Дмитрий Браславский - Игры чародея, или Жезл Ниерати

Столик этот молодой маг заприметил еще в прошлый раз. Была в нем какая-то совершенно удивительная магия: то он казался прочным и солидным, словно сделанным из темного железного дерева, а то вдруг казалось, что он растворяется в воздухе, превращаясь в сгусток тумана.

Очень похоже на его нынешнее состояние души, подумал Кефт. Он чувствовал, что впереди его ждет отгадка того странного полусна, который подарил ему в прошлый раз Азнивьер, но не был уверен, что действительно хочет ее знать.

«Не сегодня. Не сейчас!» — кричало что-то внутри его. Это было то знание, которое всегда не ко времени. И не то знание, которое дарует душевное спокойствие.

— С дикарями? — не поверил Кефт.

Дипломат пожал плечами:

— Сомневаюсь, чтобы они забрались так глубоко под землю.

— В чьем секторе?

— Жанны.

Оба помолчали.

— Ну что, начнем? — спросил Азнивьер, едва Кефт отставил чарку в сторону. И, словно извиняясь, добавил: — У нас мало времени.

— Его всегда мало.

Кефт не был уверен, что ему удалось скрыть свой страх за напускной бравадой, и это заставляло его еще больше нервничать. Не дожидаясь приглашения Азнивьера, он пересел в кресло и закрыл глаза:

— Так хорошо?

— Вполне, — несколько удивленно ответил дипломат. — Постарайся расслабиться.

На этот раз Кефту показалось, что слова произнесенного Азнивьером заклятия ему знакомы. Но только они начали складываться во что-то более или менее понятное, лба ласково коснулась теплая, как кровь, волна…

— Многие, поверьте, предпочитают начать жизнь с чистого листа. Скажем так: я готов в любую минуту вернуть вам те умения, которыми вы обладали в прежней жизни… А память? Что в ней толку? Хотите знать свое имя — придумайте себе новое. Хотите вспомнить прошлое — дайте волю своей фантазии. Пожелаете — и вы можете стать внебрачным сыном Императора или даже одного из богов. Почему нет?

Кефт с трудом заставил себя сосредоточиться на собеседнике. Его нельзя было назвать высоким или низким, худым или полным. Ни то ни другое — золотая середина. И это придавало сидевшему напротив юноше нечто общее со статуями далеких времен, когда портретное сходство почиталось излишеством и святотатством.

Просторное темно-синее одеяние, скрепленное на плече вытянутой платиновой фибулой, мягко ниспадало почти до самого пола. На руках несколько перстней, на шее — палладиевая цепочка.

Медальон жреца? Оберег мага?

— Все зависит от вас, мой друг, исключительно от вас. Представьте себе, что вы оказались в месте, где исполняются все ваши самые смелые желания. Неужели вы никогда о таком не мечтали?

Как он напыщен, подумал Кефт. Неужели кто-то способен клюнуть на эту выспренность и закричать: «Мечтал! Я мечтал, я!»

— Не знаю. Не помню… — растерянно ответил он.

И что пожелать, если он не помнит своего прошлого? Своих стремлений, своих надежд.

Кефт вдруг с ужасом осознал, что действительно ничего не помнит. Он словно начал жизнь с чистого листа.

Кто его учителя? Каков его оберег?

Ничего. Пустота.

— Верните мне память.

Его голос сорвался — глупо, по-мальчишески, на последнем слове.

— Извольте. — Собеседник казался разочарованным.

И Кефт…

— Все уже, все!

Азнивьер бил Кефта по щекам, голова бессильно моталась из стороны в сторону, больно пощипывало прикушенный язык.

— Хватит! — прохрипел молодой маг.

— Ну, хватит так хватит, — неожиданно спокойно откликнулся дипломат. — Если ты не будешь больше так кричать…

— Что-то пошло не так? — Кефт с трудом сфокусировал взгляд на Азнивьере.

— Наоборот. Слишком успешно.

Увидев, что его гостю такие загадки пока что не по плечу, дипломат, улыбнувшись, пояснил:

— Тебе действительно однажды уже возвращали память. Еще чуть-чуть — и ты бы вспомнил, кто ты на самом деле. Или скончался бы — если заклятие оказалось бы слишком прочным.

— И поэтому ты остановился?! — расстроился Кефт. — И что теперь? Если у меня все равно нет другого варианта, рано или поздно мне придется рискнуть. Так почему не сейчас?

— Чтобы ты сам выбрал, кем хочешь быть. Прости, — дипломат отвел взгляд, — я и не думал, что этот выбор встанет так быстро.

Выбор? Где-то и когда-то Кефту уже доводилось совершать подобный выбор. Но не здесь, не в этой жизни.

— А разве бывают люди, которые не хотят вернуться к самим себе?

— Сколько угодно. — Азнивьер покачал головой, удивляясь наивности своего гостя. — Тебе известно, кто ты есть сейчас, а вот кем был… Что, если ты — пустышка, надутая неизвестным нам чародеем?

— И у меня нет способностей к колдовству? — усмехнулся Кефт. — Брось.

— Да нет, зачем же, есть. Но крошечные-крошечные. Словом, не мне это решать. Считай, что я просто разбудил того, второго человека, живущего внутри тебя. И он будет ждать своего часа. Если, конечно, этот час наступит.

— То есть ты наградил меня раздвоением личности?!

— Ты что, его чувствуешь, это раздвоение? Вот и нечего. Пока ты кем был, тем и остаешься. Просто знай, что стоит разрушить тоненькую стеночку…

— А как? Ну, хотя бы для того, чтобы не разрушить ее случайно.

Однако Азнивьер сделал вид, что не услышал вопроса.

— И велика вероятность, что ты вспомнишь все, но душа твоя не сможет смириться с этим знанием. Кто бы ни сотворил с тобой такое, он был подлецом, но не дураком. Я достаточно тебя запугал? — Дипломат заставил себя рассмеяться, но Кефт видел, что тому не до смеха.

— Вполне. Вот только… а ты знаешь, с кем я разговаривал в своем сне?

Азнивьер кивнул.

— Скажешь?

— Скажу. Но учти, что и это будет шагом…

— Слушай, — разозлился Кефт, — но не десять же мне лет! Сколько можно-то!

— Хорошо. Хотел — получай! Это твоя первая встреча…

Кефт уже осознал свою ошибку и вскочил, чтобы остановить Азнивьера, но тот невозмутимо закончил:

— …с Кхарадом.

Стихло хриплое покашливание Мэтта, перестал ворочаться Торрер. В последний раз проведав Хагни, Бэх завернулась в плащ и легла поближе к огню.

Макобер сидел, поджав под себя ноги, и лениво шевелил веткой в огне. Что-то с этим Трэмани было не так… Излишне доверчив? Да, пожалуй. Лично он трижды подумал бы, прежде чем выйти к костру, у которого сидит столь странная компания.

С другой стороны, очевидно, барда что-то тяготило. Он отказался петь — и едва ли только из-за того, что они не знали его баллад. Да и рассказанная Трэмани история про Нетерту скорее звучала как вызов, как намек, проверка — и смысл этой проверки Макобер не понимал.

Возможно, он зря насторожился, хотя отказ барда провести ночь у их костра лишь укрепил подозрения мессарийца. Ничего, лучше не поспать, чем прозевать врага. А ближе к утру он разбудит эльфа встречать рассвет.