Робин Хобб - Хранитель драконов

Эти слова заставили Элис обернуться. Сердце колотилось в груди, словно желая выпрыгнуть. Ее захлестнуло отчаяние.

— Что? Зачем нам это нужно?

— Чтобы избавить тебя от соблазна, прежде чем ты поддашься ему. Чтобы избавить от соблазна капитана, прежде чем он поддастся своим желаниям. Прости меня, Элис, но ты плохо знаешь мужчин. Ты так небрежно призналась в том, что он тебе нравится, и при этом заверяешь, что не позволишь своим чувствам взять верх. Но капитан Лефтрин видит твои чувства. Ты уверена, что, если он на тебя надавит, ты сможешь сказать ему «нет»?

— Он не станет это делать, — тихо произнесла Элис.

Как бы она ни желала этого, он не станет на нее давить. Она это знала.

— Элис, нельзя рисковать. Оставаясь здесь, ты навлекаешь опасность не только на себя, но и на Лефтрина тоже. Пока что ваши отношения невинны. Но люди видят вас и будут болтать. Нельзя же думать лишь о себе. Только представь, как такие слухи опозорят твоего отца и расстроят твою мать! А каково будет Гесту узнать, что он стал рогоносцем? Он этого так не оставит! Человек, добившийся его положения, коварен и могущественен, было бы глупо считать его дураком. Я не знаю, к чему это приведет… Может быть, он вызовет Лефтрина на поединок. И кроме того, если ты не прервешь этот необдуманный роман, что хорошего это тебе принесет? Элис, пойми: выход, который предлагаю я, — единственный, хоть тоже связан с опасностями! Мы должны отплыть сегодня, прежде чем еще дальше уйдем от Трехога!

Элис сама удивилась спокойствию своего тона:

— А Лефтрин уже согласился на это?

Седрик поджал губы, потом вздохнул.

— Согласится он или нет, мы должны уйти. Мне кажется, он уже собирался согласиться, когда услышал какие-то крики со стороны лагеря и пошел туда узнать, в чем дело.

Элис знала, что Седрик лжет. Лефтрин не собирался соглашаться. Течение, несущее баркас, сближало их, а не разделяло. Но она ухватилась за возможность сменить тему разговора:

— Так что это был за шум?

— Не знаю. Все хранители, похоже, собрались…

— Я тоже пойду погляжу, — оборвала его Элис и направилась к носу баркаса.

Она была уже на полпути туда, когда Седрик наконец оправился от изумления.

— Элис!

Она оставила его зов без ответа.

— Элис!

Он вложил в этот крик всю властность, какую смог в себе найти. Он видел, как дрогнули ее плечи, — Элис услышала его. Седрик смотрел, как она обеими руками взялась за борт и перекинула через него ногу. Юбки мешали ей, Элис терпеливо одернула их, перебралась через борт и спустилась по веревочной лестнице на илистый берег. На несколько мгновений она пропала из поля зрения Седрика, а потом он увидел, как она бежит по вытоптанной траве к сгрудившимся поодаль хранителям. В ту же сторону медленно двигался дракон. На миг у Седрика перехватило дыхание. Вдруг та тварь сможет что-то рассказать?

Он смотрел, как они беседуют, слышал их голоса, но не мог разобрать слов. Тревога все сильнее грызла Седрика. Неожиданно он отвернулся от берега и бросился в свою тесную каюту. Войдя в маленькое сумрачное помещение, плотно закрыл за собой дверь, набросил примитивный крючок — единственный способ запереть дверь изнутри — и опустился на колени. Потайной ящичек в нижней части гардероба неожиданно показался ему до смешного заметным. Седрик отпер и выдвинул его, прислушиваясь к шагам на палубе снаружи. Можно ли найти более укромное место, чтобы спрятать добычу? Как лучше: держать все сокровища вместе или разложить их среди вещей по разным сундукам? Седрик покусал губу, размышляя над этим.

Прошлой ночью к сокровищам прибавились еще два. Он поднес поближе к свету стеклянную фляжку. В ней была драконья кровь, на свету жидкость выглядела дымчато-красной и непрерывно клубилась крохотными водоворотами. Ночью Седрик решил, что это вращение ему померещилось, — но нет. Кровь по-прежнему была красной, жидкой и находилась в непрерывном движении, как будто обладала собственной жизнью.

Все эти дни он наблюдал за маленьким бурым драконом и собирался с духом. Каждое утро охотники уходили еще до рассвета, направляясь вверх по реке в надежде добыть дичь прежде, чем драконы распугают ее. Когда солнце поднималось повыше и становилось тепло, драконы просыпались. Обычно первым в путь отправлялся золотой, вскоре за ним следовали и остальные. Хранители плыли за ними в своих лодочках, а за этой флотилией шел баркас.

Вчера и позавчера маленькому бурому дракону явно нездоровилось. Он не успевал за остальными драконами, тащился где-то посередине между ними и плывущими следом лодками хранителей. Вчера даже хранители обогнали его. Бурый едва мог держаться чуть впереди баркаса. Седрик обратил внимание на эту тварь, когда увидел, что Элис и Лефтрин стоят на носу корабля, смотрят на дракона и обсуждают, как плохо он выглядит. Седрик присоединился к ним, оперся на фальшборт и стал наблюдать, как жалкий коротышка еле ковыляет против слабого течения. В следующий миг Седрик отметил про себя, что вода в реке далеко не такая белая, как во время путешествия на «Совершенном». Сейчас она выглядела почти как обычная речная вода. Капитан что-то сказал Элис, но Седрик расслышал только ее ответ:

— Ему сложнее. Взгляните, какие у него короткие лапы. Остальные драконы идут вброд, а он почти плывет.

Лефтрин кивнул, соглашаясь.

— На самом деле бедолага вряд ли выживет. Он был обречен с того самого дня, как появился из кокона. Но мне все же не хотелось бы видеть, как он умрет.

— Пусть лучше он умрет, пытаясь хоть как-то изменить свою жизнь, чем валяясь в грязи около Кассарика.

Элис сказала это с такой горячностью, что Седрик повернулся, чтобы взглянуть на нее. Именно тогда он с тревогой осознал, как глубоки ее чувства к Лефтрину. Было нетрудно понять, что слова Элис относятся к ее собственной жизни.

«Она пытается убедить себя следовать своим желаниям», — ошеломленно подумал он.

Тут же в голове возник вопрос: когда она наберется смелости отдаться Лефтрину? В том, что это случится, можно было не сомневаться. От мысли о том, что скажет Гест, когда узнает, по спине Седрика пробежал холодок. Может быть, Гест и не любит Элис, но относится к ней столь же ревниво, как ко всякому своему имуществу. Если Лефтрин отберет ее, Гест разгневается. И будет винить Седрика не меньше, чем саму Элис.

Беспокойство, которое Седрик испытывал, видя, что с каждым днем они уплывают все дальше в глушь, неожиданно стало невыносимым. Пора выбираться отсюда вместе с Элис и возвращаться в Удачный.

Затем Седрик подумал о своей жалкой коллекции драконьих останков и нахмурился. Он каждый день проверял их. И сомневался в том, что они годятся для лекарства или напитка. Плоть, которую Тимара срезала с раны серебряного дракона, изначально была полусгнившей. Несмотря на все усилия Седрика сохранить ее, кусочки дурно пахли и выглядели как обычное гниющее мясо. В последний раз, осмотрев их, он едва не выбросил эту гниль, но решил сохранить, пока не появится возможность заменить их чем-нибудь получше. Чем-то особенным из списка частей драконьей плоти, которые будет легко продать.