Руслан Мельников - Алмазный трон

Ни костра, ни горящего факела на башне не было. Но опытный маг всегда добудет огонь и разведет его там, где нужно.

Легкое движение кисти — и в одно мгновение вспыхнули все сто фитилей.

«Огненные леопарды» изготовились к прыжку. Вот сейчас бешеная сотня с рыком вырвется из своих нор и растерзает любого, кто окажется на ее пути.

Славный будет залп! Если повезет, если вражеский колдун на той стороне окажется достаточно близко к Тропе Дийюя, война может на этом закончиться.

Короткие (в такой битве слишком дорого обходится каждый миг промедления) затравочные фитили сгорели быстро. Массивный короб с направляющими трубками вздрогнул. Из верхнего ряда бамбуковых жерл ударила тугая струя огня и дыма, оставив на камне широкий след горячей жирной копоти. Если бы сзади стояли люди, всех их попросту смело бы с башни огненной метлой.

Первая партия «леопардов» рванулась вперед. Резким пассом свободной руки Чжао-цзы подтолкнул стрелы-хоцзян, придавая им энергию, которая поможет лететь против Тропы.

Еще один залп! Вслед за первой вырвалась вторая группа «леопардов». И почти сразу же за ней — третья. И еще, и следующая, и опять…

С ревом, шипением и свистом стаи «леопардов» неслись в черную воронку, из которой все сыпались люди, кони и стрелы.

Вот шальная стрела сбила в прыжке-полете одного из «леопардов». Видимо, попала в оперенный хвостовик и изменила траекторию движения. Поврежденная стрела-хоцзян резко ушла в сторону от воронки, закрутилась зигзагом, взмыла в небо, оставляя за собой густой дымный след. Взорвалась где-то высоко-высоко, запятнав облака огненной сыпью.

Зато остальные девяносто девять «леопардов» устремились туда, куда были посланы. И все девяносто девять сгинули во тьме. Шипение и свист оборвались. Воронкообразный срез отсекал любые звуки.

Больше из бреши в воздухе не вываливался никто. Бешеный натиск хоцзян, несущих в себе огонь и мощный магический заряд, повернул движение чужой Тропы вспять.

Рассеивающийся дым медленно-медленно относило в сторону.

Чжао-цзы улыбался, прикрыв глаза-щелки. «Огненные леопарды» были сейчас его глазами. Дымные хвосты связывали его с хоцзян.

Чжао-цзы видел, как стрелы ударили в людей и коней, толпившихся в колдовском проходе. Массивные наконечники проламывали доспехи и разрывали плоть, раскалывали щиты, отсекали головы и конечности, сносили с седел всадников и валили с ног обезумевших лошадей. Все происходило в полной тишине. «Леопарды» на Тропе Диюйя охотились беззвучно.

И безжалостно.

Одни стрелы намертво застревали в месиве из железа и плоти, дергались, словно в агонии, яростно плевались огнем и дымом и взрывались, будучи не в силах более лететь дальше. Другие метались, вращались туго закрученными дымными спиралями, пробивались сквозь завалы людских и конских тел, царапали колышущиеся черные стены и своды. Но не увязали в них, а лишь ускоряли движение и стремительно неслись дальше, дальше…

Огненные стрелы оставляли позади себя растерзанные трупы и фонтаны крови, которую жадно впитывала Тропа. Хоцзян заполняли тесный проход густым смрадным дымом, и те, кому удавалось увернуться от их наконечников, все равно погибали от удушья. Колдовские искры Тропы, мешаясь с дымом и кровью, светили все ярче и все сильнее кружились в безумной пляске.

Но пучки дымящихся снарядов быстро редели, сбивались и рассеивались. Одни стрелы вырывались вперед, другие отставали. Огненных «леопардов», пробивавшихся к выходу с Тропы, становилось все меньше, однако они при этом становились все злее.

Что именно выплюнула безмолвная Тропа, Тимофей смог понять не сразу.

Было устрашающее шипение. Был грохот. А потом…

Крысий потрох! С колдовского пути вывалилось что-то бесформенное, громыхающее железом, брызжущее кровью и искрами, пышущее зловонным дымом. Какое-то переплетение…

Угрим взмахнул рукой и выкрикнул заклинание. Странный клубок замер на месте.

Да, так и есть — переплетение тел. Конь, рыцарь Феодорлиха и нукер Огадая. Два человека и лошадиная туша были нанизаны на одну стрелу — длинную, как копье. Под массивным граненым наконечником на треть окровавленного древка топорщилась полая деревянная трубка. Из трубки вырывалось пламя. За стрелой тянулся густой шлейф дыма и пучок чьих-то кишок, намотанных на оперение из тонких медных пластин.

Огненная стрела-копье, остановленная волшбой Угрима, сотрясалась в воздухе, словно тщась сбросить свой груз. Древко аж изгибалось под воздействием чар, удерживавших его на месте. Наколотые на стрелу трупы и жеребец дергались в чудовищной пляске смерти.

«Это ж какую силищу нужно иметь, чтобы выпихнуть с Тропы такое?!» — поразился Тимофей.

Впрочем, у ищерского князя-волхва силы оказалось поболее. Раз уж стрела все еще висит на месте. И если даже дымный хвост, связывающий ее с Тропой, не спешит рассеиваться.

А впрочем, нет! Стрела уже не просто висит!

Стрела взрывалась! Прямо на глазах Тимофея. Точнее, не сама стрела. Полая трубка, прикрепленная к ней.

И — вернее — не совсем взрывалась. Не так, по крайней мере, как рвутся татарские громовые шары.

Этот взрыв происходил медленно-медленно. Опять какие-то колдовские штучки со временем, понял Тимофей. Что ж, князь это умеет. И очень хорошо, что умеет! Если бы не незримая колдовская хватка, стиснувшая стрелу, была бы просто яркая вспышка. И вспышка эта, скорее всего, оказалась бы последним, что увидел бы в своей жизни Тимофей. Да и не он один, пожалуй.

А так…

Тимофей видел, как лопается деревянная трубка. Как высвобожденная сила ломает древко и начинает рвать в клочья нанизанные на него человеческие тела и конскую тушу. Нет, для такого одного громового зелья мало. Тут наверняка замешана еще и чужая магия. И притом магия мощная.

Угрим сумел только растянуть взрыв во времени, но не остановить его.

Там, где в воздухе висела стрела, теперь появился дымный шар с огненным ядром. Медленно-медленно разлетались, словно расплывались по воздуху, куски тел и фрагменты доспехов.

Дымный шар раздувался, рос, ширился.

После штурма горной крепости Тимофей знал, насколько опасным может быть дым, если к нему приложено колдовство, а потому поспешно отшагнул назад.

Конный нукер Огадая, оказавшийся ближе всех к дымному разрыву, сделать этого не успел. Кочевник развернул коня и поднял щит, надеясь прикрыться, но дымное облако уже коснулось его. Всадник вместе с лошадью рухнули замертво.

Угрим продолжал творить волшбу. Еще один взмах княжеской руки сбил и дым, и огонь, и даже шлейф, тянувшийся за стрелой от Тропы. Будто ладонь невидимого великана отбросила обратно на колдовской путь ту гадость, которую принесла с собой стрела-копье. Только куски двух разорванных бедолаг и лошадиной туши кровавыми ошметками посыпались на землю.