Александр Мазин - Мой друг Тролль

Лейка не ответила. Вид у нее был подозрительный, какой-то слишком самодовольный.

— Всё, хватит! — Катя отняла у подруги бутылку и рюмку, выключила телевизор. — Будем спать!

— Бездушная ты, Катька, — бормотала Лейка. — Я, можно сказать, едва не умерла, а ты — никакого сострадания.

Катя лежала на спине и молчала. Она понимала: Лейке хочется, чтобы ее жалели, сочувствовали… Но у Кати не было сил оказывать психологическую помощь. Ей и самой поддержка не помешала бы.

— Хватит жаловаться, — устало сказала она, закрывая глаза. — Все кончилось. Давай спать.

— Какая ты черствая, Катька!

— Лейка, ну пожалуйста…

Лейка еще немного поворчала насчет Катиного равнодушия, но, видя, что подруга не реагирует, заткнулась. Несколько минут она вертелась в кровати, устраиваясь поудобнее, взбила подушку, намотала на себя одеяло наподобие кокона…

Катя лежала и терпеливо ждала, когда подруга угомонится. Ей никак не засыпалось. Стоило закрыть глаза, как уши наполнялись грохотом падающей двери, потусторонним воем баньши, а в глазах мелькали вспышки выстрелов.

Через несколько минут из темноты донесся Лейкин голос:

— Кать, а тролли когда уезжают?

— Завтра.

— Как — завтра? — Лейка резко села в кровати и снова включила свет. — А как же мы?! Вдруг те бандиты за нами вернутся?

— Они не вернутся, — с раздражением отворачиваясь от лампы, ответила Катя.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

— А тот призрак? Кать, как же с ним?

Катя ответила не сразу. Она просто не знала, что сказать Лейке. Объяснить, что баньши в первую очередь интересует сама Катя? Но ведь так было и раньше, а украли все равно Лейку.

— Подумаешь, призрак, — в конце концов проворчала Катя. — Он же только плачет.

— Ничего себе «только»! Да от этого плача поседеть можно! Как вспомню эти жуткие звуки…

— Купи затычки для ушей, — посоветовала Катя, привстала, перегнулась через Лейку и, решительно протянув руку, выключила свет.

Лейка в темноте тяжко вздохнула.

— Одно утешение, — сказала она, — что нас есть кому защищать.

Она спустила руку под кровать и поскребла ноготками по полу. Через мгновение под кроватью послышалось шебуршание, в темноте вспыхнули два огонька, и над девушками возникла удлиненная голова Хищника.

— Ой! — изумилась Катя. — А этот откуда здесь взялся?

— Пришел, — ответила Лейка. — Пока ты плескалась. Я его мясом покормила. Ему тут нравится.

Катя испытала укол зависти. Ох уж эта Лейка! Сначала Карлссона привадила, потом Хищника.

— Я надеюсь, хоть с ним ты не спишь? — язвительно осведомилась Катя.

— С ним? Ты с ума сошла! Хотя… мысль интересная. Шучу, шучу! — воскликнула она, увидев, что Катя готова воспринять ее слова всерьез.

Хищник проворчал что-то по-шведски, толкнулся мордой в Катину руку.

— Он говорит: «Не надо сердиться. Тебе нельзя сердиться, большая госпожа». Это ты — «большая госпожа»! — Лейка хихикнула. — Такая больша-ая! Метр с панамкой!

— Сейчас как тресну! — предупредила Катя.

Но злиться перестала, и Лейка это почувствовала.

— Ты в детстве монстров боялась? — спросила она. — Знаешь, которые живут под кроватью, в шкафу, а по ночам вылезают? Я одно время ужасно боялась. А потом придумала, как справляться со страхом. Знаешь как? Димке бы понравилось как психологу. Прикинь, я вообразила, что эти монстры мне служат. А я их хозяйка. Здорово, да?

— Здорово, — рассеянно сказала Катя.

Она думала о баньши.

Точнее, о Селгарине.

— Как это, наверно, ужасно — стать призраком, — задумчиво проговорила она. — Особенно эльфу…

— Да уж, — подхватила Лейка. — Представляю, как ему хреново. Был красивый богатый мужик, а стал каким-то уродом белоглазым. Из-за этого он и плачет.

— Думаешь?

— Сто процентов. Мне его, честно говоря, не жалко. Сам виноват.

— Селгарин не виноват, — тихо возразила Катя.

Вспомнив историю о двух сидах, которую ей рассказала троллиха, она добавила:

— Он ведь пострадал из-за любви. Любви к этому Ротгару.

— Ну да, — хмыкнула в темноте Лейка. — Влюбленный бедняжка! А выкрасть тебя кто пытался?

— Он же не по своей воле, а для Ротгара.

— Тем более. Извращенец!

Катя не ответила. Лейка, тоже утомившись болтать, зевнула и перекатилась на другой бок. По потолку пробегали световые полосы от фар проезжающих по набережной автомобилей. На улице под окном завыла было собака, но тут же умолкла.

Кате вдруг вспомнилась ее самая первая встреча с Селгариным, когда он как бы случайно подвозил ее до Казанского, на свидание со Стасиком, и поцеловал ей запястье. Тот поцелуй, который она приняла за проявление изысканной галантности, оказался «меткой сида», знаком собственника. Но Катя не держала на Селгарина обиды.

Ей не верилось, что тот желал ей зла.

Почему-то ей казалось, что даже теперь, в облике баньши, Селгарин не захочет причинить ей вред. Ей было жалко погибшего эльфа, и она ничего не могла с этим поделать. Наоборот, хотелось чем-то помочь ему… если это только было возможно.

— Как можно помочь призраку обрести покой? — подумала она вслух. — А, Лейка?

Лейка ответила еще одним сладким зевком.

— Было такое кино про Кентервильское привидение, — сонно проговорила она. — Там оно шлялось по замку и стонало. А потом хозяева, или еще кто-то, не помню, нашли в подвале чьи-то замурованные кости, похоронили их по-человечески, привидение и упокоилось.

— Угу, — пробормотала Катя. — Я тоже что-то такое читала. Где может быть тело Селгарина? Слушай, спроси у Хищника.

— Легко. Эй, волосатый! — Лейка пошарила рукой под кроватью. — Остались от сида объедки?

Из-под кровати донеслось неразборчивое ворчание. Лейка прислушалась, хихикнула.

— Спрашивает, зачем нам?

— Найти и похоронить по-человечески, — сказала Катя.

Лейка сунула голову под кровать и заговорила по-шведски. Хищник отвечал долго, Лейка сначала несколько раз переспрашивала, потом давилась от хохота.

— Он говорит — все фигня! Зачем хоронить сида по-человечески! Сида надо хоронить на кладбище сидов!

— Какое еще кладбище сидов? — не поняла Катя.

Хищник что-то проворчал.

— Говорит, кладбище сидов — это его брюхо, — сквозь смех объяснила Лейка.

Хищник под кроватью прорычал еще несколько шведских слов.

— Говорит, если надо поспособствовать погребению еще каких-нибудь сидов, — перевела Лейка, — так он всегда готов. Места много.

— Да ну вас! — с досадой сказала Катя. — Шутники, блин! Лейка, спроси его серьезно — осталось что-нибудь от Селгарина или нет?

Лейка, отсмеявшись, перевела хищнику вопрос, а потом долго вслушивалась в ответное рыканье.

— Темнит он что-то, — сказала она, поворачиваясь к Кате. — Говорит, дескать, столько лет мечтал о сиде, а тут дорвался и сожрал целиком. Но как-то неуверенно говорит. Подозреваю, что пару-тройку костей он таки припрятал на потом…