Виктор Демуров - Зарницы грозы

В тот день Баюну свезло — он поймал голубя и съел его целиком, с головой, даже с перьями. Птиц над Лукоморьем почти не осталось: их пожирали летучие обезьяны. Баюн слизал старательно голубиную кровь с морды и лап, и до вечера этим насытился, но когда солнце скрылось, живот вновь подвело. Наученный опытом, что единожды поесть — уже хорошо, а лишний раз высовываться не след, рысь лег спать в пустом тереме. Однако сон долго не шел. Чтобы обмануть голод, Баюн вышел на крыльцо пожевать снег.

Чутко навостряя уши, он спустился во двор, набрал снега в пасть и поперхнулся, потому что земля вздрогнула. На севере встало новое солнце, окаймленное огнем. Лукоморье сотряс еще один удар, вспыхнуло второе зарево. Забыв про смерть с высоты, рысь помчался к северным воротам. Над ними, в небе, зажигались уже белые точки.

— Что такое?!

Кощея Пикман не просто поднял с постели, а оторвал от хорошенькой эльфийки. Девица закрывалась одеялом, вся красная. Бессмертный носился по покоям, разыскивая, куда поскидал одежду.

— Диверсия! — ответил упырь заморским словечком.

Ворота были просто уничтожены, стена — разворочена. Земля разверзалась глубкой черной ямой.

— Они сделали подкоп! Подкоп, и заложили гром-камни! Где часовые? Кто смотрел за стеной?!

— Часовые все мертвы, Бессмертный. Если никого не заметили, то подкоп шел издалека.

— Или из самого Лукоморья!

Рысь наблюдал за тем, как суетятся заморцы, с чердака соседнего дома. Пока стояла суматоха, он проник туда почти в открытую. Вдалеке раздался еще один удар, на сей раз у восточных ворот. С потолка на Баюна посыпалась солома.

— Поднимайте всех! — закричал Кощей. — Нас атакуют!

— Это может быть отвлекающий... — начал Пикман.

— Я лишусь города, пока вы будете думать!

Баюн забыл о том, что ему хотелось есть. Он неотрывно смотрел на кромку северного леса, не ожидая всерьез, но втайне надеясь, что появятся оттуда знамена и копья. Глаза вскоре начли слипаться, и рысь задремал. Сквозь сон ему послышался отдаленный крик, похожий на рарога.

Его разбудил грохот. Баюн шарахнулся в угол, еле разминувшись с рухнувшими балками. В обломках крыши билась, застряв, издыхающая летучая обезьяна. Ошейника на ней не было. В боку зияла каверна с обугленными краями. Пасть слабо оскалила на Баюна слюнявые клыки и выдохнула последний воздух, пахший гнилым мясом. Перепрыгнув через ее голову, рысь побежал наружу.

Как только он оказался на пороге, прямо перед ним свалился гоблин, зажимая рану под ключицей. Пять или шесть заморцев пряталось за поваленными телегами, отстреливаясь из мушкетов и самострелов. Рысь юркнул обратно в дом, но один заморец повернулся в поисках рожка с порохом, и заметил Баюна.

— Эй!

Рысь отскочил, укрывшись за стеной. Выстрел грянул по уцелевшей створке дверей, выбивая тлеющие щепы. Баюн услышал, как лязгнула сабля, покидая ножны. Он приготовился, и, едва заморец шагнул в дверной проем, прыгнул и вгрызся ему в бедро. Ударом сабли враг чуть не отсек собственную ногу, но Баюна зацепить не смог. Рысь очутился у него за спиной, чтобы рвануть подколенные жилы. Заморец упал срубленным деревом. Он уже не нападал, а пытался закрыться руками, но зубы перебили ему горло без жалости.

— Там кто-то есть! У нас за спиной!

