Максим Далин - Лестница из терновника-3. Прогрессоры

Если похоти и есть оправдание, так это битва, подумал Бэру. Если жажде власти и совершенства и есть оправдание, так это честная битва. Но здешние битвы ведутся пером в доносах, ядом в кубках и шёпотом, а слово «честь» забыто так же прочно, как и слово «добродетель»…

Из глубины Логова раздалось медное пение маленького гонга. Раб распахнул двери настежь — и в зал Престола вошёл Лев Львов, сопровождаемый синими стражами-телохранителями.

Младшие братья Бэру привычно окинули зал Престола оценивающими взглядами — и их лица озарились изнутри при виде Командира. Бэру чуть нахмурился: ну ещё улыбнитесь мне, мальчишки! Не хватало, чтобы любая встреча синих выглядела, как встреча заговорщиков или намёк на государственную измену! Здесь, при дворе Прайда, не одобряют слишком тёплых отношений между бойцами и их Командиром — поэтому Лев Львов и избавился от маленького Анну… Стражи поняли, посуровели ангельскими ликами, замерли слева и справа от Престола деревянными статуями.

Бэру чуть кивнул младшим братьям, чувствуя привычную горечь. Страх и подчинение — даже внутри Прайда. Между правоверными. Даже чистейшие души из Синей Цитадели — под подозрением. Таковы нынешние времена.

Повинуясь церемониалу, ставшему до отвращения обыденным, Бэру, как и все присутствующие, отвесил глубокий поклон и сел на колени, скрестив руки на груди.

Прежде чем опуститься на Престол, Лев Львов подтащил его к себе, как подушку. Сморщился, сгибая спину — последний год его мучили боли в пояснице, а лекарей он близко не подпускал. Больная спина мешала двигаться много и быстро — Лев Львов потяжелел за это время, обрюзг, и собственная тяжесть портила ему расположение духа. Церемониальное золото делало движения Владыки ещё тяжелее.

Усевшись, Лев Львов окинул Прайд и Наимудрейших острым изучающим взглядом — на миг встретив взгляд Бэру. Кажется, это не понравилось главе Прайда — он вообще не любил ощущение противодействия. Глаза Льва Львов — цепкие припухшие щёлки — сузились совсем.

— А, — сказал он вместо приветствия, — ты-то мне и нужен, Дракон.

— Мне сообщили, — снова поклонился Бэру. — Я готов слушать и отвечать.

— Я недоволен стражами, — сказал Лев Львов угрюмо.

— В чём причина? — спросил Бэру так кротко, как сумел.

— А какая разница, в чём причина, Синий?! — рявкнул Лев Львов, в раздражении скинув несколько лет. Его лицо, ещё хранившее следы суровой красоты, одухотворилось гневом. — Владыка Судеб говорит тебе, что недоволен твоими стражами — и ты не спрашиваешь, кем, чтобы наказать его! Ты спрашиваешь о причине, будто сам факт недовольства недостаточен!

— Мне важно знать, — сказал Бэру примирительно. — Я хочу устранить повод для твоего недовольства, Лев Львов.

Владыка усмехнулся.

— Твои люди умеют только драться. Синие не знают этикета, не знают такта, не знают приличий. Ты не объясняешь приходящим мне служить, кто они перед моим лицом, — и верхняя губа Льва Львов приподнялась, как у хищника, показывающего клыки. — А они — куклы с мечами! Без мнения! Без желаний! Без полномочий! Им надлежит это помнить — каждый миг! Меня интересуют мнения Наимудрейших, желания Львят Льва и полномочия волков! И всё! Ясно?!

Что тут может быть неясно… Телохранители Льва Львов меняются каждый месяц — и каждую следующую смену представляет Бэру лично. За каждого он отвечает головой. Каждый должен быть тысячекратно проверен, потому что Лев Львов боится измены… Но какого ж песчаного демона, какого ж злого духа ради Владыка ищет измену среди синих братьев, принявших ангельский чин?!

