Лана Тихомирова - Особый соус для героя

- Ты же знаешь, как делать фарш? - Кристоф говорил медленно, повелительно.

- Знаю, - вдруг пискнул он.

Я вздрогнула.

- Замеси тесто, потоньше. Нарежь болгарский перец, зеленый лук. Фарш обжарь с луком и специями. Пока обжаривается фарш, натри сыр на терке, - повелительный интонации Кристофа действовали на меня ужасно.

Желудок подводило, губы затряслись, а горло сжалось, я с трудом могла дышать, будто меня вот-вот вырвет.

- Я разве должен тебя всему учить? Ты же прекрасно умеешь готовить, Ая!

По спине пробежались мурашки.

- Хорошо, я поняла, вариации на тему пиццы, - пропищал Кристоф.

- Не просто вариации. У нас новый гость, очень перспективный гость и нужно его уважить по высшему разряду.

- На второе салат и десерт, как обычно?

- Нет, сегодня полей клубничную мечту клубничным сиропом, а не как обычно, я хочу, чтобы гость привык к нам. Не все же тайны нам ему раскрывать!

- Кристоф ты можешь еще раз это проговорить, только старайся слово в слово, - сказала я, настраивая, дрожащими руками диктофон в телефоне.

Кристоф не подвел. Он рассказал все слово в слово, с теми же интонациями, как и первый раз.

- А как готовить салат? - спросила я.

Кристоф подумал и долго смотрел влево вверх, пытаясь вспомнить.

- Мясо нарезать кубиками и вывалять в панировке, обжарить на тихом огне до золотистой корочки. Помидоры нарезать по-деревенски, огурцы - полукругом. Салат мелко порвать руками. Слить сок из-под сладкой кукурузы, все зерна выложить в салат. Залить специальным соусом и перемешать, - тон Кристофа не давал мне покоя.

Это была пародия на кого-то, попытка кого-то изобразить, кого-то очень важного для мальчика. Это наверняка был пожилой мужчина. Артистизма у мальчика не занимать, поэтому я старалась предполагать, кто это мог быть, такой повелительный и жестокий.

- Ты что-то говорил о десерте? - напомнила я, когда Кристоф замолчал.

Снова взгляд влево и вверх, снова это повелительный тон.

- Взбитые сливки вылить в чашу для десерта, нарезать свежую клубнику, полить специальным соусом, подать слегка охлажденным.

- Что за специальный соус?

- Смотря к чему? - Кристоф снова оживился и стал самим собой, - К салату один, к десерту другой. Не может же быть так, чтобы к салату и десерту один и тот же соус, - искренне возмутился мальчик.

- А что за соус для салата? - спросила я.

- Берете свежие мозги, - повелительно бодро начал Кристоф.

Я упала на стол и закрыла уши руками. Но совладала с собой и решила, что долг превыше, и что потом отопьюсь докторовым коньяком.

- Смешиваете с терпким ликером, тертой паприкой и черным перцем. Разбавляете молоком, перемешиваете до равномерной консистенции.

- А для десерта? - сил испытывать какие-либо эмоции у меня не оставалось, я не могла дождаться, пока этот голос утихнет и раствориться до завтра.

"Беру день за свой счет", - твердо решила я.

- Необходимо равномерно смешать кровь со сливками и добавить большое количество сахара, так чтобы смесь приобрела сладкий вкус. Не доводить до загустения.

- Это все? - безнадежно спросила я.

- Все, - ответил Кристоф. - А хотите знать, кем я стану? Поваром! Я буду поваром!

- Можешь идти, - я выключила диктофон и не поднимала головы, лежащей на руках. Так прекрасно было без этого писклявого и повелительного голоса.

Вдруг маленькая ручка Кристофа коснулась моих волос. Я чуть было не вскрикнула, но сильно дернулась.

- Ты чем-то расстроена, - сказал сочувственно мальчик.

- Да, - сухо ответила я, не хватало еше рассказывать все больному ребенку!

- Все будет хорошо, - похлопал меня по руке Кристоф и вышел.

Я долго сидела в одиночестве и даже задремала, пока собиралась пойти искать доктора. Доктор нашелся в прекрасном расположении духа, выходивший из какой-то палаты. Он увидел меня и посерьезнел. Мы ни слова не сказал друг другу, а прошли в его кабинет.

- Только слушайте в наушниках, - я достала проводки из кармана, - Еще раз я этого не перенесу.

Доктор задумчиво слушал запись, в какой-то момент он сильно нахмурился, а в остальном был безмятежен, где-то брезгливо морщился. В общем как всегда выдавал море разнообразной мимики.

Прослушав запись он молча встал, достал из стола флягу с коньяком, и стакан. Поставил передо мной, наполнил стакан на треть и велел:

- Пей!

- А вы?

- А я должен держаться. Я обещал!

Доктор с грустью смотрел, как я пью его коньяк, но быстро убрал флягу в стол.

- Первое, что нам нужно сейчас сделать, это написать заявление. Работать так тебе нельзя, ты сегодня берешь день за свой счет и не возражаешь старому мудрому мне! - жестко говорил доктор, выкладывая передо мной ручку и листок бумаги.

- А причину какую писать? - спросила я.

- Пиши, выкрала у доктора ван Чеха коньяк и напилась, - улыбался доктор. Я подняла голову:

- Я серьезно.

- Что ты, как ребенок! По причине плохого самочувствия. Ты девушка, главный не будет к тебе приставать с расспросами.

Я написала заявление, доктор прочел его и остался доволен. Он шлепнул заявлением по столу и сказал:

- А теперь о главном. Значит, я не стану тебя пытать выводами, ты сильно не в форме уже с утра.

Сразу выводы. На мальчика влияет очень сильный человек, расспроси у бабушки, кто кумир мальчика, с кем он общается. Эти людоедские фантазии кажутся мне отнюдь не фантазиями. Мальчик цитирует слышно, по интонациям, зная специфику больного: он цитирует когда-то слышанный разговор, который сильно на него повлиял. Мальчик тебе симпатизирует, и решил поделиться. Это его скорее веселит, чем пугает, он не отождествляет себя с человеком, ему не страшно.

Очень надо узнать, Брижит, что там с этим влиятельным человеком. Возможно, Кристоф, ставит его для себя на место отца, которое пустовало. Тогда нужно бить тревогу. Ну, все, ты еле сидишь, иди, дитя мое. Может быть, вызвать такси?

- Нет, я доеду, - тело было ватным, а в ногах было ровно столько сил, чтобы добраться до дома и упасть на постель.

Главный принял заявление без проблем. В приемном покое я еще раз столкнулась с доктором.

- Ты как?

- Лучше, - старалась улыбаться я.

- Ой, врешь, - улыбнулся он и приобнял меня. Я прижалась к теплому, спокойному доктору и чуть было не уснула там же на месте.

- Иди, соня, - тихо вытолкал меня за пределы клиники ван Чех.

Я набрала телефон Виктора. Никто не брал рубку, а потом и вовсе выключил телефон. Мне было пусто и печально. Он черти где, черти с кем, кто пудрит ему мозги… Мозги… с ликером… фу. Меня замутило и я присела на ту же скамейку, где утром встретились доктор и Лянка. Над ней уже во всю цвели белые цветы.

Подул легкий ветерок, и я оказалась в ворохе из белых лепестков. Я не помню, как добралась в тот день до дома, но только когда я коснулась затылком подушки, белая метель из лепестков отпустила меня, и я уснула.