Елена Михайленко - Одержимые

- В общем, позвоночник им больше всего понравился, а Закери ждал, когда у меня потемнеют глаза. В ту ночь он со своими палачами в очередной раз ушел искать новую жертву. Вот тогда и подоспел твой отец. Захват всего отдела от приемной до подвалов в одну ночь. Всех темных тварей из клеток убил, демонов отправил в темный мир, а телам с покалеченными душами он дарил легкую смерть. Не знаю, почему жалость его оставила, когда он увидел меня? Сначала оттащил к пентаграмме и отправил демона домой, залечил раны, а потом десятилетие лечил разум и тело. Забрал к себе и скрывал от гнева Закери, а потом, когда этот сумасшедший получил свою смерть, все равно продолжил лечить и учить. Как доверять человеческим рукам, как колдовать, не вздрагивать ночью и как не ненавидеть демонов. Ты даже не представляешь, каким я был в те года. Безумец. Совершенный безумец и калека. Отца чуть не убил однажды, мать напугал. Дом не один раз ходуном ходил от вспышек магии и моего гнева, - хриплый шепот утих, а я не могла и слова сказать. Просто глотала слезы и не знала, что с собой поделать и куда деть. Отчаянно хотелось как-то помочь Экзору, убрать всю эту боль из его души, но что я могу? Погладить по головушке и сказать, что все будет хорошо? Прижаться еще плотнее? Поцеловать в щечку и прижать в груди его лицо?! Никакая книга не подскажет, чем ему помочь и как правильно слушать такие истории, как жить после них. И ведь не сделаешь вид, что ничего не слышала.

- Ты не все мне рассказал, - прошептала я.

- Конечно, не все. Всего я и не помню, а кое-чего тебе лучше не слышать, - хмыкнул Ричард. - Вина будешь?

- Давай. И чаю для крепкого сна. И тебе, и мне, - кивнула я. - Чайник я поставлю, а тебе опять обворовывать ректора.

- С удовольствием еще раз его обворую. Знаешь, в подвалах просто ужасные крысы водятся. Гигантские! Хвостом бутылки сбивают и вино жрут!

Напиваться мы все же не стали. По столовой ложке в чашку с успокоительным настроем нам было достаточно. Хлестать с горя вино это низко и недостойно. Топить свое несчастье в спирте просто, и это удел слабых. Так что вино мы вылили в сковороду и приготовили поздний ужин. Мясо получилось на славу. Кусочки говядины, с корочкой, пропитанные вином, украшенные тонкими кружочками зажаренного на вине и масле лука… Но пока вино испарялось со сковороды, мы тоже прилично захмелели. Понемногу страх отпускал, и мы уже дружно хихикали над моей сонной неуклюжестью и рассказами Экзора о первом визите в погреба ректора. Оказывается, он это еще будучи студентом провернул все с тем же Беном на пару. Спать мы улеглись далеко за полночь, но Ричард обещал меня разбудить. Все же ему хватает и четырех часов, чтобы выспаться. Еще он признался, что спина сильно ноет на непогоду и после тяжелых рабочих дней, так что на один массаж в неделю он просто нарвался. Пытался, правда, отказаться, но угроза утопить половину его библиотеки в ванной оказала чудное действие на чуть пьяного алхимика.

Ричард уснул мгновенно, а я еще полчаса пыталась плакать беззвучно, уткнувшись лицом в подушку. Экзор рассказал далеко не все. Ведь сначала меняются внутренние органы. Что с ним делали? Что могло прийти в голову полоумному дяде? Ричард говорил о зубах, но ведь должны были расти и рога. Болезненно и долго. И я не заметила, чтобы у Экзора они остались. Значит, удаляли. Спиливали, вырывали, а, может, отламывали по кусочку? Устав плакать и бояться, я обняла спящего Экзора, и так и уснула. Я же вроде пьяная, мне можно.

Утром меня поднял из постели запах сдобы. На кухне Экзора не было, зато в лаборатории кипела работа в виде какого-то состава алого цвета, куда Ричард с маниакальным взглядом кидал бесцветные кристаллики одного из самых взрывоопасных веществ в мире.

- Доброе утро. Выясняю критическую массу суфиера для реакции с вот этой красной жижей.

- Отец видел хоть раз, как ты проводишь эксперименты? - сглотнув, спросила я.

- Все нормально, - усмехнулся Экзор, - реакция будет в виде цветного дыма, а я получу новый состав для… ну, это секрет, причем правительственный заказ, так что достань, пожалуйста, булочки и завари чаю.

Пришлось уходить. На таинственность я не обиделась. Отец тоже часто делал артефакты на заказ придворных и тоже выгонял нас с мамой гулять в сад, пока он не закончит. Мы хихикали и шли собирать новые букеты. Какие обиды, если все равно за ужином проболтается? Экзор тоже не удержался и хвастнул полученными результатами. Разговор переходил с одной темы на другую и свернул на сессию.

- А правда, что когда в группе кто-то умирает, то оставшимся закрывают сессию автоматом? - хмуро спросила я.

- Правда-правда, но, думаю, что третий курс сейчас мало этим доволен. Мартина все же любили, - чуть скривившись, признался Ричард.

- Просто Ливир вчера завидовала им, что не надо будет сдавать экзамены, - сдала я мерзавку. - Она уроки Юриуса прогуливала, вот и… дура.

- Я был лучшего о ней мнения. Одно дело заносчивость, а другое вот такая глупая жестокость. А может и не глупая. Может и расчетливое, холодное желание положить все на алтарь собственной беззаботной жизни, - уж слишком грустно заключил Экзор. - Как-то мои одногрупники тоже решили откосить от сессии. Правда, решили просто спрятать нас с Беном на время и выдать за умерших.

- Чем все закончилось? - полюбопытствовала я.

- Трех парней так и не нашли, - как ни в чем не бывало, ответил Экзор и усмехнулся. - Потерялись в лесу, пока на нас охотились.

- Ты ведь их не убил, так что случилось? - пытливо глянула я на мужчину, который старался сдержать улыбку.

- В лес никто далеко не заходит обычно, ведь там живут древние племена тварей человеческих. Их так называют, потому что эти существа нечто среднее между людьми и зверьем. Могут быть полностью зверьем лесным, а могут немного измениться и встать на две ноги и поговорить по-нашему. Ну и нравы у тех племен свои особенные. Я с ними подружился еще до поступления, и когда нас начали гонять по лесу, я сразу послал к ним за помощью. Парням предоставили замечательную возможность погостить у кошечек. Трое отказались возвращаться к людям, и в чем-то я их понимаю, - смущено закончил Экзор. - Главное, что к медведям не попали.

Так и не объяснив, чем страшны медведи, Экзор перенес меня в домик.

Уроки я отсидела, по-другому не скажешь. Ливир просто доводила своим нытьем по поводу экзамена, остальные ее подружки подпевали ей, парни хмуро размышляли, как бы списать, а кто поумнее размышлял, что бы еще повторить, и таскал с собой талмуды из библиотеки. Все три пары до последней были сорваны. Нашему классу было так страшно, что мы просто не воспринимали новый материал по другим урокам и судорожно перечитывали теорию по Юриусу. Экзор все это стерпел стоически, тормоша по домашке только меня и еще кучку троечников. Не иначе, как чтобы просто подразнить и позлить. Пушка забрала один талмуд, уселась на стол и читала всю теорию томным голосом, от которого потели стекла в очках у некоторых.