Робин Хобб - Хранитель драконов

— Мне сдается, с ним что-то неладно.

Лефтрин почесал щеку. Надо было побриться, но в последнее время кожа на скулах и вокруг нижней челюсти стала покрываться чешуей. Чешуйки — это вполне терпимо, только бы росли побыстрее. А вот волосы на лице Лефтрина раздражали. К несчастью, попытки брить щетину поблизости от чешуек обычно заканчивались множеством мелких противных порезов.

— Он не тот, что прежде.

Целых два замечания, одно за другим! В устах Сварга это стоило целой речи. В ответ Лефтрин лишь пожал плечами.

— Он и должен был измениться. Мы знали, что так будет. Он тоже это знал и принял. Он этого хотел.

— Ты уверен?

— Конечно уверен. Смоляной — мой корабль, живой корабль моей семьи. Мы связаны, Сварг. Я знаю, чего он хочет.

— Я провел на его палубе почти пятнадцать лет. Я ему тоже не чужой. Ему… вроде как не терпится. Словно он ждет чего-то.

— Кажется, я знаю чего.

Лефтрин взглянул на реку. Наверху, где виднелась широкая полоса открытого неба, сияли звезды. По обеим сторонам над рекой склонялись, словно пытаясь получше рассмотреть ее, высокие деревья Дождевых чащоб. Кругом царили мир и покой. Слышались обычные для ночного времени звуки: птичий пересвист, голоса зверей. За кормой «Смоляного» бурлила вода — баркас неспешно шел вверх по реке. От палубной надстройки падали желтые лучи лампы. Команда ужинала. Постукивание ложек о тарелки, приглушенные разговоры и запах свежего кофе доносились до кормы. Беллин что-то сказала, Скелли засмеялась — негромко и по-дружески. Смешок Большого Эйдера вплелся в их веселье, точно подводное течение.

Лефтрин медленно провел руками по фальшборту [2] Фальшборт — пояс обшивки выше палубы судна, выполненный как продолжение борта. Служит ограждением палубы. Смоляного и кивнул кормщику:

— Он в полном порядке. И знает, что грядут перемены.

— Я вижу сны.

Лефтрин кивнул.

— Я тоже.

Губы рулевого неспешно растянулись в улыбке:

— Вот бы полетать.

— Он тоже не прочь, — согласился Лефтрин. — Как и все мы.

— Почему тебе понадобилось брать билет именно на этот корабль? — резко спросил Седрик.

Элис с недоумением посмотрела на него. Они стояли рядом на палубе, опершись на фальшборт и глядя на толстые стволы огромных деревьев Дождевых чащоб, бесконечной чередой скользящие мимо. Некоторые древние гиганты в обхвате могли сравниться с дозорными башнями. Рядом с ними прочие стволы казались маленькими. Лианы и кружевной мох свисали с широко раскинувшихся ветвей, отчего кроны казались сплошной непреодолимой стеной. Топкая лесная почва была скрыта под палой листвой и растительностью. Пейзаж навевал уныние. Земля вечной тени и сумерек… Элис вышла на палубу, чтобы насладиться кратким световым днем. Хотя река протекала через широкую болотистую долину, лес по берегам был настолько высок, что солнце почти не заглядывало сюда и лишь узкая синяя полоса неба виднелась над головой.

Элис удивилась, когда Седрик решил присоединиться к ней на палубе. Спутники почти не виделись с тех пор, как покинули Удачный. Седрик не выходил из своей каюты даже ради того, чтобы поесть. Элис никогда еще не доводилось видеть его таким отстраненным, угрюмым и подавленным. Поручение явно было ему в тягость. Что же касается самой Элис, она поразилась, узнав, кого муж назначил ей в сопровождающие. Какая глупость! Если заботой Геста была ее репутация, зачем же давать ей в компаньоны молодого мужчину? Но муж не снизошел до объяснений — как это часто бывало, когда он единолично решал что-то за нее.

— Я предоставляю Седрика в твое распоряжение на время поездки в Дождевые чащобы, — отрывисто уведомил ее Гест, войдя в столовую на следующее утро после их ссоры. Не присаживаясь к столу, муж начал собирать на поднос еду и посуду. — Можешь пользоваться его услугами, как сочтешь нужным, — добавил он.

Когда вошел Седрик, Гест даже не взглянул на него и лишь заметил:

— Он должен будет подчиняться твоим приказам. Защищать тебя. Развлекать. Все, что ты от него пожелаешь. Уверен, он будет тебе приятным спутником.

Последние слова были произнесены с таким презрением, что Элис вздрогнула. Гест покинул столовую. Повернувшись в замешательстве к Седрику, Элис была поражена его удрученным видом. Все ее попытки завязать с ним разговор, пока он собирал себе завтрак, оказались безуспешны.

Гест, не дожидаясь ее отъезда, отправился в очередное торговое плавание. А до отбытия был постоянно занят. В сопровождающие себе на этот раз он пригласил двух молодых друзей. В последние дни перед отъездом Гест постоянно гонял Седрика с поручениями: заверять дорожные документы, забирать заказы, закупать изысканные вина и яства для долгого пути. Элис было жаль Седрика — происходящее явно огорчало его. С приготовлениями к своей поездке она старалась справиться самостоятельно, чтобы несчастный секретарь мог хоть немного отдохнуть.

И все же она ничуть не сожалела о том, что решила отправиться в это путешествие. Конечно, странно, что Гест назначил ей в спутники Седрика, но вообще-то такой поворот событий ей понравился. Элис предвкушала, как старый друг разделит с ней новые впечатления, которые ждут их в дороге, как они увидят драконов. Седрик, хотелось ей думать, радуется не меньше ее.

Но на самом деле все время перед их отъездом и особенно после отбытия Геста Седрик был мрачен, а иногда даже необычайно резок с ней. Он подчинился указанию Геста и покорно являлся каждый день к завтраку, чтобы доложить, как продвигается подготовка к поездке, и получить поручения на день. Они разговаривали друг с другом — но не беседовали. За несколько дней до отплытия Седрик попросил ненадолго отпустить его — поужинать с одним из калсидийских торговых партнеров Геста, неожиданно приехавшим в Удачный. Элис с радостью выполнила просьбу, надеясь, что это его подбодрит. Но наутро, когда она поинтересовалась, как прошла встреча с Бегасти Коредом, Седрик быстро сменил тему и сам нашел себе десяток дел на предстоящий день.

Элис надеялась, что Седрик повеселеет, когда они окажутся на борту «Совершенного». Однако первые дни путешествия он провел затворником в своей каюте, ссылаясь на морскую болезнь. Элис этот предлог показался сомнительным: Седрик так часто путешествовал с Гестом по морю, что его желудок давным-давно должен был привыкнуть к качке. Она решила оставить секретаря в покое, занялась осмотром живого корабля и попыталась свести знакомство с командой. И когда сегодня Седрик присоединился к ней на палубе, очень обрадовалась. Было так приятно снова говорить с ним, хоть последний вопрос и прозвучал довольно грубо.

— Это был единственный корабль, на котором оставались места для двух пассажиров, — призналась Элис.