— Они — не куклы, Лев Львов, — тихо сказал Бэру. — Они — святые. Зачем ты испытываешь их терпение, Владыка? Им и так тяжело в миру — они же не знают мира, мои младшие братья… а ты тычешь их лицом в любую грязь, которую сумеешь найти в Логове…

Лев Львов победительно рассмеялся.

— Смотри, какие гордые! А чем вы гордые, а, Дракон? Каким местом вы гордитесь? Всё, замолчи. Я предупреждаю, Синий: если кто-нибудь из твоих людей посмеет со мной пререкаться — поступлю с ним, как с нерадивым слугой, не посмотрю на его… святость !

Бэру склонил голову. Лев Львов терпит Синюю Цитадель лишь до тех пор, пока считает её полезной. А может, уже ревнует к влиянию синих… вот это было бы очень скверно — Владыка с таким нравом может решить, что в его праве уничтожить святую обитель, которой уже пять сотен лет, которая основана Святейшим Мринну, Третьим Пророком, лично — которая была до Прайда и будет после… которая первой из святых общин Чанграна приняла Линору, приняла его страстные мечты о Лянчине, присягнула на верность, стала его несгибаемым клинком… Всё забыто…

Завоеватели приходят и уходят, а праведники — остаются. Прайд преходящ, а Цитадель должна стоять. Дело синих воинов — защищать добро, а не… И Бэру сделал над собой серьёзное усилие, заставляя себя не развивать эту опасную мысль.

— Кажется, синие угомонились, — сказал Лев Львов с явным оттенком самодовольства. — Теперь — о деле. Наимудрейшие Соргу и Китану!

Советники, не вставая с колен, поклонились земно, а Бэру еле удержался от усмешки. Военный Совет Прайда — это вот жирное мясо — задницами к небу! Что эта парочка, в жизни не видавшая ни одного сражения страшнее тренировочного спарринга маленьких волчат, может посоветовать Льву Львов, который, всё же, провёл юность в седле и с боевым мечом? Смешно…

— Мы приняли решение относительно севера и нашего посольства, — сказал Лев Львов, кривясь. — Я сделал вывод, что послы в Кши-На — это ошибка. Разговоры с язычниками — это ошибка. Наши предки не разговаривали, а сражались — и нам надлежит…

— Но ведь кое-какая польза всё же была… — почтительно вставил в паузу Наимудрейший Соргу.

— Была, была, — Лев Львов кивнул. — Теперь очевидно, что Анну ад Джарата нельзя было доверять. А ещё очевидно, что Пятый Львёнок и Маленький Львёнок… слабаки и предатели мертвы для Прайда.

Путь Холту к Престолу Прайда должен быть свободен, подумал Бэру. Если Лев Львов вправду верит хоть кому-то из Львят, так это Холту и, быть может, Тэкиму. Никто никогда не уличил бы Холту в опасных мыслях — за неимением мыслей как таковых. Первый Львёнок лишь повторяет слова Владыки, как учёный садовый щебетун в клетке. А осторожность Тэкиму вместе с его талантом к изощрённой лести давно вошли в поговорку.

Чем не угодил Анну — понятно. Юный боец, обожаемый волками, Львёнок из настоящих, дух Линору стоит у него за плечом. В тени Престола таких не терпят — кровные бойцы кажутся опасными и непредсказуемыми. Маленький Львёнок… тоже, в общем, понятно. Он был очень хорошеньким ребёнком, вдобавок — умненьким и шустрым ребёнком, полукровка-Элсу, последний сын Владыки — сам Лев Львов и забавлялся, и умилялся. Элсу всегда позволяли больше, чем любому из Львят Льва — и он по детской наивности своей решил, что находится под защитой отца, что ему всё позволено… А Владыка, между тем, видел, что ребёнок растёт — и потихоньку начинал его подозревать. Северная кровь, как-никак, северный норов… И плен пришёлся кстати… Северяне, видно, думали, что наносят изысканно запретный удар, а Лев Львов попросту решил, что подросшего зверёныша, потихоньку начинающего показывать зубки, для пользы дела лучше утопить.