Ольга Романовская - Лепестки и зеркало

Секретарь вздрогнула и отрицательно замотала головой:

- Господин Брагоньер, я свято храню тайны следствия. За семь лет работы ни одного взыскания. Готова пройти любую проверку.

- То есть вы утверждаете, что авторы этой бумажки, - он двумя пальцами брезгливо поднял "Жизнь Сатии", - догадались сами?

- Полагаю, прислуга, - предположил господин Шорш. Он поневоле начинал нервничать, зная, что начальник не шутит насчёт проверки. А она, естественно, выявит мелкие недостатки, за которые все получат нешуточные взыскания. - Или...

Следователь замялся, не зная, как отнесётся Брагоньер к его словам.

- Слушаю, - глаза соэра вцепились в лицо подчинённого.

- Вы привлекали стороннего мага, следует учитывать и его.

Брагоньер кивнул и задумался: как-то не рассматривал он Эллину Тэр в качестве распространителя конфиденциальных сведений. А стоило - надлежит разработать все версии.

- Временно свободны. А вы, госпожа Ллойда, выпишите повестку для гоэты, привлечённой к делу господина Весба.

После ухода подчинённых Брагоньер извлёк из ящика стола блокнот и материалы допроса прислуги. Те, вопреки ожиданиям, оказались занятными и изобличали ныне здравствующего господина Весба в сокрытии фактов. Тот не мог не знать о том, что поведала служанка.

Минувшей весной покойный Огюст Весб познакомился с некой Флоренс, сиротой неизвестного происхождения. Ненастным апрельским днём она постучалась в двери его дома, попросившись на ночлег. Ни родных, ни денег у неё не было, девушка на попутных подводах добралась сюда из родного городка, надеясь попытать счастья в Сатии. Получив неплохое образование, Флоренс рассчитывала устроиться гувернанткой.

Хорошенькая девушка приглянулась младшему Весбу. Он соблазнил её, клянясь в любви и обещая жениться, но в итоге бросил, выставил за дверь беременную любовницу.

Что стало с Флоренс, служанка не знала, но Брагоньер предполагал либо суицид, либо проституцию. Маловероятно, чтобы девушку взяли подавальщицей: беременные хозяевам не нужны. О найме гувернанткой не могло быть и речи.

Возможно, конечно, кто-то пожалел и пригрел несчастную, но люди редко наделены богами бескорыстной добротой.

Исходя из характера девушки, порядочной, романтичной, доверчивой, она могла утопиться в соседнем болоте.

Разумеется, Брагоньер предпринял меры по её розыскам, но не надеялся на успех. Чутьё подсказывало, что Флоренс мертва, а гибель Огюста Весба как-то с ней связана. Во всяком случае, это единственная зацепка, единственный мотив преступления, исключая помешательство убийцы.

Вторично вызванная в Следственное управление Эллина восприняла предположение о слишком длинном языке в штыки. Возмутившись, она заявила, что блюдёт тайну дел клиентов и вызвалась подписать любую бумагу на эту тему.

В конечном итоге выяснилось, что никто из подчинённых Брагоньера не виновен, а слухи расползлись из дома господина Весба - от экономки. Разумеется, её слова приукрасили, но факт оставался фактом, пришлось проводить разъяснительную работу.

Глава 4. Жрецы и жрицы.

Мягкий приглушённый свет падал на малиновый плюшевый диван. На нём, словно эльфийский владыка, возлежал полуобнажённый мужчина и потягивал из широкого бокала коньяк.

Рядом, приторно улыбаясь, стояла девушка в откровенном танцевальном костюме, держа в руках полное блюдо лимонов. Цитрусы были нарезаны тонкими ломтиками и выложены спиралью; каждый кусочек проткнут шпажкой.

Мало кто узнал бы в разомлевшем от выпивки, женской красоты и неги благовоний коренастом мужчине с проседью жреца храма Дагора. Сейчас, без ритуального одеяния, он ничем не отличался от обычных горожан, разве что татуировка солнца и молнии на плече и массивные, помнившие не одно столетие, перстни с лазуритом выдавали род его занятий.

Жрецу, как ни странно, тоже было не чуждо ничто человеческое, в том числе, плотские удовольствия. И он, как и многие другие мужчины, решал проблему воздержания простым и надёжным способом - походом в одно из заведений с кошечкой на вывеске.

Разумеется, походы 'по девочкам' не афишировались, но, что подтверждал доход публичных домов, их с разной периодичностью совершали от половины до двух третей сатийцев. Власти смотрели на это сквозь пальцы: людскую природу не переделаешь, да и самим без ласки тошно - а где ж её взять, чтобы много, сразу и без ужимок? Требовали лишь регулярного осмотра девочек на предмет заболеваний, снижающих продолжительность жизни и репродуктивные способности населения.

Заведение было не из дешёвых, по виду - обыкновенный особнячок средней руки на границе торгового квартала. От храма Дагора - двадцать минут пешком. Видимо, поэтому жрец предпочитал именно его. Красивые вышколенные девочки, способные удовлетворить любые потребности и усладить взор. Только коньяк не высшей пробы, но после третьего бокала уже всё равно.

Девушка поставила блюда на пол и прильнула к мужчине.

Игривый поцелуй коснулся щеки, будоража кровь.

Жрицы любви никогда не целовали в губы, только если доплатят, - неписанный закон профессии.

Служитель Дагора отставил бокал и усадил девушку на колени.

Пальчики проститутки умело пробежали по телу; им вторили губы.

Бархатный корсаж, прикрывавший грудь, полетел на пол, и жрица любви приступила к исполнению своих прямых обязанностей.

- Пойдём наверх, крошка, - страстно шепнул клиент, стремясь лишить девушку последних покровов.

- Четвертушка, - улыбнулась полуобнажённая прелестница, - и я вся твоя. На целый час.

- Беру на два, - в запале ответил жрец и достал кошелёк. За выпивку и приватный танец он уже заплатил.

Попробовав монетку на зуб и хорошенько рассмотрев в свете масляной лампы, девушка засунула её под юбку и, подхватив с пола корсаж, поманила за собой жреца, в одну из спален с огромными кроватями.

Он уже третий раз заказывал её и неизменно щедро платил за дополнительные утехи. Зато все два часа она занималась делом, а не попытками оживить мёртвое. Или не изображала собачку, тявкая и прыгая через кочергу.

Отработав, жрица любви оставила клиента одеваться и, прихватив наряд танцовщицы, спустилась вниз, в комнату владелицы заведения.

'Мама' - усыпанная веснушками, крашенная в огненный цвет женщина с испорченным годами и образом жизни цветом лица - сидела за конторкой и, потягивая яичный ликёр, проверяла счета. Услышав скрип двери, кивнула - заходи.

Жрица любви назвала клиента и протянула заработок. Утаила только пару медяков 'на чай'.

Хозяйка внимательно проверила выручку и занесла в амбарную книгу в графу нужной девушки. В конце месяца на основе этих записей высчитывался процент, который получала проститутка. Кто-то оставался должен: не выполнял план, не окупал расходы на содержание.