Андрей Руб - Камешек в сапоге

— И чего это я босяк? — оскорбился Чика, услышав только одно знакомое слово. — А «рот-фронт» я знаю — это шоколадная фабрика.

— Слышь ты — шоколадная фабрика, иди отсюда. А ещё лучше, комп свой сюда притащи — будем барона впечатлять.

— Я-то принесу. Но вот есть проблема.

— Какая?

Чика засунул руку в карман и достал оттуда часы. Обычные такие часы на кожаном ремешке. Достал и протянул мне.

— Вот, нашел в баронской сокровищнице.

Я рассматривал часы и обалдевал. Мысли метались в черепе как стая вспугнутых птиц. Часы обычные «Командирские». Только вот одна мелочь… ТУТ — их не могло быть по определению. Вариантов было немного. Вернее два. Либо я рехнулся. Либо как красочно сказал Фарада в фильме: «Здесь прошли люди!!!». А конкретнее земляне. Это значит, что тут есть… порталы на Землю. По крайней мере — один. И он либо работает, либо сработал ближайшие лет пятьдесят. А это очень интересно — в свете того что сказал мне Схог. Не соврал мой волосатый собрат-телепат.

Стоя рядом Чика аж приплясывал от нетерпения.

— Иди. Я разберусь. Посмотри, может там, ещё чего интересное будет. И прекрати тут исполнять мне секс-родео.

— Чего?!

— А ты что не знаешь, что это такое? — протянул я.

— Не-а, — очень искренне удивился Чика, но морду сделал кирпичом. Он знал мою привычку сообщать разные гадости с абсолютно серьезным лицом.

— Секс-родео — это когда ты ставишь партнершу на четвереньки. Начинаешь медленно и плавно ласкать её… потом наклоняешься… и нежно шепчешь ей на ушко: "Твоя подруга делает это лучше…". ...а потом пытаешься удержаться следующие восемь секунд...

Чика покрутил пальцем возле виска и ушел. Сделал вид, что обиделся. Барон с интересом слушал наш разговор, естественно не понимая ни слова. Я перешел на светскую речь.

— Ол барон, вы извините, что мы тут немного у вас похозяйничали. Надо тренировать людей. Вы же понимаете. Ничего личного.

— Да-да.

— Вот принесли мне тут безделицу из вашей сокровищницы. Не подскажете, откуда она? — я показал ему часы.

— Это отец привез, казнив какого-то проповедника. Очень странного проповедника. Странного и вредного. Он нес, что-то о всеобщем равенстве и братстве. И даже представьте — смел утверждать, что где-то построили «Государство мастеровых и крестьян». Вы представляете?

— Действительно очень странно, — с воодушевлением поддержал его я. И мысленно тут же добавил: «Особенно если учесть, что трое из нас — точно оттуда».

— А больше от того проповедника ничего не осталось? — вклинилась в разговор Юлька.

— Было несколько монет, очень странных из бумаги и из металла.

— А где они?

— Бумажки сожгли, а монетки отец мне оставил играть. Как напоминание о том, что вредные идеи иногда опаснее меча.

— И где монеты сейчас?

— Они потерялись. Хотя… одна должна быть у капитана.

Я вздернул в удивлении брови.

— Когда я был маленьким, он учил меня мечу и прочим премудростям. И тогда я наградил его. Пробил монетку и наградил…

Позвали капитана Лоше. Тот сильно удивился нашей просьбе, но сходил и принес «награду». Охренеть! 5 рублей 2001 года. Мы с Юлькой переглянулись.

«Все страньше и страньше!». И страньше не то, что монетка дорогая, а то, что она 2001 года. Временной интервал попадания сюда сильно сужается. И мало того, получается, что тут есть поблизости портал. Портал, нуль-транспортер, рабочий репликатор… как не назови есть устройство переноса. И оно ещё десять лет назад работало. Хотя репликатор вряд ли. Что-то там по энергии не то и Нона об этом бы знала. А вот, пожалуй, какой-то портал «чужих» вполне может быть. Вот ведь хрень!

— А что часто тут попадаются такие странные проповедники или может странные люди?

— Бывает… В последний раз такого забрали орденские братья. Строго приказано задерживать таких и сообщать о них.

— А что за Орден? И кстати где ваш священник — что-то я его не вижу?

— Отец Арчибальд в деревне. Провожает в последний путь старосту. Тот поранился на охоте и сгорел за пару дней от лихорадки. А вот про орден я даже и не знаю, что сказать?

— Вы понимаете Нико, вот какая штука я о вашей местной политике только и знаю, что она есть. Вы уж расскажите мне о ситуации в целом. Мне вообще эту планету — отдали в лен.

Надо было видеть его глаза в этот момент. Но удивление прервал забытый мной повар. Он, увидев какого-то «гопника» тащившего бочку мимо него, заорал:

— Ты куда это масло тащишь, отрыжка коровья?! Вам вина бочку выдали, а не масла! Ну-ка отнеси на место!!!

«Надо же какой профессионал? Ему тут может «вышак ломится», а он про службу не забывает. Орел!», — мельком подумал я, а вслух высказал совсем другое:

— Вот и наш последний осужденный. Совсем я про него забыл. Иди сюда, шахид-неудачник. (Шахид было произнесено естественно по-русски).

Он подошел. И сделал предельно невинную рожу паскудник. Настроение у меня было хорошее, убивать я его не собирался, а чем наградить, пока не придумал. А он заслужил! Хрен теперь Чика, куда сунется — без разведки. Уж я постараюсь! Постебаюсь всласть, чтоб он покрепче это запомнил — сливоносец! И решил я приколоться.

— Ну что ж, самое малое чего ты заслужил — петля. А вот чтобы помнили про мою доброту, я выполню последнее твое желание — если это в моих силах или в моей власти. Любое. Думай. Только недолго.

— А ежели не сможете, Ваша Милость?

— Ну, если не смогу, — я картинно развел руками, — то помилую.

Вспомнив короля из «Обыкновенного чуда», я добавил:

— Кубок вина и палача! Вино — мне, остальное — ему.

Думал повар недолго.

— А можно я прошепчу желание вам на ухо? — внезапно попросил он.

— Давай! — я заинтересовался.

Он подошел, наклонился и прошептал… Все с нескрываемым интересом смотрели на меня. И барон, и Юлька, и палач, и даже воины — только те украдкой. Я почесал в затылке и скомандовал:

— Развяжите его… — он свободен! И от меня ещё жалуешься монетой. Подойдешь за ней к господину Пассу, он выдаст. Иди.

Я основательно и смачно отхлебнул вина — все заинтригованно смотрели на меня. Первой не выдержала Юлька:

— И чего же он пожелал?

— То, что точно могу сделать — но не стану.

— Терновский! Не тяни — говори. Так что он пожелал?!

— Он попросил меня поцеловать его…

— Поцеловать?! — изумление у Юльки… да и у всех остальных было неподдельным.

— Ага. Он попросил его поцеловать в те уста, которыми он не говорит по-антагски… — сообщил я с абсолютно каменным лицом.

Секунда у присутствующих ушла на осмысление моего ответа — потом грянул здоровый такой смех. Даже не смех, а скорее ржание и я почувствовал, что лёд между мной и всеми присутствующими, был сломан. Они, от души смеясь, принимали меня в свои — в нормальные люди. За эдакую шутку я отпустил наглеца, вместо того, чтобы тут же вздернуть… А повар? Повар — становился героем.