Евгений Щепетнов - Манагер

Я с ужасом поглядел вокруг и обнаружил источники криков и стонов - посреди комнаты стоял вделанный в пол кол, на котором была нанизана девушка-подросток, со связанными сзади руками, ещё живая, но явно ненадолго - кол уходил в её влагалище минимум на метр, и она, перемежая стоны и крики, просила: 'Убейте меня, пожалуйста! Не мучайте больше!' смотря перед собой пустыми глазницами - ей выкололи глаза!

На полу под ней растеклась лужа свежей крови, а рядом было установлено какое-то приспособление, по типу дыбы, на которой висел распятый мальчик с выдранными , висящими лохмотьями гениталиями и свисающими из живота внутренностями - он был мёртв.

Я ничего не мог с собой поделать - отбежал в сторону и выблевал всё, что я до этого съел. Меня драло так сильно, что я забрызгал блевотиной стену комнаты - и это после того, как я перебил кучи народа, работал, как мясник топором! Но там были враги, воины, с оружием в руках, а тут - беззащитные подростки, фактически дети, и эта жирная тварь измывалась над ними в своё удовольствие! Сколько он загубил тут детей? Ну почему, почему его до сих пор никто не остановил?!

Я всё-таки заткнул свой фонтан полупереваренной пищи, надеясь, что хоть что-то удержалось у меня внутри, сжался весь, как стальной клинок, и на негнущихся ногах подойдя к стонущей девушке, ударом меча отрубил ей голову. Большего я сделать не мог - она только промучилась бы ещё несколько часов, но всё равно бы скончалась, с проткнутыми насквозь внутренностями.

Превозмогая себя, я взялся за её тело и потянул вверх - труп с трудом, скрипя костями таза по колу, вылез из неё и она оказалась у меня на руках.

Я положил тело на пол - почему-то мне показалось, что я должен был её снять с кола, нельзя оставлять её в таком унизительном и страшном положении, что так будет правильно. Глянул на кол - он уже дошёл ей, наверное, до области сердца - видимо, она дёргалась на нём и кол погружался в неё всё глубже, пока не прошёл почти через всё тело.

Рядом с орудиями пыток я заметил широкую кушетку на прочных ножках и понял - вот тут и сидел Амунг, отдыхая от пыток и наблюдая за муками своих жертв.

Я в ярости стал рубить эту кушетку, и успокоился только тогда, когда устал, а от кушетки осталась только груда палок и пух из разрубленной перины.

Остановившись и переводя дух, понял - вот что готовил Амунг мне и Риле, вот то, что ожидало нас в будущем, и все сомнения в том, стоило ли уничтожать слуг, охранников этого монстра сразу улетучились - те, кто служит чудовищу, сами чудовища, и заслуживают той же кары, что и оно.

Посмотрев на сидящих в клетке сжавшихся детей, с вытаращенными глазами наблюдавших за моими действиями, глухо сказал им:

- Посидите пока там, я скоро вернусь. Всё, больше вас никто мучить не будет, всё закончилось.

Они вздрогнули от звука моего голоса, но ничего не сказали - подростки напоминали трёх котят, которые прячутся за свои лапки от ужаса, вызываемого человеческой жестокой рукой.

Я спустился вниз, сорвал с головы колпак - мои глаза были сухи, но их жгло, как будто хотелось плакать. Вот оно - рабство, человек купил кукол, он разве не имеет право вырвать им глаза, как этой девушке на колу, и оторвать им части тела, как этому мальчику на дыбе, потому, что ему так нравится? Он же заплатил деньги, и теперь они принадлежат ему, до самой своей смерти! Никогда, никогда я не смогу принять рабство душой. Нельзя человеку покупать и продавать человека - в этом я уверен всеми фибрами своей души, души потомка вольных казаков и хлебопашцев, воинов и земледельцев.

Выйдя во двор, занялся противной и тяжёлой работой - стал стаскивать в дом трупы всех убитых мной боевиков и укладывать по разным углам, чтобы кости лежали потом не кучей, а как будто бы там, где людей застала смерть.

Это заняло у меня около полутора часов - стащить трупы в дом, собрать их оружие и отправить туда же. Одной рукой было очень неудобно всё таскать - двумя я бы сразу хватал по два трупа, а так приходилось таскать по одному.

Конечно, во дворе всё равно остались и следы волочения, и лужи крови, но когда я запалю этот дом, основные следы всё-таки сгорят вместе с ним, а может и то, что рядом, на площадке - если будет сильный жар, опять же - закидает пеплом, мусором, дом может обрушится и закрыть следы побоища - в любом случае, больше ничего я сделать не мог.

Наконец, я затащил последний труп, кинул рядом оружие и пошёл шариться по кладовым, взяв фонарь.

В большой кладовой, позади дома, нашёл много кувшинов с растительным маслом, по одному притащил их в гостиную и щедро полил трупы, столы, портьеры, обошёл комнаты и везде разбивал о стены, выливал масло, готовя геенну огненную проклятому дому.

Пошарил ещё - с удовольствием обнаружил какое-то крепкое спиртное, что-то вроде крепкого рома - обрадовался, вот и горючее!

Стаскать и расставить кувшины с 'горючкой' заняло ещё минут сорок - устал, как скотина, попробуй-ка одной рукой таскать кувшины, объёмом литров в десять, не меньше - это с маслом, спиртное в кувшинах поменьше.

Вроде всё готово, теперь надо подумать о детях в клетке - что с ними делать и куда девать? Убить я их не мог, это точно, выпустить 'на волю' - их тут же поймают, снова в рабство, а там они расскажут что действовал один человек, опишут фигуру (хотя лица моего и не видели), не все стражники глупы - так что вычислят, в конце концов. Остаётся одно - забрать их с собой. Ладно - ну забрал, а дальше? Тащить в дом купца, чтобы они там жили? Они снова начнут болтать - слугам, например, а те брякнут на улице - и всё, хана, информация пошла гулять, а среди уличного люда обязательно есть информаторы Стражи, ну и всё, опять пошло-поехало. Значит - только забирать их с собой, на корабль и увозить на Арзум! Вот я попал...а кому сейчас легко? Всё, решено - забираю с собой. Надо им подобрать хоть какую-нибудь одёжку, они же голые совсем, как-то стрёмно голыми бродить, а на улице уже начинает светать...надо побыстрее закругляться!

Осмотрев трупы, нашёл три более-менее чистых, одного с отрубленной головой, и двух с перебитой гортанью, снял с них рубахи, штаны, сандалии и собрав всё в охапку, пошёл наверх.

Подростки так и сидели в клетках, как я их оставил - девчонки вцепившись друг в друга, а мальчишка, сжавшись в комок, как раненый заяц.

Мне нельзя было выпускать их из клеток раньше времени - они могли помешать мне - разбежаться, привлечь внимание, да и сейчас я сразу подумал - как мне не выпустить их из под контроля? Сбегут по дороге - считай, я всё сделал напрасно, всё пойдёт прахом.

Осмотревшись - я обнаружил у противоположной стены груду 'поводков', на которых водили рабов. Их было несколько десятков - видимо, это всё, что осталось от замученных Амунгом жертв.