Василий Горъ - Законник

Впрочем, судя по выражениям лиц, де Миллзам было не до возражений: графиня, не сдержав эмоций, даже позволила себе высказаться:

— А-а-а… тут, где мы сейчас, безопасно?

— Да… Мы только что осмотрели вон ту опушку… Там нет ни одного разбойника…

— Меня сопровождает тридцать отборных воинов, граф… — перебил жену граф Олмар. — Два десятка из них — в вашем распоряжении…

— Благодарю за предложение… — улыбнулся Законник. И, прочитав жестикуляцию Нодра Молота, добавил: — В настоящее время мои люди заканчивают прочесывание ближайших зарослей и допрос схваченных разбойников, так что…

— Вы кого-то схватили? — Во взгляде графини Лотилии появился какой-то болезненный интерес.

— Да, графиня… В частности, вон на том коне, которого держит под уздцы мой оруженосец, — предводитель шайки по имени Фахрим…

— Фахрим Коготь? — уточнила графиня Лотилия. И, увидев утвердительный кивок, выскочила из кареты! Самостоятельно! Не дожидаясь, пока ей подадут руку!

…Глядя, как ее светлость, подобрав юбки, быстрым шагом несется к Когтю, Том слегка напрягся: судя по искаженному ненавистью лицу, Лотилия Миллз имела личные счеты к Фахриму. А значит, легко могла попытаться полоснуть его кинжалом. Впрочем, остановившись рядом с пленным, она взяла себя в руки, склонилась к подпруге, а через мгновение выпрямилась:

— Это он… Фахрим Коготь… Совершенно точно… Скажите, граф, а что вы собираетесь с ним делать?

— Согласно Уложению, я обязан препроводить его в ближайший крупный город и…

— Простите, что перебиваю, но ближайший крупный город — это Атерн… — воскликнула графиня. — То есть вы повезете его туда?

— Да… После того, как перевешаю рядовых разбойников…

— Дорогой, мы тоже едем в Атерн… — тоном, не терпящим возражений, заявила графиня. — Я желаю видеть казнь этого ублюдка…

…К обозу Диомеда Ряшко граф и графиня Миллз подъехали тогда, когда Рыжий Лис затягивал петлю на шее первого разбойника. И, остановив коней рядом с головной телегой, превратились в слух.

Увидев, что в толпе «зрителей» появились новые лица, десятник вопросительно посмотрел на сюзерена. И, не глядя, провернул петлю так, чтобы узел оказался под правым ухом приговоренного.

Утерс-младший кивнул… и тишину леса разорвал дикий крик:

— Не-е-ет! Меня эта-а-а… надо судить!!!

Граф Аурон удивленно приподнял одну бровь:

— Ты — разбойник, захваченный на месте преступления. На твоих руках — кровь невинных людей. Согласно Уложению, тебя следует повесить на первом попавшемся суку в назидание тем, кто решит пойти по твоим стопам…

— А я хочу, чтобы меня… эта-а-а… судили! — затараторил тать. — В Королевском эта-а-а… суде!! Как Фахрима!!!

— Ничем не могу помочь… — пожал плечами Утерс. — Ты — не главарь разбойничьей шайки. И не его помощник. Так что смерть в петле — это именно то, что ты заслужил…

— А он?

— А он умрет на лобном месте Атерна…

— Я… э-э-э… не хочу умирать…

— Те, кого вы грабили и убивали, тоже не хотели… — прошипел граф Олмар. — Так что все по справедливости…

— Справедливости? О какой справедливости вы говорите? — зарычал седой здоровяк, стоящий на коленях перед Бродягой Оттом. — Вот я когда-то был свободным землевладельцем… Был… До тех пор, пока мог кормить семью со своей земли…

— А что, твоя земля перестала родить? — хмуро поинтересовался Законник.

— Нет. Земля у меня отличная… Только вот после оплаты налогов от заработанного оставались одни долги… — криво усмехнулся здоровяк. — А у меня — жена и дети, которых надо кормить каждый день…

— У тебя так много детей? — съязвила графиня Лотилия.

— Двое, ваша милость… И едят они не в три глотки…

— Согласно законам Элиреи, суммарный налог, взимаемый со свободных землевладельцев, не может превышать одной трети от получаемого ими дохода… — пожал плечами граф Утерс. — Климат в баронстве Квайст весьма располагает к земледелию. Так что, при должном усердии, у тебя должно было оставаться достаточно средств для того, чтобы прокормить и жену, и десяток детей…

— Трети полученного дохода? — На губах бывшего землевладельца заиграла кривая улыбка. — Ваша светлость, да если бы с меня брали даже половину, я бы в жизни не вышел на большую дорогу!

— А сколько тебе приходилось отдавать?

— Восемь монет из десяти, ваша светлость…

— Мытарям барона Квайста? — недоверчиво уточнил граф Утерс.

— Знаете, как называют его милость в народе? — вместо ответа поинтересовался здоровяк.

Аурон кивнул:

— Слышал…

— Ну так вот, последние лет восемь всеми делами в лене заправляет не Размазня, а его жена. Так что мытари не его, а ее. Их так и называют: псы Сучки Квайст…

— Отец!!! — перепуганно взвыл еще один из разбойников.

Здоровяк и глазом не повел:

— Так что, по справедливости, вешать надо ее…

— Ты мог подать челобитную королю…

— Челобитные рассматриваются месяцами… — угрюмо пробормотал здоровяк. — А кормить семью надо каждый день…

— Насколько я знаю, баронесса Майянка начала поднимать налоги постепенно. Так что у тебя было достаточно времени, чтобы дождаться решения его величества Вильфорда Бервера… — буркнул граф Олмар.

— Да, но все равно виновата о… — начал было разбойник. И, увидев, как Аурон Утерс посмотрел на де Миллза, заткнулся на полуслове.

— Так это правда?

Вместо графа Олмара ответила его жена:

— Да, граф. Наши соседи… как бы так помягче выразиться, давно потеряли меру…

Законник свел брови у переносицы, перевел взгляд на здоровяка и угрюмо произнес:

— Что ж. Это несколько меняет дело… Впрочем, на них — своя вина, а на вас — своя… Вы вышли на большую дорогу, значит, умрете, как тати. В петле…

— Я не боюсь смерти, ваша светлость… — пожал плечами здоровяк. — Просто мне смешно: вы наказываете не тех, кто виноват, а тех, кто был вынужден выйти на большую дорогу… Не завтра — так послезавтра их место займут другие…

— Не займут! — В голосе Законника прозвенела сталь. — Я тебе обещаю… А еще обещаю, что те квайстцы, которые не вышли на большую дорогу, смогут зарабатывать на жизнь честным трудом…

— Колючка! Колючка, ты спишь?

Услышав хриплый голос Коэлина и мерный стук кремня о кресало, я открыла глаза, посмотрела в окно и мысленно взвыла: Застежка, самая яркая звезда Потерянного Ожерелья, все еще висела над крышей Южного крыла. А, значит, до рассвета было еще ой как далеко…

— Колючка! Ты спишь? — снова повторил брат. И, не дождавшись ответа, похлопал меня по плечу.

Поняв, что поспать мне не удастся, я перевернулась на спину, подтянула одеяло к подбородку и елейным голоском пролепетала: