Евгений Щепетнов - Манагер

Эти люди полегли быстро, буквально так, как трава падает под ударами косы. Остальные бойцы вскочили с камней двора, где они сидели на корточках или подложив под себя чурбачки и доски, и с криками бросились на меня, вытащив из ножен мечи и раскрутив в воздухе кистени и дубины самых причудливых форм и видов.

Мне пришлось довольно туго - первые ряды полегли быстро, но они задавливали меня массой и пришлось побегать по двору.

Слава богам - входные ворота были крепко заперты, да и никто из нападавших не подумал, что надо спасаться. А когда подумал - было поздно. Через минут десять, уже не они гонялись за мной по двору, а я за ними, добивая оставшихся в живых. Ещё - мне повезло, что наружние охранники покинули свой пост, сопровождая меня к Амунгу, и охрана оставалась только внутри, в периметре территории.

Закончив это грязное дело, проверил, заперты ли ворота, обошёл всех бандитов, добивая тех, кто ещё подавал признаки жизни (вдруг ударят в спину - негоже оставлять за спиной живых врагов) и ушёл в дом - надо было посидеть полчаса, восстановиться после последнего боя.

Прошёл в гостиную, сел на стул и стал дожидаться улучшения самочувствия - меня потрясывало, а когда я неосторожно, чтобы проверить, снова вернул чувство боли - на меня навалилась такая дикая волна болезненных ощущений, что в голове потемнело и я чуть не потерял сознание от шока.

Снова отключив боль, перевёл дух - стоило воздержаться от таких экспериментов - как оказалось, меня крепко побили и порезали. Осмотрел себя - ткань рубахи во многих местах была пробита и прорезана так, что висела лохмотьями, штаны располосованы сверху донизу и в дырах виднелись затягивающиеся длинные порезы. Какой бы ты ни был великий воин, если на тебя наваливаются несколько десятков бойцов - нельзя уберечься от ран. Если, конечно, ты полностью не закован в кевларовую броню, сверху донизу, но и тогда будут повреждения - синяки и ушибы.

Меня лихорадило, сердце учащённо билось, прогоняя кровь по жилам, организм, как самовосстанавливающаяся машина, обследовал все уголки плоти и быстро заделывал повреждения, отбрасывая разбитые клетки.

Меня потянуло помочиться - еле успел встать и выйти на крыльцо - струя была красной, сходу определил - почки пробили. Сделав дело, вернулся назад и страшно, катастрофически захотел есть - верный признак, что отторглось очень много мёртвой, повреждённой плоти - организм требовал 'кирпичиков' для восстановления.

Встав с табуретки, отправился на поиски пропитания. Идти было трудно и противно - пол выглядел так, как будто люди попали под удар лопастей грузового вертолёта - даже наступать в это месиво было противно, но инстинкт гнал меня за пропитанием.

Пройдя через комнату, вошёл на кухню, где по запаху нашёл что-то съестное - остатки жареного на вертелах мяса и с жадностью стал отрывать от большого куска куски поменьше, помогая себе мечом и запихивать их в рот, давясь от жадности.

Так продолжалось минут двадцать - я набил себе желудок, нашёл там же кувшин с слабым вином и запил всё поллитрой жидкости.

Захватив кувшин, вернулся в гостиную, и тут, с содроганием, услышал наверху, на втором этаже дома, чьи-то крики и плач. Поставив кувшин на столик, оглянулся по сторонам, содрал с пуховой подушки наволочку, проделал в ней дыры для глаз и рта, надел на голову (чтобы если были живы слуги, не убивать их и они не могли бы узнать меня потом) и пошёл наверх.

Пока я был на кухне и поглощал еду, у меня созрел план - нужно было как-то замаскировать это побоище - этот мир ещё не дожил до экспертов-криминалистов, а значит надо было сделать так, чтобы никто не мог понять, что тут случилось, и не мог подумать, что это всё сотворил один человек.

Я сильно надеялся, что Амунг стянул в свой двор все ресурсы, которые мог изыскать, и более никто не знал о намеченной в ночь операции - кроме тех, кого я убил. В доме должны были находиться ещё люди - слуги, наложницы Амунга - как с ними быть? Слуг, похоже, я всех положил - они тоже были ребята ещё те - кидались на меня с ножами и палками, когда я рубил приближённых хозяина, рабов же в прислуге Амунг не держал - оно и понятно - рабы должны были его ненавидеть так, что доверить им приготовление пищи или питья он не мог - как минимум плюнут в кувшин.

Оставались наложницы, как я уже слышал ранее, служившие ему объектами для истязательств. С ними мне нужно было что-то делать, чтобы они не смогли выдать информацию и описать меня страже - мне пришлось убить и часть стражников, которые дежурили в охране Амунга. А что лучше скрывает следы? Только огонь. Но не убивать же мне ещё и наложниц? Я же не маньяк, типа Амунга!

Вообще, я ещё раньше замечал - чем ущербнее, чем подлее человечишка, тем больше он любит мучить, истязать живых существ! В нашем дворе был один придурок, реально придурок - олигофрен в степени дебильности, туповатый здоровенный пацан. Он был таким тихим, подхалимским...но одно время начали замечать, что у всех пропадают кошки. Потом их находили растерзанными, разорванными на части, с выколотыми глазами и отрубленными лапами. Сбились с ног в поисках того, кто это делал - и нашли, случайно. Мужик из соседней квартиры, в поисках своего котейки, завернул за гаражи во дворе и увидел, как этот вот тихий подлиза насаживает его котейку задом на арматуру - нравилось ему смотреть, как животные умирают в муках, не имея возможности спастись от своего мучителя. Мужик побил этого дебила - так после этого на него возбудили уголовное дело - обидел убогого!

Я ненавидел таких изуверов и честно говоря, убивал бы их на месте. Таким выродкам не место на белом свете. Сегодня он мучает животных, а завтра - кого он будет убивать завтра? Наших детей? Из таких дебилов и вырастают самые страшные серийные маньяки .

Вот таким маньяком, похоже, и был Амунг. Не раз уже раньше до меня доходили слухи о его 'развлечениях', и теперь пришло время убедиться, что слухи были не на пустом месте.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, я пошёл по направлению криков и стонов, раздающихся из-за двери одной из комнат и скоро оказался перед запертой дверью, вход в которую был заложен брусом.

Поправив на голове свою импровизированную маску, я выбил брус из держателей, и толкнул ногой дверь. В нос мне ударила кошмарная смесь запахов нечистот, тлена, свежей крови, мочи и чего-то сладкого, неприятного - смеси духов и камфары. Я задохнулся от вони, но пересилил себя и вошёл внутрь.

Помещение освещалось теми же масляными фонарями, четыре из которых висели по стенам, и было хорошо видно всё содержимое комнаты: вдоль стен стояли деревянные клетки, в которых сидели обнажённые подростки - девочки и мальчики, лет тринадцати - четырнадцати, они с ужасом смотрели на появившуюся в дверях фигуру в колпаке на голове и с мечом в руках, попятились назад, вцепившись друг в друга, а потом стали громко плакать и просить их не трогать, не делать им больно.