Николай Бершицкий - Восход Чёрной Луны

Изначально Император теней представлял себе подземных жителей примитивными и дикими, однако же, достижения культуры тератосов в корне изменили его мнение. Их мастерство строителей превосходило дварфов и любые смелые ожидания, письменность, выраженная начертанными на стенах домов и пещер символами, определенно выходила за рамки бездумного каляканья или же бытовых записей. Да и кристаллы были посажены на сооружения искусственно. Жившая под Асгислом цивилизация изначально обгоняла по развитию дварфов и вообще стояла высоко над многими другими народами. В этом Бэрон убедился, увидев на верхних этажах пещеры жужжащие воронки энергии, отгороженные порталами. Кем бы ни были существа подземного царства, они не ограничивали себя брожением по своим владениям, покидая их и попадая в иные миры. Другой вопрос - с какой целью они это делали? Впрочем, Бэрону плевать не это хотелось.

Слова Сатаниила о ничтожности демонов глубоко засели в мозгу Зверя, заставляя постоянно задумываться о смысле собственного существования. Однако тератосы ведь не являлись демонами, пусть их произвела тварь, порожденная больным воображением Зла Вселенной. Бэрон размышлял до тех пор, пока не понял, что видеться с другими демонами ему сейчас совсем не хочется. Это было странно. Достаточно странно, чтобы выбить его из умственного равновесия. Вышло так, что Сатаниил сам настроил его против подобных ему. Но с какой целью? А может, он и не задумывался над реакцией сына, или ему было безразлично. Кому под силу разгадать замыслы самого коварного хитреца во Вселенной?

"Разве ж можно понять истинные мотивы Повелителя", - остановившись на таком выводе, Бэрон решил не допускать больше мятежных мыслей.

Следующий шаг в залитый светом проем арки пещеры вывел его на край огромной пропасти, пылающей синими маяками кристаллов. Пропасть оказалась не столь глубокой - во всяком случае, дно можно было отчетливо рассмотреть. Но не это было главным. В кратере, на его краях и вокруг него расположился целый город. Огромную пещеру также покрывали многоугольники, обелиски и прочие сооружения. И самое важное - город жил. По тропам в скалистых стенах пещеры, по улицам, из тоннеля в тоннель ходили существа, анатомически похожие на людей. Их лица напоминали помесь рыла акулы и черт демона. Вообще выглядели они странно: глаза располагались по бокам головы, как у рыб или ящеров, но все-таки стремились ближе к "переносице", самих носов у них не было, зато четко вырисовывались широкие ноздри. В отличие от акул морды у них выдавались совсем немного. Нижняя челюсть была массивной, чуть отступавшей назад - что ярче выделяло верхнюю, - и усыпанной крупными острыми зубами. На головах пробивались небольшие рога. Тело тератосов покрывала не то шершавая зеленая кожа, не то чешуя.

Кто-то нес коробы, причудливых форм, кто-то перегонял большущих двуногих тварей, ступающих на превосходно развитые носки. Существа эти были схожи, но видно, что они разделяются на породы. Выражение это находило в немного различном сложении тела и форме рогов.

Бэрон хотел приблизиться к перилам вдоль тропы, на которой он оказался, но до его слуха долетел стук латных сапог о каменную дорожку. Зверь резко развернулся, и в ту же секунду в его грудь впилось копье с широким зазубренным наконечником. Ощутив укус холодной стали всем нутром, демон упал на спину.

Приближающиеся в вязком безмолвии ряды тлеющих тел, колышущиеся, словно волны на море, гипнотизировали Ксандора. Он, при всем отвращении, питаемом к слугам Спящего лорда, не мог оторвать взгляд от движений тех, кто не должен двигаться, от зловещего блеска некромагии в их глазницах. Вскоре заскрежетали проржавевшие колеса катапульт, воротившихся на поле боя из гнилого забвения. При этом звуке к Ксандору сразу вернулось чувство реальности.

- Заряжай!!! - закричал что есть мочи бригадир пушкарей, прохаживающийся с одного края стены на другой с нервозной резкостью.

Воины Каменного Дуба засуетились, поднося ядра, чугун застучал о стволы пушек, паровые молоты отодвинулись, в отделения для пороха заструились черные змейки. Через бойницы проглянули разверстые дула. Лавиной по стене прокатился лязг обнажаемых мечей и топоров. Копья и рогатины для сталкивания лезущих на стены врагов нацелились на темные провалы между зубцов, превратившихся в ворота темноты.

- Вы на это посмотрите, - ошеломленно произнес один из воинов, стоящих рядом с Ксандором и Эландрой.

Тут уж не захочешь, а посмотришь. Ксандор вгляделся в сумрак: возвышаясь над толпой умертвий, к крепости приближался огромный, точно гора, разбухший от ядов и гноя труп. Его круглая голова без шеи, казалось, царапала небеса, затянутые серыми тучами, со всклокоченными краями. Ксандор сглотнул слюну и отпрянул от утопающих во мгле серых камней зубцов. Ему припомнилась картинка на столе Тернагоруса в лесной "лаборатории" на Шериконе. Узнать гаргантюа оказалось нетрудно.

- А ну-ка, братцы, дайте по ним со всех стволов! - бодро скомандовал бригадир.

Молоты сорвались, ударив по некоему подобию капсюля, встроенному в сам механизм. Пушки неровно загрохотали, выбросив густые облака дыма. Град ядер ударил по беспорядочным колоннам мертвецов, раскидав их как кегли. Однако нежити упорно вставали и возвращались на места. Гаргантюа так и вовсе проигнорировал залп. Чугунные шарики ударились в него как в пухлый матрас, и скатились на землю по складкам на боку и по вздутому животу.

- Так и знал, - прокряхтел бригадир, слегка подергав себя за кустистую бороду. - Ну что, давайте зажигательные!

Дварфы похватали ядра с фитилями, которых заблаговременно было принесено больше, поскольку бригадир догадывался, что обычные заряды не навредят мертвой плоти в достаточной степени. Ксандор опять растерялся. Ему оставалось стоять и смотреть, как два пушкаря заряжают ближайшее орудие и крепко сжимать руку Эландры.

- Срежь пару дюймов с фитиля, - обратился первый пушкарь к своему напарнику.

Тот изъял из-за пояса инструмент, похожий на изогнутые заточенные плоскогубцы и, тщательно, но проворно, проведя нужные измерения, срезал кусочек фитиля. Запалив фитиль, он отправил ядро в ствол. В это время первый дварф уже нацелил пушку на брюхо чудовищного порождения Адарсаха. Ксандор проследил за полетом ядра, взрывом и растеканием кляксы пламени по хлюпающей туше гаргантюа. Это задержало великана ненадолго, хотя слившийся огнь испепелил нескольких нежитей под его ногами. Армия покойников приблизилась к стенам достаточно, чтобы в нее полетели дротики, стрелы и метательные топоры. Правда, ничто из этого не имело успеха, вонзаясь в одеревеневшие или распухшие телеса, словно в вековой дуб, застревали меж ребер скелетов.