Ольга Романовская - Лепестки и зеркало

- Не обращай внимания, - утешала одна другую, - для него женщин не существует. Он ведь ни за кем не ухаживает, даже любовницы нет.

- Может, скрывает?

- Где? У меня муж в Префектуре работает - он бы знал! Чтобы на попойке мужчина не обмолвился о женщине? Быть не может!

- А он... - собеседница смутилась. - Словом, потому что не может или... - тут она перешла на шёпот, но Брагоньер стоял рядом и расслышал, - мальчиков любит? Помнишь, был страшный скандал, когда одного поймали на мужеложстве.

- Тьфу, мерзость! - поморщилась первая дама. Выражение безграничного презрения на миг исказило её лицо. - Хуже тёмных, право слово! К счастью, его с позором изгнали. Нет, Хаатер просто к женщинам равнодушен. Он вообще со странностями. Представляешь, советовал леди Койде чаще вспоминать заветы Сораты.

- Жаль! - протянула вторая дама. - А ведь симпатичный, хоть и провинциал. Но не больно-то и хотелось.

Казалось, обычная женская беседа, но она дала Брагоньеру пищу для размышлений. Матео Хаатер не показался ему одним из мужчин, которых привлекает только работа. Значит, налицо неприязнь к женскому полу. Почему?

Упоминание заветов Сораты также занятно. Господин Диюн проповедовал в храме Сораты, символика убийцы - символика Сораты. Он убивал за нарушение кодекса нравственности богини.

В любом случае, к Хаатеру надлежало присмотреться и запросить полное досье. Он, кажется, родом из Урцхена... Любопытно, кто же его отец: Первый префект упоминал, что Хаатера усыновили. И зачем секретарю Третьего префекта понадобилась книга о применении магии в быту?

Решив, что привлекает ненужное внимание странным поведением: приехал на приём, не играет в карты и не танцует, - Брагоньер пригласил первую попавшуюся даму. Повторяя заученные с детства движения, он не переставал думать о неприятном деле, одновременно стараясь уделить минимум внимания партнёрше. К счастью, она оказалась молчаливой.

После танца соэр хотел подойти к сестре, но раздумал, вместо этого отправившись за шампанским для дамы. Он чувствовал, что за ним следили, и надеялся, поменяв точку обзора, выяснить кто. Но наблюдатель умело лавировал в толпе, не желая себя обнаружить. Брагоньеру это не нравилось, возникло стойкое убеждение, что за ним следил убийца. Что ж, значит, выводы соэра правдивы, и преступник вращался в одном круге с ним.

Вернувшись к даме, Брагоньер отдал ей бокал, извинился и всё же разыскал графиню Сорейскую. Поравнявшись, прикосновением привлёк её внимание. Со стороны казалось, что он просто стоит рядом и смотрит через зал на одну из сатийских красавиц.

- Завтра, - не оборачиваясь, одними губами шепнула графиня и поспешила отойти от брата. Она заметила его загодя, поэтому без труда поняла, кто тронул её за локоть.

Соэр кивнул и так же сделал пару шагов в сторону, деланно любуясь окружённой стайкой кавалеров королевой вечера. Он понимал, чем продиктовано поведение Летиссии: осознавая важность поручения, она не желала посвящать в него посторонних. И не хотела, чтобы кто-то догадался о том, что брат о чём-то просил её.

Вспомнив о Хаатере, Брагоньер подозвал дворецкого и попросил передать секретарю Третьего префекта, что желает переговорить с ним. Нет, вовсе не об убийствах - о новой законодательной инициативе. Соэру любопытно было понаблюдать за поведением Хаатера.

- Добрый вечер, господин Брагоньер, - Матео Хаатер сам подошёл к соэру, ещё до того, как его разыскал дворецкий. - Какое счастье, что вы здесь!

- Счастье? - удивлённо поднял бровь Брагоньер. - В первый раз вижу, чтобы кто-то радовался моей особе. Желаете за кого-то попросить?

Хаатер смутился и кивнул.

- Там пустяшное дело, я ручаюсь за того человека. Его подставили!

- Следствие разберётся. Увы, господин Хаатер, я не вмешиваюсь в работу правосудия.

Хаатер сник, поблагодарил за уделённое время и выразил надежду, что приговор будет справедлив. Потом, не удержавшись, спросил о нашумевшем убийце с лепестками:

- Вы уже его поймали? Мы в Префектуре делаем ставки, за сколько его найдут.

- И какую ставку сделали вы? - одарив пристальным взглядом открытое, улыбчивое лицо, поинтересовался соэр.

- Что до осени. Не сомневаюсь, ему от вас не уйти.

Брагоньер поморщился от неприкрытой лести: он не терпел подобных вещей.

- Тут о вас ходят слухи, господин Хаатер... - глаза буравили собеседника, стараясь не упустить даже отголоска эмоций. - В храме Сораты часто бываете?

- Каждый месяц, - недоумённо ответил собеседник. - Молюсь за мать.

- А что с госпожой Хаатер?

- Ничего. Просто хочу, чтобы она дольше прожила.

- Знали ли вы Алию Интеру?

- Это допрос? - нахмурился Хаатер. Улыбка сошла с его лица.

- Да, - не стал скрывать Брагоньер. - Я опрашиваю всех людей вашего круга.

- Интера? - Хаатер задумался. - Что-то знакомое... Да её же убили!

- Меня интересует период до её смерти.

- Откуда? - развёл руками Хаатер. - Я до лета редко бывал в высшем обществе. Может, конечно, где-то видел, но её мне не представляли. Сами понимаете, люди, подобные мне, красавиц полусвета не интересуют.

- Ясно, - протянул соэр, сделав вид, что утратил интерес к собеседнику. - А сэра Сомэрсета Штайлека знали?

- Разумеется. Его все знали. Театр много потерял с его смертью... Но Зальфия успела-таки отхватит свой кусок пирога. Чего не скажешь о малышке Амалии. Что-то ещё?

- Нет, благодарю, - Брагоньер раздумал продолжать расспросы.

На одном противоречии собеседника он уже поймал, но оно ничего не давало. Всего лишь маленькая ложь, на которой не построишь цепочку размышлений. Такое часто случается: люди бояться следственных проволочек, допросов и чего-то не договаривают.

Хаатер заверил, что всегда к услугам соэра, и закружил в танце хорошенькую партнёршу. Брагоньер несколько минут наблюдал за ним, вернее, за языком его тела. Нет, скованности нет, но совсем не так ведут себя с симпатичной девушкой. Её хочется чуть теснее прижать к себе, отдать должное её стану, декольте - в возрасте-то Хаатера! Но он ничего это не сделал. Странно...

Подарив ещё один танец знакомой даме, Брагоньер поспешил откланяться. Всё, что мог, он выяснил, остальное должна поведать завтра сестра.

Летиссия Сорейская сдержала обещание: после полудня слуга принёс в Следственное управление письмо от неё. Написанное убористым почерком, оно заняло восемь страниц. 'Язык родился раньше женщины', - мысленно прокомментировал соэр и углубился в чтение сборника местных сплетен. Вокруг госпожи Интеры их вилось немало, как и мужчин, так что изучение грязного белья погибшей грозило затянуться.

В дверь постучались, и вошла госпожа Ллойда.

- Поймали мэтра Варрона, - сообщила она. - Через полчаса доставят в Сатию. Только там проблемы...