Геннадий Башунов - Чёрные перчатки

Необъяснимым остаётся лишь Слияние Сфер – место, где все три обитаемых мира пересекаются, ибо, как вы понимаете, три сферических объекта (не зря же Сферы назвали Сферами, именно такую форму они и имеют) не могут иметь одну общую точку. Но Слияние существует, это неоспоримый факт. О том, что оно возможно только благодаря большему, чем четыре, числу измерений, повторяю, безосновательно и носит сугубо философский характер. Я бы даже сказал, что это пустая демагогия, которой занимаются тонкие и образованные, но излишне мечтательные личности. Мы же здесь говорим о фактах».

На этом вступление кончалось, и начиналась основанная часть книги, пестрящая магическими терминами и формулами. Велион честно пытался прочитать этот рукописный труд до конца, но, так ни черта и не поняв, забросил на первом же разделе, посвящённому миру людей. Что было в других разделах, он побоялся даже предположить. Зато картинки были достаточно красивыми, и могильщик просмотрел все, хоть там и изображалось в основном звёздное небо да сами сферы: Людская на трёх китах, Демоническая в виде немного приплюснутого шара, искорёженного горами и действующими вулканами и Верхняя сфера в виде туманной дымки.

Насмотревшись на картинки, тотенграбер почувствовал непреодолимое желание спать и, хоть время было даже не полуденное, лёг: всё-таки слабость из-за сдачи крови сильно его мучила.

Могильщик проснулся от того, что в его комнату кто-то вошёл. Сев в кровати, Велион зажёг масляный светильник – в комнате уже было темно, наверное, он проспал весь день – осветил дверь и понял, что всё ещё спит.

По-другому быть просто не могло.

В дверях стояла Марва, вернее, нечто похожее на Марву. Вошедшую била такая дрожь, что та не могла даже прямо стоять. Её бледная кожа будто светилась в темноте, дыхание было настолько тяжёлым и прерывистым, что казалось, будто похожая на Марву тварь умирает. Но самым страшным было не это. Глаза... два горящих уголька. Огромные, они сверкали так ярко в темноте, что могильщику хотелось зажмуриться, но это было лишь обманом, иллюзией. Потому что её глаза, имеющие антрацитово-чёрный цвет, сверкали тьмой настолько глубокой и поглощающей, что по коже тотенграбера прошла дрожь.

Но глаза – это ещё не всё. ЛжеМарву окутывало нечто жуткое, такое же чёрное, как и цвет её глаз. Оно походило на разодранный в лоскуты плащ, развевающиеся на ветру, или крылья ворона, перья которого неожиданно приобрели возможность двигаться.

- Хорошо спал? – хрипло спросила вошедшая, и Велион содрогнулся ещё раз – перед ним стояла настоящая Марва.

- Нормально, - так же хрипло ответил могильщик. – И поспал бы ещё.

- О! - рассмеялась настоятельница. – Не сейчас. – Покачнувшись, как пьяная, она шагнула вперёд и неожиданно оказалась рядом с кроватью, уже обнажённая, если не считать отвратительных щупалец, окутывающих её тело и извивающихся за спиной. – Перед сном я хотела бы... – Марва не договорила, издав гортанный смешок, и впилась своими губами в губы могильщика. Будто получив разрешение, щупальца тьмы овили плечи и шею сидящего тотенграбера, хотя тот и не чувствовал их прикосновения, только... тень чувств, так, будто по его телу секунду назад прополз отвратительный слизняк. Нечто похожее он чувствовал в Импе и Сердце Озера, хоть и куда более явно. Но менее отвратительным эти прикосновения от своей призрачности не становились.

Страшно и необъяснимо было то, что Велион испытывал возбуждение ничуть не меньшее, чем в тот день, когда он напился спирта, служившего основой для афродизиаков, и занимался любовью с Заркой, действительно красивой женщиной. Голова могильщика кружилась, руки тряслись. Он вцепился в Марву и, повалив на кровать, вошёл в неё, грубо, как зверь.

Началось нечто, напоминающее пляску. Велион яростно двигался, чувствуя, отвратные прикосновения щупалец, от чего его животное возбуждение становилось лишь сильнее. Плечо неожиданно пронзила боль, но могильщик даже не понял, что Марва укусила его до крови и теперь яростно слизывала её, как вампир из страшных детских сказок.

Когда всё кончилось, Велион тяжело повалился на кровать. Его дыхание было прерывистым, сердце колотилось в груди так, что, казалось, трещали ходящие ходуном рёбра. «Я никогда не усну», - подумал могильщик и сразу же провалился в тяжёлый и беспокойный сон, больше напоминающий бред.

А когда ноги тотенграбера провалились в грязь, и он, инстинктивно взмахнув руками в поисках опоры, наткнулся ладонью на что-то холодное, из его горла вырвался дикий крик.

Могильщик стоял по колено в липкой грязи, которая окружала его с трёх сторон. С четвёртой возвышалась чёрная стена, прикосновение к которой вызывало жуткую боль, как от ожога. Но это был не жар, а вселенский холод.

Велион испустил ещё один крик полный безысходности, но его никто не услышал.

И тогда он медленно побрёл вдоль стены.

Могильщик тяжело сел на табурет. Отстранившись, Зарка бросила на него недоумённый взгляд, но увидев плотно сжатые губы и злой взгляд, фыркнула и принялась сервировать стол.

Месяц прошёл с того дня, как он переспал с изменившейся Марвой. Нет, на следующее утро она стала обычной, никаких щупалец, аур, тот же тёмно-карий цвет глаз. Но что-то произошло – настоятельница не приближалась к нему, за эти две недели они не перекинулись даже парой фраз. Тотенграбер старался не вспоминать тот вечер, Марва, кажется, вообще не хотела затрагивать эту тему. Две недели побродив по храму, Велион начал думать о том, что он не прочь бы и с другими послушницами. Но, подумав, решил, что станет только хуже. И был прав.

Чёрт возьми, о чём он думал? Заглушить боль, причинённую Виллитой? Да кто он такой? Пешка, которую можно было использовать и выкинуть. Он думал о её одиночестве и боле, сравнивал с собой, а оказалось, что он, Чёрный могильщик, один из лучших на материке, на проверку оказался лишь сопливым великовозрастным мальчишкой, распустившим слюни при виде первой же юбки. Как хорошо, что всё кончилось быстро. Как плохо, что Олистер оказался не таким скотом, каким он думал. Как отвратительно, что он превратил себя в это.

Теперь, чёрт возьми, всё поменяется. Тот лучик надежды, что он видел в своих снах, погас, и теперь не важно, кто или что им было.

- Может, придти вечером? – спросила Зарка, составив на стол тарелки.

- Нет, - сухо ответил Велион.

Ведьма фыркнула и вышла, хлопнув дверью.

Могильщик тяжело придвинул табурет к столу и принялся за еду, даже не чувствуя её вкуса. Четыре блюда, два вида наливок... Ещё вчера он радовался тому, что уже неделю флиртовал с поварихой, миловидной слабенькой магичкой с мощными телесами, тем самым поменяв свой рацион, теперь же ему было плевать. «Действительно, - слабо усмехнувшись, подумал тотенграбер, - потерял вкус к жизни...». Доев, он налил полный стакан вишнёвой наливки и залпом выпил. Слишком сладкая... Напиться что ли? До следующей сдачи крови ещё почти две недели...