Марк Энтони - Родственные души

«У меня для тебя есть задание как для кузнеца, мастер Огненный Горн, если, конечно, пожелаешь и чувствуешь себя достаточно здоровым».

«Я достаточно здоров. И когда это я отказывался?»— ответил Флинт, хорошо зная, что может обойтись без придворного этикета, когда он наедине со своим другом. Тем не менее, недавняя демонстрация Солостараном властности напомнила ему не злоупотреблять дружбой. «Сэр».

Солостаран быстро взглянул на Флинта, затем прошелся проницательным взглядом по аккуратной койке гнома, содержащемуся в порядке горну и влажной одежде — включая изумрудно-зеленую тунику, которую Беседующий приказал сшить для гнома двадцатью годами ранее — развешенной по двум стульям. Ботинки, кожа которых начала морщиться по мере высыхания, стояли в паре метров от горна, под столом. В комнате пахло сырой шерстью.

Голос Беседующего, когда он, наконец, начал говорить, был усталым. Он сделал глоток вина. «Тебе может быть интересно, почему я терплю такую наглость некоторых своих придворных», — сказал он.

«На самом деле, я полагаю, что это не мое…»

«Как ты знаешь, Тайрезиан происходит из одного их высочайших семейств Квалиноста — Третьей Семьи. Отец Тайрезиана много лет назад оказал мне огромную услугу — на самом деле, столь огромную, что не окажись он тогда рядом, я бы сейчас мог и не быть Беседующим».

Флинту было любопытно, что это был за добрый поступок, но он решил, что если Солостаран захочет, чтобы он знал, то расскажет ему сам. Поэтому гном отхлебнул чай, подвинул ноги ближе к огню и принялся ждать.

«Тайрезиан — один из лучших лучников при дворе», — задумчиво сказал Солостаран, как будто витая в своих думах где-то далеко. Снаружи солнце опустилось ниже в вечернем небе, освещая Квалиност маслянистым светом, соответствовавшим оранжевому сиянию, исходившему от горна Флинта. Больше похоже на осень, чем на весну, подумал гном, затем вернул свое внимание к Беседующему, когда повелитель эльфов продолжил. «Боюсь, он был суров с Танисом — да, друг мой, я знаю больше о происходящем при дворе, чем показываю — но я не могу забывать, что обучение у Тайрезиана сделало Таниса почти столь же хорошим лучником, как и сам Тайрезиан».

«Я только хотел бы, чтобы лорд Тайрезиан вел себя не так… так…»— Солостаран нащупывал слово.

«… так традиционно по-эльфийски?»— подсказал Флинт.

«… так недружелюбно».

Флинт быстро проглотил остаток чая, не смея даже украдкой посмотреть на Беседующего, пока не осушил последнюю каплю. Он поднял взгляд и увидел, что Солостаран пристально наблюдает за ним, наклонив голову, сквозь его золотые волосы стали видны заостренные уши.

«Если мы, эльфы, кажемся тебе недружелюбными, мастер Огненный Горн», — ровно и невозмутимо сказал Солостаран, — «попытайся вспомнить, что наша 'недружелюбная' эльфийская приверженность традициям и постоянству защищала нас, когда другие, более изменчивые, расы рушились в беспорядке. Вот почему я действую столь осторожно, позволяя наращивать торговлю с внешними народами — хотя любое смягчение традиции вызывает проклятие со стороны некоторых придворных — и почему я очень серьезно отношусь к замечаниям таких, как Тайрезиан и Зенос».

Гном кивнул, и Беседующий живо добавил: «Но я здесь по делу — вдобавок к тому, чтобы проверить слухи, что мой дорогой друг на последнем издыхании. Я рад убедиться, что слухи оказались безосновательными».

Не дождетесь, хотел, было, сказать гном, но попридержал язык. Он всего лишь посмотрел на Беседующего, который спросил: «Ты слышал о церемонии, которая называется Кентоммен ?»

Флинт кивнул, и лорд в золотой мантии продолжил: «Мы провели изрядную часть прошедшей зимы, планируя Кентоммен Портиоса, который состоится в Башне Солнца меньше чем через два месяца».

Они посмотрели друг на друга через голый каменный пол бунгало, затем Солостаран бросил взгляд в сторону горна.

«Я хотел бы, чтобы ты сделал специальную медаль в честь этого события. Я подарю эту памятную медаль Портиосу во время Кентоммена ».

Беседующий с Солнцем сделал глубокий вдох. «Я хотел бы, чтобы эта церемония сблизила эльфийских дворян, мастер Огненный Горн. Боюсь, что недавние… перемены… внесли некоторый раскол, и я хочу, чтобы эта церемония обратила их внимание на мою приверженность определенным…»— он улыбнулся, — «неизменным эльфийским традициям».

«Мне нет необходимости говорить, друг мой, что успешность данной церемонии может иметь огромное значение в укреплении притязаний Портиоса на место Беседующего. И твоя медаль, которую я вручу ему, будет частью этого».

«У тебя есть соображения по дизайну?»— спросил Флинт.

Солостаран поднялся, и поставил пустую кружку на стол. «Конечно, у меня есть идеи, но я хотел бы увидеть, что ты придумаешь. Из всего моего окружения, мастер Огненный Горн, ты, может быть, лучше всех знаешь меня. И это знание может теперь помочь тебе».

Он замолчал, как будто размышляя о чем-то далеком от этой темы, и Флинт тихо сказал: «Для меня будет честью сделать медаль для этой церемонии».

Солостаран поднял взгляд и улыбнулся; его глаза наполнились редкой теплотой. «Благодарю, Флинт». Гном внезапно увидел, каким уставшим выглядит Беседующий, будто он провел долгие ночи в тревожном сне, а может и вовсе без сна. Беседующий, казалось, заметил сочувствие во взгляде Флинта. «Путь Беседующего тернист, Флинт. Взгляни на мою собственную семью».

Флинт, наконец решив, что не умирает, сбросил одеяло, дотянулся до своего деревянного сундука и вытянул свежую белую льняную рубашку, с вышитыми по воротнику осиновыми листьями, любезность портного Беседующего. Он надел ее через голову. «Ты имеешь в виду смерть Танисова от… смерть твоего брата?»

«Конечно, смерть Кетренана и Элансы», — согласился Солостаран, — «но также и смерть Ареласа, моего самого младшего брата. У моих родителей было трое детей, но выжил только один. Квалиност, если потребуется, может выбрать себе Беседующего, не Портиоса, так Гилтанаса или даже Лорану».

«Арелас?»— произнес Флинт, напоминая Беседующему.

«Арелас родился всего лишь через несколько лет после Кетренана, и умер вскоре после моего среднего брата».

«Какое мучительное для тебя время», — тихо сказал гном.

Солостаран поднял взгляд. «Да, для всех нас. Кетренан умер, а Эланса была словно живое привидение, ожидая рождения своего ребенка. Весь двор был окутан мрачным покровом, который мы не могли стряхнуть». Он проследил, как гном втиснулся в зеленые бриджи и натянул темно-коричневые шерстяные носки. «Затем через проезжего путешественника в Каергот мы получили весть, что Арелас покинул город и возвращается сюда».

Он улыбнулся. «Видели бы вы, друг мой, как преобразился двор. Мой младший брат покинул Квалиност десятилетиями ранее маленьким ребенком, и не вернулся. Затем, в разгар всего этого… этой боли, он возвращался».