Юлия Горская - Дети Арахна

- Стойте! – вскрикнула Локта. В этих ужасных звуках почудился ей голос первосвященника, запрещавшего идти дальше.

- Не бойтесь, госпожа, будьте сильной, - отозвался Ва-Йерк, - это шум реки. Помните, я рассказывал вам, что арахниды верят, будто злой Аургус ушел под землю, чтобы видеть Улхур и одаривать его своим золотом? Взгляните на эти камни, – тмехт показал на длинные силуэты, проступающие сквозь пелену. – Это священные персты Арахна. Когда-то их омывали холодные воды Аургуса, потом омылись они кровью рабисов и первых сынов Арахна.

- Тихо, - шедший впереди послушник, едва различимый в тумане, предостерегающе поднял руку.

Послышался грохот. Со стоном содрогнулась земля.

- Я неосторожно произнес имя Его, – Ог Оджа снова чувствовал себя жрецом и с суеверным ужасом осмотрелся вокруг. – Он слышит.

- Да, – эхом вторила ему брогомская ведьма. – Он слышит.

- Перестань, тмехт! – приказал Ормонд. – Держи себя в руках. Не хнычь, как эта несносная баба!

В ущелье снова стало тихо. Но паника, охватившая всех, лишь усиливалась.

- Он накажет, – возвысив голос, вновь запричитала Локта. – Он накажет нас всех!

- Прекрати! – Ормонд окончательно вышел из себя и, по привычке, схватился за меч.

- Прошу вас, принц, – обернувшись на звон стали, Ларенар тоже обнажил меч. Даже барон, не трогавший меча от самой Антавии, стиснул рукоять.

И снова задрожала земля.

- Уберите оружие! – крикнул в отчаянии Ва-Йерк.

Локта упала на колени, хватаясь за острие меча принца и раня руки.

- Не надо мечей! – взмолилась она, поднеся дрожащие ладони к самому лицу и в ужасе глядя, как стекает по пальцам кровь. В голове ее помутилось…

… - Как зовут тебя? – услышала она низкий, хрипловатый и властный голос.

Пления-Лиэлла назвалась, смущаясь и не зная как вести себя в обществе великой жрицы. Та смотрела на нее с низкого ложа, поглаживая черно-белую кошку, что сверлила гостью свирепыми синими глазами. Хефнет какое-то время молчала, лаская серебристый мех любимицы, под черной мордочкой которой поблескивал массивный золотой ошейник. «Даже у первых модниц Дэнгора нет таких роскошных украшений», - подумала Пления-Лиэлла с невольной завистью и тут же испугалась, заметив, как растянулись в недоброй улыбке красные губы жрицы.

- Я знаю, о чем мечтаешь ты, - кивнув, проговорила Хефнет. Она поднялась и подошла к гостье. Та сжалась и как зачарованная смотрела в блестящие, как у змеи, глаза. Лицо жрицы казалось черепом, обтянутым тонкой, бледной до голубизны кожей. Огромные, запавшие, подведенные черной краской глаза усиливая сходство хозяйки Улхура с покойницей. Худое, изможденное тело она кутала в блестяще-черное платье, длинный подол которого волочился за ней подобно хвосту ящера. Впалую грудь украшал драгоценный амулет в виде паука.

- Я вижу душу твою, дева Брогома, - вновь заговорила она завораживающим голосом. – Душа твоя полна страстей и земных желаний. Тобой владеют дух алчности. Ты покорна демону похоти.

Пления-Лиэлла задохнулась, как от пощечины. Хефнет продолжила:

- Ты, не боясь, открыла им сердце, но твоя душа, созданная светлым духом, страдает. Ты сама пришла ко мне. Не каждая иноверка способна на такое. Я ценю смелость. Говори, чего ты хочешь.

Гостья молчала в смятении, не в силах произнести ни слова.

- Ты хочешь сердце Ормонда, – сказала за нее Хефнет. – Но сердце его стоит дорого. Чем может заплатить за это сокровище бедная брогомская дева? Назначь свою цену, но пусть плата будет достойной.

- Возьми самое дорогое, - чуть слышно выговорила Пления-Лиэлла. – Возьми мою душу…

Казалось, даже время приостановило нескончаемый бег свой, так тихо стало в покоях великой Хефнет. Все замерло. Даже огонь в чашах словно застыл на миг. И только демоническим светом горели глаза улхурской госпожи.

- Я призываю Вепуфа, покровителя душ умерших, в свидетели, - вновь зазвучал ее голос. – Услышь меня, грозный страж Загробного мира.

Покои наполнились шорохами и шелестом. Бледные тени заскользили вокруг, и мрак сгустился под темными сводами.

- Отныне душа этой девушки принадлежит великой Хефнет, верховной жрице Нижнего Улхура и храма Арахна-Кэух. Да будет так. … Служи мне! Отрекись от бога. Отрекись от храма и светлого духа, что обитает в нем.

Перед околдованным взором девушки разверзлись небеса.

- Отрекись…

Слово это пронзило ее душу невыразимой болью.

- Отрекаюсь…

Черной мглой наполнилось небо, и из самой глубины раздался стон, полный великой скорби. Мрак поглотил все вокруг. И из тьмы этой выступил бледный, ужасный лик. Открылись страшные глаза.

Почти лишенная чувств, несчастная упала на колени перед госпожой своей души, с ужасом глядя на стекающую по ее пальцам горячую кровь…

Воздух в ущелье стал ледяным. Прах под ногами странников будто ожил, зашевелился, и, клубясь, собирался в колеблющиеся фигуры.

- Там, впереди, кто-то есть, – сообщил послушник.

Тмехт заспешил к нему, от волнения путаясь в длинных полах плаща.

- Нам надо вернуться, - проговорил он севшим голосом и оглянулся на принца.

- Нет! – сдавленно крикнул тот. Он боялся, но ни за что не признался бы в этом. – Мы пойдем вперед. Пусть эта сумасшедшая останется здесь, - он зло взглянул на Локту. – Пусть взывает к своим демонам и просит их о пощаде. Мне не страшны ни призраки, ни духи!

Туман стал быстро рассеиваться. Клубы его, сворачиваясь, растекались и таяли у черных скал. Пространство перед людьми очистилось. И им открылось страшное видение – оживший кошмар.

- О, святая сила, помоги нам…

Дорогу преграждали чудовищные создания.

Впереди, развернув перепончатые крылья, стоял мертвый рабис, сжимая тяжелую дубину. За ним виднелись фигуры еще троих, стоявших плечом к плечу. Тела, сотканные из тлена, обрели человеческий облик. Страшный свет горел в пустых глазницах.

- Дубины и копья вполне реальны, – заметил Гродвиг, подходя к Ларенару.

- Тихо, – попросил тмехт. – Мертвого убить нельзя. Спрячьте оружие.

- Ничего другого нам не остается, господин Ва-Йерк, - ответил барон, - взгляните в их лица, призраки-убийцы готовы к атаке.

- И мы принимаем бой, – подхватил послушник, поднимая меч.

- Нет, воины, нет! – воскликнул Ог Оджа. – Опустите мечи. Смотрите!

За спиной Пурфа и его сыновей вставали тени. Рождаясь из пыли и праха, собиралось войско.

- Они не пропустят нас. Их будет много. Зло порождает зло. Погасите жажду смерти в сердцах, воины, или мы не уйдем из ущелья, и наши растерзанные тела тоже станут прахом! Мы вечно будем стражами скал, и наши души не узнают успокоения!

- Что же нам делать, господин? – негромко спросил Ларенар, понимая, что тмехт прав.