Лана Тихомирова - Неосторожный гений

В конце концов, сновидец я или нет! В отсутствие сознания хозяина мне худо-бедно удается управлять этим местом. Я остановилась и с трудом отломала упругую ветку от дерева с белыми цветами. Теперь бы еще найти спички или зажигалку. Но без всяких дополнительных манипуляций, цветы загорелись холодным белым светом. Каждый лепесток был, как маленький, но очень мощный светлячок. Света от ветки было достаточно.

Впереди была небольшая тропинка, я вступила на нее и быстро пошла вперед, уклоняясь от встречных веток. Чем дольше я шла, тем сильнее светила моя ветка, впереди и позади тем же холодным светом разгорались кусты. Скоро свет стал нестерпимым, он слепил глаза, ветка нагрелась и обожгла пальцы, я выронила ее. Обернувшись, я не увидели ничего кроме ужасного, по-больничному, белого света. Слышались какие-то вопли и крики, но их было не разобрать, только:

- Она дышит. Пульс в норме.

Усилием воли я попыталась отделаться от докучливых, появившихся не вовремя, реаниматологов, свет мерк.

- Мы ее теряем, - услышала я.

Свет вспыхнул и рассеялся. Немного проморгавшись, я увидела, что нахожусь не в саду, в какой-то комнате. В ней царил полумрак. На диване что-то зашевелилось.

- Тор это ты? - далекий, едва знакомый грудной голос Пенелопы поприветствовал меня.

- Пенелопа! - я обрадованная бросилась вперед.

- Кто? - женщина поднялась с дивана, в полусвете мне удалось разглядеть, что это была все-таки Пенелопа.

- Но, ты же… - начала мямлить я.

- А… Да… меня когда-то так звали… Я воспоминание… Но скорее не о Пенелопе… О той, второй… Я забыла, как ее зовут… - женщина терла переносицу, кажется, она только что встала ото сна, - Я по большей части сплю… Хочешь чаю? Как тебя зовут?

- Брижит.

- Припоминаю, - воспоминание Пенелопы пыталось пригладить рыжие патлы, нечесанные уже несколько недель, если не месяцев, - Чаю?

- Нет, спасибо.

- Где у нас тут свет? - Пенелопа пошарила по стене и включила светильник.

Сначала я ее не узнала. В расплывшейся полуопухшей женщине, неопрятной, неухоженной ту Пенелопу, которую любил доктор, которая была мне симпатична. Былые остатки красоты были с ней, но они терялись в общей разрухе. Вокруг тоже было не лучше: пыль, грязь, какие-то плесневелые объедки.

- Вот, что бывает с полузабытыми воспоминаниями, - вздохнула она, - вообще-то я надеялась уснуть и больше никогда не проснуться, как каждое уважающее себя забытое воспоминание, но ты пробудила меня. Чертовски трудно теперь что-либо вспомнить самой. Я наполовину стерлась.

- Вы воспоминание Тора?

- Забавно, правда? Он постоянно говорит обо мне, но вряд ли вспомнит, как я выглядела. Он, собственно, сделал то, о чем всегда мечтал. Запер меня в четырех стенах, а, как любому живому существу, воспоминанию нужен простор, разнообразие… Или хотя бы, чтобы его извлекали иногда из памяти… - она печально вздохнула, - порой я успокаиваю себя только тем, что Пенелопу помнит молодой и красивой доктор.

- Вы знаете о нем?

- Знаю… Я могу легко вспомнить только, как зовут ван Чеха и Тора и как они оба выглядят, вот и все, - пожала плечами Пенелопа.

- А вы не могли бы мне помочь?

- Если это требует выхода отсюда, то с удовольствием, - воспоминание потерло руки.

- Мне нужно найти одну деталь. Ваш муж научился проникать в чужой разум…

- И извлекать крестовину… знаю… Он достал меня этой своей крестовиной, - плюнула Пенелопа.

- Мне нужна одна крестовина.

- Их всего две.

- Две?

- Если Тор не сделал еще, то две. Я помню всего две, - подтвердила Пенелопа.

- Одну я вернула…

- А как? Он так и не понял, как это делать.

Я хихикнула.

- Я положила ее на грудь владельцу…

- Логично, логично, - пробормотала Пенелопа.

Она на глазах худела, превращалась в ту, которую помнила я, - Идем. Только я не знаю как, дверь давно заперта, и боюсь, Тор потерял от нее ключи.

- Окно?

- Второй этаж? Можно попробовать, - Пенелопа взяла меня за руку и отвела на кухню, рывком открыла окна и забралась на подоконник. Я последовала за ней.

- Ну, что пошли? Загадай точное место, куда ты хочешь попасть, - напутствовало мне воспоминание.

Я зажмурилась и думала о крестовине. Меня смутно потянуло за собой тяжелое тело Пенелопы. Ветер в лицо, и вот мы уже в ангаре. От ощущения постоянного де жа вю меня затошнило.

- Ох, что тут у вас было? Опять драка? - воспоминание недовольно поцокало языком. Она присела на корточки перед Одином, - Кто это его так?

- Я, - пискнула я.

- Зря. Один очень хороший малый, в дурных руках находится, но очень душевный… э… ну… пень… Один… Оди-ин, - Пенелопа погладила его по веточкам.

- Хозяйка, - Один слабо прошелестел, - Они со мной такое сделали.

- Один, миленький, не напрягайся, я тебя вылечу, только отдай вторую крестовину.

- Вы за них, хозяйка? - горько спросил Один.

- Я за справедливость. Негоже держать в плену хорошего человека. Отдай крестовину, хороший мой.

- Она в углу… Там… Я отбросил ее… - он показал рукой куда-то.

Я побежала в тот угол и нашла там кусочек деревяшки, такой дорогой и такой нужный.

- Спасибо вам, - я обняла Пенелопу, - Спасибо тебе, Один, прости, что я такое с тобой сделала.

Один мне не ответил. Я поспешила вперед, в больницу.

Пространство становилось все более вязким, мне удалось загадать больницу сразу же по выходе из ангара, но вот достичь ее было делом непростым. К несчастью, как в плохом сне, я бежала, но ноги передвигались с трудом, а больница так и не приближалась. Тор просыпался, я чувствовала это.

Сквозь все препятствия я все-таки добралась до больницы совершенно вымотанная, вся в поту, руки и ноги были ватные.

- Антонас! - я зашла в больницу и стала звать его. На первом этаже никто не отзывался, - Антонас, где вы?

Повсюду горел дежурный свет, я стала пробираться наугад. На лестнице я долго звала его. Неужели он ушел еще куда-то? В пустом пространстве мой голос распространялся хорошо, была очень небольшая вероятность, что Антонас меня не слышит. Только если он на третьем этаже или в подвале он может меня не слышать. Я поднялась на второй этаж и позвала там, никто не отзывался. Пришлось спускаться в подвал.

- Антонас! - сил уже не было.

- Я здесь! - наконец-то отклик.

- Где здесь? - спросила я.

- Где лифты!

Я собрала остатки воли и побежала к лифтам. Антонас был в теплой компании. Перед ним лежал Виктор, рядом спиной к стене пристроился двойник доктора, он спал, но когда я пришла, открыл глаза и обрадовался моему появлению.

- Наконец-то, - только и сказала я, - пока дошла, чуть не умерла.

Я положила крестовину на грудь Виктора и села рядом с ним.

- Как вы, доктор? - спросила я.

- Ничего. Даже цел. Из этого лифта никуда не деться, представляешь? Чудом остался жив. Спасибо, пришел этот… товарищ, вытащил. Сейчас соберусь с силами и буду нас вызволять.