Александр Мазин - Мой друг Тролль

— Я знаю не все языки на свете, — меланхолично ответил тролль.

— Ну хоть попробуй!

Карлссон бросил мимолетный взгляд на картинку и сразу вернул Кате мобильник.

— Это не язык.

— А что?

— Руны. Охранные.

— Магические надписи?

— Угу.

— И что они значат?

Тролль пожал могучими плечами, оторвал от мегабутерброда кусок и бросил Хищнику. Зубастая пасть распахнулась и захлопнулась. Молочный брат великого охотника, похоже, даже не проснулся.

— Но если ты знаешь эти руны, то почему бы тебе их не прочитать? — недовольно осведомилась Катя.

— Не могу. — Карлссон загрузил внутрь остаток бутерброда, огляделся в поисках добавки, не нашел и огорченно облизал пальцы.

— Почему?

— Ни один тролль не сможет. Каракули Туат’ха Дананн (серый коврик у Кати под ногами заворчал и облизнулся) разбирают только Туат’ха Дананн. Попробуй сама, у тебя может получиться.

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую, — лаконично ответил Карлссон.

— А я — нет, — огорченно сообщила Катя, которая уже взывала к «внутреннему знанию», но безуспешно. — Значит, эта вещь принадлежит высшим эльфам?

Ладно, хоть какая-то информация.

Но Карлссон опять ее огорчил:

— С чего ты взяла? Мало ли на чем Туат’ха Дананн могли поставить свои значки? Если на заборе что-то написано, это еще не значит, что писал хозяин забора. А где была надпись?

Катя вновь включила мобильник.

— На этой статуе. Видишь, вот она, крупным планом.

На этот раз Карлссон рассматривал изображение долго — чуть ли не минуту. Катя, в свою очередь, изучала невыразительное лицо тролля, пытаясь понять, что он там видит такое, чего не видит она.

Наконец он вернул Кате мобильник, огляделся и рявкнул:

— Лейка! Пиво!

— Ну, что это за статуя? — напомнила Катя.

— Дрянь, — буркнул Карлссон. — Пестрая кукла с гнилым нутром.

— А поподробнее? И почему из тебя вечно все надо клещами тянуть?

— А почему тебя вечно тянет на всякую пакость? — укорил Карлссон. — Как маленькая, честное слово! Где ты ее нашла?

— В Эрмитаже!

— Что это? Кладбище?

— Как, ты не знаешь?!

Что взять с тролля?

— Эрмитаж — это музей, — пояснила Катя. — А музей — это место, где собраны произведения искусства… Короче, всякие старинные штуки. Ценные.

— Эта кукла — не старинная и не ценная, — возразил Карлссон.

— А вот и нет! — торжествующе заявила Катя. — Мне сказали, что она и старинная, и дорогая!

— Вранье, — проворчал тролль. — Ей и ста лет нет. К тому же она недоделана… — подумал немного и добавил: — И это хорошо.

Катя уставилась на изображение, но ничего недоделанного не нашла. Наоборот, статуя отличалась очень тонкой, кропотливой и тщательной отделкой.

— Почему — недоделанная? И почему — хорошо?

Но Карлссон уже забыл о статуе.

— Лейка! Пиво! — снова рыкнул он очень сердито. — И мяса давай! Я голоден!

Катя тоже рассердилась:

— Ну почему ты опять не отвечаешь? Почему?

— Мне эта разрисованная тухлятина не интересна, — сказал Карлссон.

— Но она интересна мне!

— Хочешь, чтобы я ею занялся? Это можно.

— Когда?

— Потом как-нибудь… Годиков через тридцать?

— Ты издеваешься?

— Почему?

— Тридцать лет!

— А куда торопиться? — Карлссон совершенно искренне не понимал, почему Катя сердится. Какая-то недоделанная статуя… Вот пиво и закуска — это важно.

— Лейка!

Появилась Лейка. Без пива. У Кати возникло стойкое ощущение, что подруга никуда не уходила. Стояла и подслушивала. Ну и ладно.

— Забыла вам сказать! — заявила Лейка. — Я Хвостова на помещение раскрутила! Ну скажите, что я — молодец!

— Молодец! — отреагировала Катя. — Какое помещение?

Лейка даже обиделась немного:

— То есть как — какое? Для нашего детективного агентства! Вот всегда так! Вертишься, как белка в колесе! Пашешь, как ёжик…

— Бегаешь, как зайчик… — меланхолично вставила Катя.

— …И никакой благодарности! А я и название придумала. «Карлссон и нимфы». Карлссончик, как тебе? Не возражаешь?

— Пива! — рявкнул Карлссон.

— Да ну вас! — обиделась Лейка. И ушла на кухню.

А Катя вспомнила, что завтра ей опять какие-то документы подписывать, — и опечалилась. Ну и на кой ей это детективное агентство? Чтобы Карлссона трудоустроить? А ему это надо? Тоска, одним словом. Вот кельтская статуя — это действительно интересно! Настоящий детектив, а не какие-то бесконечные бумажки.

«Ха! — мысленно воскликнул Илья Всеволодович Хвостов, подписывая договор по субаренде. — Будет вам и жучка, будет и свисток — сами знаете куда!» Жаль, конечно, деньги тратить, но зато удастся собрать всех недругов в одном месте. Очень удачно, потому что иначе пришлось бы искать Карлссона по всему городу. А деньги на хорошее дело жалеть нельзя. Не в шашки играем.

Директор бросил договор на стопу «Исходящие» и с угрюмой ухмылочкой покинул кабинет. Сегодняшняя встреча должна стать важным этапом в его освобождении от позорной зависимости, и от сопливой молодежи, и от их мерзких покровителей.

— Меня не будет до шести! — бросил директор преданно вскочившей секретарше и покинул свою цитадель.

Кабак, в котором была назначена встреча, располагался на Фонтанке и отличался не только качественными стейками и изрядными ценами, но и уютной тишиной, которая как нельзя лучше подходила для деловых встреч.

— Я Дварин. — Рук`и Хвостову собеседник не протянул, что, может, и к лучшему, потому что литровый стакан английского пива исчез в этой руке практически полностью. — Говори, чего надо.

— У меня есть конкурент… — начал Илья Всеволодович и засомневался, стоит ли продолжать. Совсем не таким он представлял себе специалиста по решению неделикатных проблем. Ему казалось, что киллер должен быть незаметным, как бы безликим… Этот же фрукт был, мягко говоря, очень приметный. Широченный, как капот «крайслера», с могучей бородищей и такими же густыми патлами, квадратной, кирпичного цвета рожей… Да на такого раз глянешь — на всю жизнь запомнишь. Хотя сила в нем чувствовалась, этого не отнимешь. Но сила какая-то… животная. Как у зубра.

— Пожалуйста, ваш стейк!

Дварин насадил на вилку здоровенный кусок мяса и впился в него зубами. Розовый сок неопрятно потек по бороде. Стейк был с кровью. По сути — кусок сырого мяса, прихваченный снаружи корочкой. Как раз такой прожарки, какая нравилась Илье Всеволодовичу.