только после смерти ведьмы смог освободиться из её сознания. Нет, он не хотел её убивать…

Тело затекло в неудобной позе, но размеры шкафа не позволяли вытянуться в полный рост. Хорошо хоть старых вещей здесь хранилось немного, и ему вполне хватило места, чтобы спрятаться. Осторожно меняя положение онемевшей ноги, он всё же задел какие‑то коробки. Пара из них обрушилась вниз, подняв пыль и попутно придавив старательно прячущегося боггарта. Призрак возмущённо зашипел, но обругать Волдеморта не осмелился.

— Обычному человеку достаточно потереть переносицу, чтобы чихать расхотелось, а мне как быть? — пожаловался ему Гарри–Том, пытаясь беззвучно чихнуть в чьею‑то зимнюю мантию. — С таким носом даже не высморкаешься толком… И вообще, сижу тут с тобой, как застигнутый мужем любовник, — в сердцах добавил он, прислушиваясь к звукам снаружи.

В Лестрейндж–мэноре не стихала суета. В коридоре то и дело звучали хлопки перемещающихся домовиков, топот волшебников, приглушённые голоса. Вряд ли в таком столпотворении получится выбраться из укрытия незамеченным, а антиаппарационные чары с упадком сил просто не пробить.

Обрадованный тем, что на него обратили внимание, боггарт оживлённо завозился и обдал пространство могильным холодом, явно норовя превратиться в дементора. Волдеморт от души пнул его ногой. Взвизгнув, «дементор» затих, но шкаф выстудить успел.

Бормоча ругательства, Гарри–Том закутался в только что осквернённую соплями мантию. Пальцы проваливались в проеденные молью дыры. Вряд ли в такой красоте удастся согреться, но сейчас явно не мешает поспать. Правда, сил с ночи явно прибавилось, и теперь он уже не напоминал сам себе выброшенную на берег медузу. Ну что стоило захватить с собой флакончик «Живодёрки»? А ещё опытный аврор! Впрочем, он много чего не догадался сделать. Видимо, гриффиндорство неискоренимо. Нет бы сначала подумать, спланировать, просчитать последствия в случае неудачи, а уж потом за дело браться! Ничему‑то жизнь Поттеров не учит, даже если они теперь Волдеморты.

Сон не шёл. Из коридора доносились голоса. Гарри–Том узнал бас Макнейра и гнусавый тенорок Паркинсона. Видимо, собирались родственники и друзья семьи, чтобы проститься с миссис Лестрейндж.

И тут страшная мысль прогнала всякую сонливость — а вдруг кому‑нибудь из гостей понадобится комната? А тут в шкафу Волдеморт сидит… Гарри–Том поёжился и невольно подтянул колени к груди, представив всеобщее изумление. Сначала его, конечно, Редикулюсом приложат, но потом… Это ж сколько магов и домовиков заодно ему придётся уничтожить, чтобы скрыть позор? Так может, всё же рискнуть и попытаться улизнуть из дома сейчас? Лишь бы сил хватило на качественные маскирующие чары.

Он аккуратно выбрался из шкафа в порядком обветшавшую без хозяев пыльную комнату. Дверца за его спиной резко захлопнулась. Понятно, обратно его не пустят. Заклинание по очистке себя от грязи и паутины далось на удивление легко. Теперь следовало решить, как действовать дальше.

А собственно, зачем таиться? Кто посмеет спросить у Волдеморта, что он тут делает? Ступай себе к выходу с гордым видом. Хотя…

Дверь в комнату покойной была открыта настежь. Надменный, грозный и собранный, в ореоле невероятной по силе магии, Волдеморт величественно шагнул из сумрачного коридора к ложу погубленной им ведьмы. О Беллатрикс успели позаботиться. Закрытое вуалью лицо женщины было умиротворённо спокойным.

На стуле рядом с кроватью застыл Рудольфус Лестрейндж. За его плечом маячил мрачный Рабастан.

— Мой Лорд! — изумлённо ахнул младший из братьев. Гарри–Том жадно вгляделся в до боли знакомые черты. Измождённый, с серой, как у гоблина, кожей и тусклыми глазами, Рабастан был невзрачной тенью себя самого из будущего. И всё же это был он. Даже по Рону и Гермионе Гарри–Том не скучал так, как по Басти. Но из образа выходить нельзя. Как бы там Рабастан в будущем не похвалялся когда‑то особым доверием, на деле прежний Волдеморт ценил, прежде всего, старшего из братьев и лишь снисходительно принимал служение младшего.

Властно сжав плечо начавшего было вставать со стула Рудольфуса, Тёмный Лорд изрёк:

— Прими мои соболезнования, друг.

— Мой Лорд, вам опасно здесь находиться, — взволнованно произнёс глава рода Лестрейндж, — в доме полно посторонних, ожидаются авроры, министерские клерки…

— Я не мог не прийти, — пафосно выдал Гарри–Том и царственно положил на грудь Беллатрикс наколдованную кроваво–красную орхидею. Вопреки распространённым сплетням, в обрывках памяти Волдеморта он не нашёл никаких фривольных воспоминай о Белле. Да и Рабастан утверждал, что питаемые ею чувства к повелителю были чисто платоническими и, увы, не взаимными. Волдеморт ценил Беллатрикс как отличного боевого мага–штурмовика, но как женщина она его не интересовала. В его вкусе была скорее холодная Нарцисса, чем страстная Белла. А умел любить Том Риддл только власть.

— Умоляю, уходите, милорд! — Рудольфус всё же поднялся. — Я очень благодарен вам за участие, но…

— Как это случилось? — не слушая увещеваний, спросил Гарри–Том, не спуская печального взора с покойной миссис Лестрейндж.

— Целитель говорит, что её сердце не выдержало радости от обретения свободы, — тихо сказал Рабастан.

Помолчали.

— Что ж, я вынужден оставить вас наедине с горем, — вздохнул Волдеморт. — Рудольфус, поправляй здоровье и приступай к своим обязанностям. Пост главного советника и моего доверенного секретаря по–прежнему за тобой. Найдётся дело и для тебя, Рабастан…

В окно влетела взъерошенная сова и комком перьев рухнула под ноги Волдеморта. Чарами призвав синий конверт официального вида, явно срочную депешу из Министерства, Гарри–Том нетерпеливо извлёк листок дорогого пергамента с гербом Малфоев. Его украшали всего две каллиграфически выведенные строчки: «Мой Лорд, Гарри Поттер произвел заклинания патронуса и ступефай при магглах. Фадж послал авроров для его ареста и преломления волшебной палочки. Постараюсь их опередить».