Еще пара заморцев, гоблины, сдуру вскочили, чтобы попасть под огонь. Баюн смотрел, как невидимые ему бойцы ранят в плечо третьего и сразу же добивают наповал. Оставшиеся два, пригибаясь, бросились бежать. Осному из них не повезло: самострельный болт угодил в ногу, но его дальнейшая судьба Баюна не интересовала.

— Русичи! — закричал он. — Я свой! Дайте выйти!

— Кто «свой»? — донеслось до него. — Кто это?

— Баюн! Рысь!

Его встретили стрельцы — кто с мушкетом, кто с самострелом, кто с оружием нав, которого Баюн прежде не видел. Один держал большую, широкую навью ручницу, стрелявшую чем-то вроде гром-камней.

— От мартышек, — пояснил он, — с одного раза валит.

Про убийство Хеллион здесь все знали. Стрелецкий голова обещал Баюну, что проставится за его здоровье лично. Рысь не стал ему говорить, что не пьет.

— Яга мертва? Ох, мы как знали. Нас воевода Финист по деревням рассеял, а сам — на север. Велел держаться мелкими копьями, пешими, прятаться, чтобы подобраться незамеченными. Все навские огнестрелы, какие были, нам раздал. А еще... Да вот он идет, смотри!

— Баюн! — Финист, при сабле, с верной «Аленушкой», обогнул кусок рухнувшей стены. — Я уж и не чаял! Убийца ведьмы Хеллион! Ну ты даешь!

Глаза маршала блестели. Он нисколько не злился.

— Она сожгла бабушку Ягу. — Рысь почувствовал, что в горле вновь комок. Он опустил голову и всхлипнул.

— Что случилось? — нахмурился наместник и присел подле него на корточки. — Ранен?

— В се-сердце ранен... Финист! Я упросил Ягу со мной пойти! Я ее погубил! А Емели нет! Никого нет! Я остался один!

Баюн зарыдал. Финист положил руку ему на загривок, и рысь, сам подойдя к маршалу, уткнулся мордой в зерцало на его груди.

— Ну полно, полно. — Наместник отнял его от себя. — Ягжаль убили? Мм-да... Ладно. Давай, пошли. Нам нужно выиграть войну.

Люди Финиста тогда никуда не исчезали. Поняв, что столицу не удержать, маршал отдал ее Хеллион. Его личные дружины укрылись в деревнях вокруг Лукоморья, а наместник с парой кметов ускакал к северянам. Войскам, что шли к столице, был срочно выслан приказ рассыпаться и прятаться, но ему не все вняли. Кое-кто из воевод посчитал это бесчестьем, за что впоследствии и попался в лапы летучих обезьян. Финисту было некогда следить. Он, добившись от северных бояр понимания, отправился на восток. Впереди наместника летела весть, что нужно открывать закрома и доставать все ружья навьего образца, какие есть. Финист собрал и рарогов с ящерами, но больше для отвлечения врага. Обезьяна в разы сильнее орла, да к тому же почти неуязвима. Чтобы бороться с таким противником, Финисту нужно было особое оружие.

— Работает, только если подпустить поближе, но зато наверняка. — Маршал показал Баюну какую-то коробочку с загогулиной. — Заставляет их ошейники расстегиваться. Синьцы прислали. Цену заломили, будто эта штука золотая... А, чтоб тебя!

Они метнулись в разные стороны, укрываясь за стенами, заборами, деревьями. Обезьяна сделала круг и вновь пикировала. Финист, стоя на одном колене, упер приклад «Аленушки» в плечо, прищурил глаз и выстрелил твари под крыло. Брызнули пуховые перья. Обезьяна закричала, падая. Ошейник сваливался с ее шеи в сугроб. Маршал выпрямился, пальнул еще раз, и еще. Тварь, вздрагивая, распласталась на земле. С ее спины кувырком скатился упырь. Он попытался убежать, но его настиг Баюн.

— Быстро учишься, я смотрю, — заметил Финист. — А ты правда, что ли, людей есть стал?