Александр Мазин - Мой друг Тролль

— Ритуальное убийство вы называете обычной свадьбой?!

— Кто говорил об убийстве? Тебя ждет нечто прямо противоположное. — Ротгар одарил Катю ласковой улыбкой, от которой ее бросило в дрожь. — Тебе не понравился обряд, который мы начали в особняке Кшесинской? Так вот, здесь тебя ожидает нечто намного более увлекательное…

— Ничего увлекательного в ваших противоестественных обрядах я не вижу! — перебила Катя.

— Выслушай до конца, — жестко произнес эльф. — Тебя не научили, что перебивать старших — невежливо? Тебя никто не собирается лишать жизни. Обряд смертелен для обычных людей, но ты — необычная, это я знал еще в Петербурге. И лишний раз убедился сегодня утром, в склепе. Ты выполнишь то, что требуется, а потом можешь идти куда хочешь. Но я надеюсь, что ты пожелаешь остаться со мной.

«Врет! Опять врет! — с горечью думала Катя. — За все утро не сказал ни слова правды, льстил, запугивал и теперь продолжает то же самое, надеясь, что я опять ему поверю! И ведь поверю… Так хочется поверить…»

Собраться с силами, выкинуть из головы лживые речи Ротгара и оценить ситуацию с точки зрения здравого смысла.

Катя уткнула взгляд в стол. Главное — спокойствие. Думать. Думать, а не паниковать. Ротгар сказал: праздник через неделю. Неделя — это очень много. За неделю может случиться всё что угодно. Можно попробовать сбежать. Диме это удалось. Чем она хуже? Вдобавок Карлссон — на свободе. И Хищник здесь. А Ротгар совсем не прячется. Сидит тут, на виду у всех, в центре Стокгольма. Неделя — это много. За неделю тролли его наверняка найдут. И тогда…

— Не надо считать меня каким-то людоедом, — говорил тем временем Ротгар, прихлебывая кофе. — Я вовсе не помешан на убийствах. Не стану отрицать, что выследить и убить огра я считаю отменным развлечением. Но ведь и огр точно так же может выследить и убить меня. По крайней мере — теоретически. Но разве с точки зрения гармонии было бы лучше, если бы огр убил меня? Посмотри на меня, Катерина. Я красив, умен, благороден. У меня высокоразвитое чувство прекрасного. Неужели ты способна предпочесть мне грязного тупого огра, чьи желания не выходят за пределы его бездонного желудка?

— А можно я никого не стану предпочитать? — попросила Катя.

— Нельзя, — Ротгар одарил ее ласковой улыбкой. — Твой выбор уже сделан. Я всего лишь хочу, чтобы ты перестала грызть эту зубочистку и признала мое очевидное совершенство.

— Если вы — совершенство, то к чему тогда вам все эти ритуалы? — желчно осведомилась Катя.

— Совершенство не имеет пределов, малышка. Если всё, что я задумал, свершится, то мои возможности увеличатся многократно. Но это изменение никак не скажется на моей внешности. В глазах людей я останусь таким же, как и раньше. Только высшие ши смогут уловить и оценить перемену. Именно поэтому я и приглашаю их сюда. Мне доставит большое удовольствие наблюдать за их реакцией, когда они поймут, что отныне я — их повелитель. Поймут, что отныне я могу творить не только будущее, но и прошлое.

— Интересно, каким образом?

— Ты узнаешь, — пообещал Ротгар. — Ты узнаешь первой.

— Вы думаете, что ваши соплеменники такие идиоты? — холодно спросила Катя. — Наверняка кто-то догадается, что это за ритуал вы проводите у них на глазах. Вы уверены, что они так хотят увидеть вас своим повелителем, что позволят вам довести этот обряд до конца?

— Почему — «на глазах»? Ты думаешь, я собираюсь овладеть тобой прямо на свадьбе? — фыркнул Ротгар. — Брачная ночь — в ресторане… Забавно, но не в моем вкусе. Нет, мы сделаем по-современному — сначала брачная ночь, а потом собственно бракосочетание. Представь себе, Катерина: просторное супружеское ложе, тончайшие простыни ослепительной белизны… Или ты предпочитаешь другой цвет? Может быть, красный? Или черный? Красное на черном… Как это романтично!

У Кати задрожали руки. Она поставила чашечку на блюдце, чтобы не расплескать кофе, и спросила:

— И когда вы планируете устроить эту романтику? Через неделю?

— Неужели я посмею терзать тебя ожиданием, малышка? — Ротгар ласково улыбнулся. — Сегодняшняя ночь вполне подойдет.

Когда Карина вошла в комнату, примыкающую к спальне Ротгара, ее окатила волна холодного воздуха. Здесь было холоднее, чем на улице, хотя окно — настежь. Снаружи лил дождь. Подоконник мокрый, на полу уже натекла лужа. Но пахло не сыростью, а цветами. Настоящим живым жасмином, а не какой-нибудь эссенцией (уж тут-то Карина ошибиться не могла), хотя никаких цветов в номере не наблюдалось.

Скорее всего, и запах, и холод — побочный эффект магических изысков Туат’ха’Данаанн.

Ротгар стоял спиной к двери, но, когда Карина вошла, повернулся к ней. На высшем Ши были черные брюки и такая же черная, расстегнутая до пояса шелковая рубашка с белой вышивкой с правой стороны. Ни холода, ни сырости Туат’ха’Данаанн не замечал. Зато глаза его неестественно блестели, а взгляд блуждал.

«Наркотиков нажрался, — неприязненно подумала Карина. — Мы же готовимся к великому действу…»

Вслух она, разумеется, не сказала ни слова.

— Ну, как она? — спросил Ротгар.

Говорил он хрипло, неестественно быстро проговаривая слова.

Карина пожала плечами:

— Сидит в своей спальне.

— Плачет?

— Нет. Сидит у окна и о чем-то думает. На меня даже не взглянула. Попросила оставить ее в покое.

— Не надо было оставлять ее одну.

— Не беспокойся. Я ее немного знаю. Если уж она добровольно согласилась участвовать в твоем ритуале, то слово сдержит.

Ротгар облизнул губы.

— Воды дай, — сказал он.

Карина достала из бара бутылочку минеральной воды.

— Это хорошо, — промочив горло, Ротгар перестал хрипеть. — Это прекрасно. А теперь слушай меня! — Блестящие глаза Туат’ха’Данаанн встретились с глазами Карины, и она поняла, что ошиблась: Ротгар вовсе не был одурманен.

«С такими глазами можно убить, ничего не заметив; убить — и пойти дальше, — подумала она с дрожью. — И это не наркотик. Это — его сущность».

— Да, да, я слушаю.

— Сейчас ты выйдешь из номера и будешь ждать снаружи. Не просто ждать. Твоя задача — следить, чтобы никто не вошел внутрь. Обеспечь это любыми способами. Убей, если понадобится. Я разберусь с любыми осложнениями. Потом. Но во время ритуала здесь не должно быть никого, кроме меня и моей маленькой невесты. Тебя это тоже касается. Не вздумай сюда соваться, что бы внутри ни происходило. Хоть потоп, хоть пожар, хоть нашествие скорпионов. Нарушишь запрет — удушу собственными руками.