Лана Тихомирова - Особый соус для героя

По дороге он с силой, почти с ненавистью распахнул дверь и бросил через плечо:

- Здесь ванна, мойте руки, господа.

У ван Чеха горели глаза, он был в восторге от встречи с профессором, я его радости не разделяла.

- Брижит, шевелись, скорее мыть руки!

Доктор напоминал ребенка, который не может дождаться, когда же Дед Мороз начнет раздавать подарки и подгоняет этих занудливых взрослых, которые еще и стишок требуют, негодяи. Но я и впрямь не дергалась. Мне не хотелось ни пить с ними чай, ни говорить. Мне хотелось уйти. Дер Гловиц меня пугал.

Лянка вилась постоянно где-то рядом, подавала полотенце, в общем, создавала гостеприимную атмосферу, которой я под впечатлением от ее отца уже не могла разделить.

Мы сели за стол в небольшой кухоньке, обставленной с причудливым вкусом. Все было в розах и лотосах, розы при этом желто-красные, а лотосы сплошь голубые. Лянка уже ставила на стол огромную супницу, от которой через отверстие валил пар.

- Рассольник на бульоне из бараньей кости, - представил хозяин суп, словно последний был, как минимум, герцогом.

Лянка разлила суп по тарелкам. Ни баранину, ни рассольники я не люблю, но пришлось есть, в гостях все-таки. На удивление суп оказался дивно вкусным. Стесняясь, я попросила добавки.

- Еще втрое и десерт, - свысока, почти презрительно, сказал дер Гловиц, - если их тебе будет мало, возьмешь добавки.

Я сглотнула и стушевалась. Доктор обернулся ко мне и добродушно улыбнулся, подмигнул, а под столом пожал руку.

- Ты слишком ее ободряешь, - безапелляционно сказал дер Гловиц, - Пенелопа так же разбаловала тебя, - презрительно бросил он, - Как она, кстати?

- Это долгая история, - замялся доктор, - но если кратко - она умерла.

На каменном лице дер Гловица появилось яростное удивление.

- Умерла? От чего же? - брезгливо спросил он.

- Она стала несколько… больна… душой, - доктор тщательно подбирал слова и то и дело прочищал горло. Профессора это бесило.

- Пенелопа свихнулась, что дальше? - фыркнул дер Гловиц.

Ван Чех бросил на профессора мрачный взгляд исподлобья и бойкотировал вопрос, заняв рот едой.

- И умерла, - педантично, безапелляционно закончил ван Чех, доев свою порцию.

- Ясно. Обычная история, - пожевал губами дер Гловиц, делая вид, что не замечает, как расстроился доктор. Я под столом похлопала доктора по коленке. Доктор на меня не посмотрел, но едва улыбнулся.

- А вы милочка? Кто вы такая? Лянка назвала мне ваше имя, но оно мне совершенно ни о чем не говорит.

- Я - студентка, работаю под началом доктора ван Чеха на полставки, - скромно ответила я в пустую тарелку.

Профессор ответ принял, но остался им категорически недоволен.

- Лянка, подавай второе, - высокомерно сказал он дочери.

Лянка подскочила мячиком, и наши тарелки наполнились каким-то рагу.

- Рагу с куриными сердцами, - точно принцессу представил блюда профессор.

Я попробовала, хотя капусту и разные части животных тоже не жаловала. Это было восхитительно.

- Божественно, - восхитилась я.

На лице профессора отразилось самодовольство.

- Кто это готовил? - спросила я.

- Я сам, - с достоинством римского императора ответил дер Гловиц, - Дать рецепт? Я увлекаюсь кулинарией, и многое могу подсказать, - только в разговоре о кулинарии профессор стал похож из статуи на человека.

- Если можно, но, мне кажется, что я не смогу повторить ваш шедевр.

- Не все сразу, - легко, одним уголком улыбнулся профессор, - для вас пойдут и обычные магазинные сердца.

- А вы, какие берете?

- Я прошу одного знакомого птичника, когда на ферме забивают очередную партию кур, он вырезает мне их сердца. Это свежие, незамороженые сердца кур.

Что-то смутно напоминал мне этот тон.

- Берете эти сердца, тщательно обмываете их в горячей воде. Заливаете сковороду водой и кладете их туда, пусть тушатся на несильном огне. Пока они тушатся, - монотонный голос профессора звучал гипнотически и повелительно, - мелко нарезаешь капусту и кабачки - это называется шинковать. Шинкуешь их, и…

- Простите, что перебиваю вас, профессор, - обратилась к отцу Лянка, - но звонит телефон.

В коридоре действительно тренькал звонок. Дер Гловиц бросил на дочь полный ненависти взгляд и тяжело встал, пошаркал к телефону.

"Вас слушают!" - донеслось из коридора.

Я уже сидела бледная, я знала кого, цитировал Кристоф. Интонация, построение фразы. Если бы мастерство мальчика было невелико, я бы может и не узнала дер Гловица… А, может, я ошибаюсь?

- Чего ты его так боишься? - улыбался мне доктор, - Милейший старикан!

- У меня от него мурашки по коже, - призналась я.

- Мурашки не дети, само пройдет! - отмахнулся ван Чех, - Ты неважно выглядишь, дитя мое.

- Я действительно не очень себя чувствую.

- Что-то не так?

- Пока не знаю, что конкретно, - соврала я.

Доктор понял, что я вру и нахмурился.

- Вальдемар, а можно тебя на пару минут? - Лянка вдруг покраснела до корней волос.

- Конечно, - улыбнулся ласково доктор, подмигнул мне и ушел с ней в комнаты. Тут же прошаркал профессор.

- Можно я запишу ваш рецепт после? - быстро сказала я.

- Ты слишком много тараторишь, - сделал мне замечание профессор и педантично продолжил есть рагу.

Он аккуратно брал на вилку еду и тщательно, установленное число раз ее пережевывал с плотно сжатым ртом.

- А с чего ты вообще решила, что станешь психиатром? - вдруг в лоб спросил он, - И куда ушла моя дочь с этим проходимцем?

- Ласково же вы о бывшем ученике?! - возмутилась я, но тут же угасла под холодным взглядом профессора.

- Проходимцем был, проходимцем и останется, - выплюнул дер Гловиц, - К твоему сведению, деточка, я столько повидал на своем веку, что я не хорошего мнения о людях. В целом они все мерзкие создания. Ты не ответила на вопрос!

- Мне хотелось поступить в медицинский, а потом я решила, что психиатрия это то, что мне нужно, - мрачно ответила я.

- Да, психиатрия тебе бы не помешала. Как и ван Чеху, вам бы полечиться у меня, - "сострил" профессор.

Он встал и достал из холодильника вазончики со взбитыми сливками. На вершине горки сливок была крохотная земляничка, а под горкой сливок была клубника. Все это было полито красным сиропом. Я задышала чаще.

- Мой фирменный десерт "Клубничная фантазия", - приветствуя царицу, воскликнул профессор и громыхнул вазоном передо мной.

- А соус клубничный? Не "особый"? - вырвалось у меня против воли.

Я не успела вовремя прикусить язык. Профессор медленно сел, не спуская с меня холодного взора.

- Клубничный, - с нажимом ответил он.

Я не могла оторвать от него глаз.

- Ешь, - приказал дер Гловиц.

- Я-я-я-я на ди-диете, - начала заикаться.

- Ешь, - тише сказал профессор.

Меня мелко затрясло. Разум упорно отказывался верить в то, что профессор как-то связан с людоедскими фантазиями Кристофа.